— Готовьте аппаратуру, — командует Ньюсам, шагая к двери. — Начнем заново.
— Нет! Нет, пожалуйста! Не делайте этого. Пожалуйста, пожалуйста. Я расскажу все, что вы хотите знать. Я сделаю все…
Сара в отчаянии. Пережитые потрясения вконец довели ее.
— Чего вы хотите? Что вам нужно от меня?
Ньюсам останавливается, держась за ручку
двери.
— Не от тебя, Сара, — говорит Савл. — От Мии.
Она еще крепче прижимает к себе Мию. Бедняжка трясется, ее едва не бьют судороги.
— Она еще маленькая.
— Она видит числа, Сара?
— Нет. Не знаю. Она еще даже считать не умеет. Ей только два года. Да и вообще, с какой стати ей…
— Из-за Адама. Яблочко от яблоньки. Подумай об этом, Сара. Это важно. Как ты думаешь, она видит числа?
— Он не ее отец, Савл, — рыдает Сара. — Не ее биологический отец.
Кажется, пол под моими ногами закачался. Ну вот и заполнился еще один пробел в памяти. Два года назад… Сара была уже беременна, когда мы познакомились. Как я мог забыть?
Мия не моя дочь.
Все как по команде умолкли и смотрят на нас.
— Не понимаю, — говорит Ньюсам. — Какое это имеет значение? Нас интересует только факт, что она изменила число, не так ли? Она может менять числа. Она может возрождаться. Она может… жить вечно.
Савл бросает на него взгляд. По лицу видно, что он быстро-быстро просчитывает ходы. Глаза его мечутся и наконец останавливаются на мне, но он смотрит не на мое лицо. Он уставился на Мию, которую я держу на руках.
— Да, все верно, Ньюсам, — бормочет он. — Но по неизвестным пока причинам она сделала это лишь однажды. Ваш эксперимент не сработал. И она не видит числа, потому что она не такая, как Адам. Мне-то нужны были оба умения — и видеть числа, и изменять.
— Вам нужны были оба умения?
— Нам. Я хотел сказать «нам», — поправляется Савл. — Только подумайте, на что она способна, если умеет и то и другое.
— Вам что, опять нужны напоминания, чей это проект, Савл? — сопит Ньюсам. — Хватит с меня ваших постоянных указаний.
С меня тоже хватит. Эти люди не владеют собой, они безумны. Они сами не знают, чего хотят, — зато я знаю. Убраться отсюда.
— Я сказала вам все как есть. Она не видит числа. Теперь довольны? — бросаю я Савлу. Затем поворачиваюсь к Ньюсаму. — Савл прав, однажды она поменялась числами с другим человеком. Мы не знаем, может ли она повторить это еще раз, но я не позволю вам больше мучить ее. Я ухожу отсюда и забираю свою дочь с собой. Адам?
Поворачиваюсь к Адаму, который сидит на корточках рядом со мной. Я хочу, чтобы он поддержал меня, помог противостоять этим злыдням, готовым выклевать друг другу глаза. Но он не слушает. Похоже, он не слышал ни слова из того, что я сказала. Он тоже не сводит глаз с Мии и выглядит потрясенным до глубины души. У меня внутри все сжимается. Он считал себя ее отцом. Этот кусочек мозаики его рассудок поставил не туда. Он не помнил, что она не его биологическая дочь.
Наклоняюсь к его уху. Шепчу:
— Ты единственный отец, которого она когда- либо знала. — Ты лучший отец, о котором она могла мечтать.
Не реагирует. Я сжимаю его руку, но он продолжает сидеть на месте в полном ошеломлении.
С трудом встаю. Это требует огромных усилий. Ребенок внутри меня кажется тяжелее, чем прежде. Живот опустился и давит на ноги. Поднявшись, прислоняюсь к стене. Сил нет ни капли. Закрываю глаза и дышу, пытаясь хоть как-то взбодриться.
Слышу голос. Ньюсам.
— Итак, — говорит он, — продолжаем.
Зажмуриваю глаза крепко-крепко. Пусть этот кошмар прекратится.
— Нет. — Голос Савла. — Нет, на сегодня достаточно. Они и так натерпелись.
Открываю глаза. На сплющенном лице Ньюсама — выражение гнева и замешательства. Тут Савл отворачивается от меня и что-то втолковывает ему одними губами. Потемнев лицом, Ньюсам наконец затыкается и вихрем вылетает из комнаты.
Савл стоит в метре от меня. Делает шаг навстречу, протягивая руку.
Я в ужасе. Этот монстр внушает мне отвращение с первых минут знакомства. Ненавижу его с того момента, когда он силой поднял веко Мии, свернувшейся клубком у меня на руках. За спиной у меня стена — отступать некуда. Смотрю на его руку. Я этого не вынесу. Не вынесу, если он коснется меня.
— Отойдите, — огрызаюсь.
— Сара, — говорит он мягко, — отдохнуть не хочешь? На тебе лица нет.
Адам поднялся на ноги. Трясущейся рукой он хватает руку Савла и пытается отдернуть ее от меня.
— Лапы убери, — говорит он.
Я готова закричать, но Савл уже отошел. Я поворачиваюсь и тяну руки к Мии. Она вскарабкивается на меня. Мои колени подгибаются под ее весом.
— Может быть, вернешься в свою комнату? — спрашивает Савл.
— Нет!
Злость придала мне сил, и голос мой звучит неожиданно резко. Савл удивленно вздрагивает.
— Я не хочу туда. Отпустите нас. Мы уходим.
Он вздыхает:
— Уходите, значит. И будете снова спать на земле? В грязи? В холоде? Никуда вы не пойдете. Тебе нужно хорошенько выспаться. Утром посмотрим, как ты будешь себя чувствовать.
Почему он вдруг сменил тон? Чего добивается? Мой мозг никак не может уловить связь между тем, что произошло, и тем, что происходит сейчас.
— Я не могу спать в этом месте. Не могу, и все.
— Значит, тебе лучше принять успокоительное. Сейчас что-нибудь сообразим. Пойдем, — берет меня за руку и ведет к двери.
— Нет, не хочу… Мне ничего не нужно, просто выпустите нас отсюда… Адам! Скажи ему!
Оглядываюсь и вижу Адама. Он на взводе — руки, пальцы, плечи, лицо подрагивают. Я видела его таким прежде и знаю, что будет дальше.
— Нет, Адам, не надо. Пожалуйста, не надо. Они снова упрячут тебя. Пожалуйста, успокойся!
Поздно.
— Я сказал, лапы убери. Ты что, глухой?
— Адам!
Отведя локоть, он выбрасывает кулак вперед и смачно врезает Савлу в челюсть. Тот не ожидал от Адама такой прыти. Отшатнувшись, хватается за лицо. Подбегают охранники, хватают Адама, скручивают ему руки. Другие налетают на нас с Мией и тащат в коридор.
Не успеваю я опомниться, а мы уже снова в ненавистной камере и впереди еще одна бесконечная ночь. Но теперь я смотрю на мир другими глазами.
Я видела, на что способны эти люди. Здесь нет законов. Только битва за выживание.
Значит, Савл хочет видеть числа. Спроси он меня, что при этом чувствуешь, уж я бы ему рассказал. Я бы рассказал, каково мне приходится все эти годы.
Смотреть смерти в лицо каждый день.
Чувствовать людскую боль и мучиться от нее.
При знакомстве с людьми думать о последних минутах их жизни. Даже если речь идет о новорожденных детях.
Когда он вышел вперед и положил руку Саре на живот, я понял, о чем он думает. Он сам сказал. «Если не ты, Адам, то кто?» Он рассчитывал на Мию, вот почему так взбеленился, когда услышал об эксперименте Ньюсама. Но в тот миг, когда Сара сказала, что Мия не моя дочь, все изменилось.
Он выкинул Мию из головы.
Теперь у меня нет сомнений: Сара и наш ребенок в опасности. В страшной опасности. Время Савла подходит к концу. Он может украсть первую попавшуюся жизнь, но не хочет рисковать. Он хочет не просто украсть жизнь, которая подарит ему новые годы, он хочет получить и новые способности, и у него в запасе меньше сорока восьми часов.
Он считает, что нашел то, что искал.
Мы не знаем, когда должен родиться ребенок, но Савл не будет ждать. Он не может ждать.
Сара не глупая, и ей никогда не нравился Савл, но она не знает того, что знаю я. И мои кулаки не оставили нам времени поговорить об этом. Мне должно быть стыдно. Я снова взаперти. Но если мне за что и стыдно, так это за то, что я не довел дело до конца. Савл — монстр. Я должен был убить его. Я убью его. Меряю шагами камеру. Два с половиной шага в одну сторону. Два с половиной в обратную. И так много раз. Затем плюхаюсь на пол и начинаю отжиматься. Тело ноет, ушибы саднят, но я стиснул зубы и продолжаю. Пятьдесят отжиманий, а я все еще не выдохся. Еще пятьдесят, и я начинаю чувствовать усталость в руках. Уже лучше. Еще пятьдесят, и я вспотел.
Мне нужно устать, выбиться из сил и перестать думать, но, вместо того чтобы отогнать от себя мысли, я только больше сосредоточиваюсь на них. Спрятаться здесь некуда. Я напрягаю тело, довожу мышцы до изнеможения, но не могу перестать думать о людях, которых нет рядом. О Саре и Мии, об опасности, в которой они находятся. О бабуле, о маме. Я не знаю, где они. Есть ли они где-нибудь? Или их нигде нет? Внезапно от безысходности и тоски по ним мне становится физически плохо. Жжет за глазами, сводит живот.
Опускаюсь на пол, лежу ничком, положив щеку на холодный бетон. Едва не схожу с ума от страха. Как горько думать о том, что из всей нашей семьи в живых не осталось никого, кроме меня. Сару и Мию увели. Поможет ли нам Адриан? Не могу отделаться от мысли, что не поможет. Или предаст в самом конце.
