Лис, уговоривший прийти самого Главу Арканиума. Долгий и тяжелый разговор о генах, наследственности и Старших родах. О ней самой и недолгом оставшемся времени. Короткий список кандидатов, которые могут помочь в случае вступления в ее род и полноценного, скрепленного Договором брака.
Лис, пришедший проститься перед отъездом.
Лис, сжимающий чужую жену в своих объятиях посреди пустого, холодного здания, помнящего их счастье. Лис, обещающий позаботиться о Ри.
Лис, требующий ответной клятвы.
Лис…
Раненую руку свело судорогой, и Лана очнулась. Нехотя – уж лучше бы остаться в плену собственной памяти, чем вернуться в болезненную реальность.
Сцепив зубы, женщина потрясла рукой, коек-как ее размяв. Вновь вцепившись в трещину в скале, Лана проделала ту же самую процедуру со всеми конечностями по очереди.
Плеск волн немного изменился, притих. Кажется, начинается очередной кратковременный отлив. Да, окажись ее убежище ниже уровня приливной волны, жить стало бы еще сложнее.
– Лана, я восхищен…
В шипящем голосе почему-то не было слышно иронии.
– Найтир… – прохрипела Лана, пытаясь что-либо разглядеть в кромешной тьме.
– Я так рад тебя видеть!
А вот теперь прорезались и сарказм, и злоба, и истинная горячая радость.
– Не могу ответить тем же.
– Ну конечно же, – промурлыкал майд, и Лана дернулась от едва ощутимого ветра движения справа. – Ты ведь меня не видишь.
Ласковое, нежное касание когтем… Найтир отпрянул прежде, чем она успела разжать пальцы и замахнуться для удара, не то, что нанести его.
Глава Баго никогда не думала, что патриарх может двигаться настолько незаметно, тише плеска волн. Похоже, она и впрямь знала о нем лишь то, что он сам хотел.
– Так вот, дорогая Лана, я искренне восхищен. Мало того, что ты ухитрилась выжить, выскочив из вертолета, так еще и столько времени не падаешь… Я успел заскучать.
– И давно ты тут?
Еще одно ласковое касание щеки.
– Конечно. Так давно… Прошла целая вечность, тебе не кажется? Наверное, летом, днем, ткань твоей одежды уже успела бы высохнуть. Но, какое невезение, сейчас не лето и не день. И ты, маленькая холодная Лана, уже почти превратилась в майду. А я не могу тебя согреть.
Пока Найтиру интересен разговор, он, по крайней мере, не пытается ее убить.
– Спасибо за заботу, я как-нибудь справлюсь.
– О, я в тебе не сомневаюсь. Хотя оставшееся до рассвета время мне кажется слишком долгим, чтобы ты смогла его прожить.
Убаюкивающие ноты в голосе патриарха, напевные, словно едва заметный утренний бег морских складок, обволакивали сознание, заставляя веки наливаться тяжестью. Как… непонятно. Он и раньше так мог?
– Если бы не было туч, ты бы посмотрела со мной на звезды, дорогая Лана? Но, поверь, они не так прекрасны, как огни в глубинах моря. Я бы показал их тебе. Хранительница достойна.
– Д-достойна чего?
Зубы Ланы выбили замысловатую дробь, вызванную холодом и напряжением, и это ее немного взбодрило. Голос Найтира, хоть и отражался от скал, казался звучащим с одной стороны. И, вроде бы, где-то там, среди промозглой мути, заметны более светлые очертания.
– Достойна любви майда…
– Может, не сегодня?
Найтир запрокинул голову, счастливо рассмеявшись и даже не удержавшись от ликующего вопля в конце. Мелкие острые зубы клацнули, обрывая звук, и патриарх вновь посерьезнел, прибавив своим интонациям многообещающей интимности.
– Ну что ты, – светлое пятно немного приблизилось. – Я так долго ждал дня, когда кровь Хранительницы откроется мне.
Лана молчала, не понимая и не задавая вопросов. Найтир тихо покачивался на хвосте, напевая ноты известной лишь ему тягучей песни.
– Хотя бы пара капель, упавшая в мое море. Но ты была так осторожна! Мне начало казаться, что ты быстрее умрешь от собственной особенности, дорогая Лана, чем, наконец, окажешься в моих объятиях.
Найтир оказался совсем рядом, и Лана не стала медлить. Рванулась вбок, разворачиваясь на одной руке, стрельнувшей болью, и одновременно второй выхватывая кинжал.
– Замечательное оружие, – заметил Найтир, глядя, как пальцы Ланы беспомощно сжимают ткань штанины над пустыми ножнами. – Тебе стоило бы лучше за ним следить.
Последние слова майд прошептал прямо ей в ухо и вновь легко ушел от беспомощного, из последних сил нанесенного удара. Лана едва не сорвалась, но все же успела вцепиться обратно в скалу. Словно дурная мокрица, сдуру скатившаяся с края грязной лужи.
– Мне пришлось очень сильно постараться, чтобы ты вернулась в Альдрию. Говорить, убеждать, обманывать. Тройн… Твой любовник все еще не в моей власти. Как же тебе повезло, дорогая Лана, что все твои близкие люди не оставили нити своих душ в моих руках. Может, мне отпустить Главу Баго? Зная, что теперь я могу дотянуться до ее сознания в любой момент?
Приевшееся обращение Найтира начинало злить.
– Появится другой Глава, – ненавидяще пообещала Лана.
– О да, Глава будет. Но я помню старого и знаю, кто станет новым. И это – не ты, дорогая Лана. Рожденная, чтобы стать такой.
Майд тихо и грустно вздохнул.
– Я раньше полагал, что особенность хранителей – не более, чем миф. Сказка. Психологическая настройка. Но когда появилась ты… Я увидел волшебство.
Казалось, даже волны замедлили свой бег, вслушиваясь в произносимые с затаенной горечью звуки чужой речи.
Важно ли Найтиру, чтобы она его поняла?
– Почему людям даны эти силы? Зачем? Чтобы в страданиях отодвигать неизбежное?
– Господство майдов, что ли?
Фыркнув, патриарх ответил с неожиданной нежностью.
– Я не безумец, дорогая Лана. И я знал, что сегодня ждет моих подданных. Тебе кажется, что это рода сдерживают изменяющих от того, чтобы перекраивать весь мир. И в это самое время они ставят вам цели, чтобы снизить агрессию и дать смысл существования. Господство? Оно мне не нужно. Я хочу лишь, чтобы мой народ перестал быть целью.
Слова майда звучали с неподдельной искренностью, но Лана отказывалась им верить.
– Поговори об этом с будущим Главой. Возможно, он будет более уступчив в принимаемых решениях.
– Он точно так же не будет знать правды, скрытой от него Арканиумом. Как правильно сказать? Правды или тайны?
– Какой именно?
– Тебя обуяло любопытство? О, если бы мы были в классической человеческой сказке, главный злодей ответил бы на все твои вопросы. А потом тебя спас твой герой, вонзил мне отобранный кинжал в единственное уязвимое место. Но мы здесь, дорогая Лана. И здесь – это вовсе не там.
– Удивительно точное наблюдение, – не удержалась женщина.
Она уже устала. Очень устала.
Сначала ушла надежда, потом – память. Теперь в клепсидре ее жизни падали последние песчинки упрямства. Что дальше, долг? Есть ли еще что-то, способное удержать на краю отчаяния?
