было рукой подать до Периферии, но Эштон понятия не имел, в каком направлении идти и где искать Лесные ворота. Поэтому он просто пошел вперед, стараясь оставить как можно дальше отшлифованную песчаными бурями стену Ангара.
Глинобитные домики лепились друг к другу, как соты, разделенные кривыми узкими улочками. Это был район сектов; едва багровое солнце показалось над горизонтом, они высыпали наружу и побежали по делам, стрекоча и сталкиваясь гладкими хитиновыми боками. Многие тащили за собой на ремнях легкие двухколесные платформы, груженные скарбом или проседающие под тяжестью седоков, в основном примов в бедной одежде.
Эштон был здесь единственным драком. На него косились, но оскаленные зубы и растопыренные алые гребни до поры до времени удерживали любопытных на расстоянии. Одурев от запахов чужих сознаний и их затаенных враждебных намерений, Эштон не сразу сообразил, что слишком выделяется в толпе.
Во дворе глинобитного домика на дальней окраине он нашел веревки, сплетенные из линялых перьев, и намотал их поперек туловища наподобие портупеи, несколько раз обернув концы вокруг шеи, чтобы скрыть отсутствие преобразователя – здесь они были у всех.
В соседнем дворе на огне стоял металлический котел с вонючей коричневой жижей.
Время от времени из домика выходил старый сект с надтреснутым панцирем, бросал в котел бесформенные куски, похожие на высохшую резину, размешивал черпаком на длинной деревянной ручке и уходил обратно. Как только жижа закипала, сект возвращался, окунал в нее лохматую кисть и несколько раз проводил по обручу от гиросферы, лежащему на земле. Жижа быстро застывала, образуя на обруче тонкую мягкую пленку.
Когда сект в очередной раз ушел в домик, Эштон скользнул к котлу, зачерпнул побольше вонючей жижи и, стиснув зубы, вылил себе на морду.
Зашипев на обожженной чешуе, жижа потекла вниз, застывая уродливыми резиновыми потеками. Эштон ощупал морду, решил, что клеймо скрыто надежно, и выскользнул со двора как раз в тот момент, когда старый сект вновь показался из домика.
С восходом белого солнца район оживился еще больше. Узкие улочки заполнились деловитыми сектами и двухколесными платформами. Изредка проезжали небольшие гиросферы, задевая боками стенки домов и заставляя прохожих тесниться в окрестных переулках. На улицах стоял гомон: извозчики-секты зазывали заказчиков, обещая по сдельной цене отвезти товар или их самих в любую точку Города. Эштон мог бы прицениться к извозу или спросить, в какой стороне Периферия, но у него не было преобразователя. Поэтому он просто бродил по улицам, стараясь не привлекать внимания и надеясь услышать или увидеть хоть какой-нибудь ориентир.
Удача улыбнулась ему только после полудня. Лохматый прим с бледно-желтой кисточкой на хвосте взгромоздился на одну из платформ, стоявших на перекрестке, и громко потребовал отвезти его в таверну дядюшки Бо.
– На Периферию двойной тариф, – лениво процедил жирный сект с лоснящимся коричневым панцирем. – И деньги вперед.
– Обойдешься, – лохматый прим вытащил из кошеля на бедре горсть блестящих металлических кругляшков, отсчитал три и бросил их под ноги секту. – Пятнадцать койнов сейчас, остальное – на месте извозчику.
– Двадцать пять – сейчас, – сказал сект, не глядя на лежащие в пыли кругляшки. – Пятнадцать – извозчику. У Лесных ворот в это время пробки.
Прим приподнял губу, обнажив кривые клыки. Сект вздернул над головой жала, секты по соседству застрекотали, подбираясь ближе. Заворчав, прим швырнул на землю еще два кругляшка и ссыпал остальное в кошель.
– Дану! – крикнул сект, ловко сгребая кругляшки хитиновой лапкой. – К Лесным воротам, пятнадцать.
Из ближайшего глинобитного домика выкатился юркий коричневый сект с надетой поверх панциря кожаной шлейкой. Жирный пристегнул к ней ремни платформы, и Дану бойко побежал вперед, лавируя между другими извозчиками.
Эштон ринулся за ним, расталкивая попадавшихся под ноги сектов и стараясь не терять из виду прыгающую по ухабам платформу. Это оказалось совсем не просто: боевых драков не натаскивали на длительный бег с препятствиями.
Выбравшись из лабиринта узких извилистых улочек, Дану, к ужасу Эштона, уверенно свернул к Ангару. Эштон сжался и нырнул на обочину. Дорога шла вдоль стены, огибая Ангар с севера и неумолимо приближаясь к главным воротам. Еще немного – и Эштону придется пересечь пустое пространство перед въездом в Ангар, где каждая гиросфера и каждая тушка были как на ладони.
Платформа уже выскочила на перекресток, когда справа раздался оглушительный трубный звук, и Дану резко затормозил, едва не сбросив клиента на землю. Перекресток замер, пропуская огромную гиросферу, покрытую сверкающими черными камнями. Еле слышный сквозь толстые стенки бордово-коричневый запах коснулся сознания Эштона: мастер Сейтсе ехал в Ангар. Возле самых ворот гиросфера притормозила, и бордово-коричневый запах стал чуть отчетливее, окатив Эштона ледяным ужасом.
В следующее мгновение гиросфера въехала во двор, и платформы, замершие на перекрестке, пришли в движение. Эштон едва успел выдернуть хвост из-под тяжелого обруча гиросферы, объезжающей по обочине пробку из груженных мешками платформ. Вскочив на ноги, он с трудом отыскал в общем потоке Дану – тот уже миновал перекресток и забирал вправо. Дождавшись, когда ворота закрылись, Эштон скользнул мимо и бросился следом, удаляясь от Ангара.
Платформа Дану катилась вдоль каменных зданий причудливой формы, мимо огороженных стальными лезвиями садиков с чахлыми деревцами. Судя по обилию гиросфер на дороге, это был если не центр, то дорогой и престижный жилой район Города, и Дану со своим неказистым транспортом старался миновать его как можно скорее.
Свернув в переулок, платформа Дану прогремела по брусчатке и выскочила на широкую ровную дорогу, простиравшуюся в обе стороны, словно неторопливая река, несущая мелкий лесной мусор. Это был Сортировочный тракт. Эштон узнал его по гигантским треногам с голубоватыми скелетами на обочине.
Шарахнувшись в сторону и едва не попав под гиросферу, Эштон стрелой понесся вперед, не разбирая дороги. С тех пор как его вместе с драками девяносто шестой сортировки прогнали от Банка Памяти до Ангара, треног со скелетами стало гораздо больше. «У меня есть два с половиной дня», – пронеслось в голове у Эштона, прежде чем Дану свернул с тракта направо.
Судя по всему, они приближались к Периферии. Почти перестали попадаться гиросферы – их сменили раздолбанные платформы, груженные пыльными свертками. По обочинам шли пешком разношерстные тушки; многие были клонированными.
Дану обогнул небольшой пустырь, заставленный припаркованными гиросферами. Обвешанные оружием клоны выходили из гиросфер, пересаживались на платформы, которые подкатывали бойкие секты, и ехали дальше, настороженно глядя по сторонам.
За пустырем начиналось что-то вроде огромного рынка, раскинувшегося между приземистыми строениями, слепленными из чего попало. Листы металла, известняк, дерево – всё шло в ход, образуя странные сооружения, словно пародирующие человеческое жилье. Между
