Это же не краники на рукомойнике. Это двухорудийные башни на…
О Выдувальщик Мира! Да тут не иначе как…
Белая субмарина!
33. Гвардии ротмистр Маргит Йо. Зарубки на прикладе
Приходится допустить, что у собачьего племени наличествует радиосвязь. Или нечто в таком роде. В барабаны они явно не колотят, в медные трубы не дуют и вроде бы не пускают сигнальные дымы. Значит, тут что-то другое. Может, инфразвук какой? Или ультра? В этом топожвари-мэшском лесу явно большое поле деятельности для естествоиспытателей. Жалко, нам уж об этих будущих достижениях узнать не придется. Хотелось бы. И с чисто практичной целью, между прочим. Можно было бы, к примеру, подкорректировать тактический планчик. Но не судьба. Пора работать — мысленно продлевать прямолинейность ствола «бикатора» до сероватой, а порой и рыжеватой, шерстистой спины. Стрельба сверху имеет свои преимущества, но и изъяны налицо. Допустим, собачка — разумная или неразумная, без разницы — имеет меньшие угловые размеры. Ну и ладно, не на километр же стреляем. Плохо вообще-то не это. Известная истина: первое, что рушится в начале боя, — план. Вот сейчас он как раз и рухнул: собачки подобрались не с той стороны. То есть, даже не со стороны оврага вообще. Допустимо, что просто прискакали на звук выстрела. Но вряд ли, слишком в большом количестве. Их кто-то вызвал, кто-то приказал. Эх, хорошо бы было пальнуть по той каменюке, где загорало все кобелиное начальство! Вдруг бы это помогло. А так…
Теперь приходится разбираться с шавками на подхвате. А ведь кто-то и как-то послал их именно сюда. Чудеса джунглевой жизни! Что ж, столкнем их с чудесами отъюстированного ствола и прицела.
Приятно-радостная отдача в плечо. Здоровская такая отдача. Как бы не сбросила с ветки. Снова глаз, оптика, вздыбленная шкура, плавное нажатие курка, отдача. Смещение по углу. И опять зрачок, линзовая прозрачность, чей-то серый загривок, аккуратное нажатие…
Жалко, нет времени любоваться результатами. И листья, массаракш! Ведь только вчера аккуратненько подготовил зоны обстрела, и на тебе — уже отросли. Беда с этой экваториальной флорой!
Распахнутое веко, окуляр, явно отслеживаемая подвижка мускулов под опаленной шкурой, сгиб скобы указательным пальцем, отдача, визг чего-то живого поблизости. Ну, до сего момента живого. Теперь — стоп! Перезарядка обоймы и…
Пожалуй «бикатор-плюс» следует отложить в сторонку. Требуется нечто более скорострельное — подвижных шкур внизу слишком до фига. Вот, например, старый добрый «дьюзак». У голубчика аж два ствола, а хитросплетенная затворная механика задействует их последовательно. Поливать из него цель короткими очередями — эстетическое наслаждение. В смысле, могло бы им стать, если б не общая трясучка конструкции, передающаяся рукам и плечу.
Да уж, массовка внизу явно идет по нарастающей. Даже неинтересно — целиться вообще не надо. Пусть «бикатор» покуда отдыхает от трудов. Благо, в загодя устроенном гнездышке наличествует не только «дьюзак». Есть еще кое-что. Так что сотоварищ по Всеобщей Атомной не успеет перегреться и заклинить. Отдохни, старина, подхватим-ка мы покуда столь же древнее, но доброе железо марки «резак». Сейчас, песики, сейчас! Получите свою наку!
Боль откидывает голову назад, схлопывает височные впадины. Даже рука чуть не разжимается и не роняет еще ни разу не стрельнувший «резак». Удерживает. Стоп! В меня уже попали, что ли? Собачары, оказывается, умеют стрелять?! Быть не мо… Или может?!
Прилагая жуткое усилие, держу автомат правой, а левой щупаю голову. Нет, крови совершенно нет. Просто… Слитный собачил вой откуда-то снизу накатывается новой волной. Боль в сердце. Массаракш, какая жуткая боль! С неимоверным усилием вдыхаю воздух.
Но это снова не пуля. Нет-нет! Собачонки не стреляют. Им это и не надо, они воздействуют как-то по-иному. Они, оказывается, умеют. Доктор Гаал не врал, когда утверждал, будто не мог выстрелить. Что-то ему мешало, что-то внутри. Но со мной…
Нет уж, песики, со мной такой номер не пройдет. Я уж вам не достанусь. Массаракш с ним, с «резаком». Кажется, он все же выпал. К Мировому Свету виски. И сердце — к нему же. Пусть лопаются, если что. Где-то здесь мой родимый «бикатор». Он не подводил нигде и никогда, и сейчас тоже не подведет. Пелена в глазах?! Ерунда, прицел мне ныне совершенно не нужен.
Вот он, ствольный срез. Все еще горячий — наверняка ошпарит губы. И как приятно пахнет горелый порох. Классно! Как когда-то давным-давно на стрельбище. Первый раз…
Виски сдавливает невероятно. Ничего, сейчас пройдет, сейчас все пройдет. Хотели взять меня живчиком, собачки? Или просто убить по-своему? Ну уж нет! Я сам себе хозяин, сам себе командир! И я сам завершу бой.
А вот и она — родимая пусковая скоба…
34. Доктор Дар Гаал. Приписываемые дневники
Когда герой умирает — это значит, теперь одним героем меньше? Или больше? Казуистика слов. Как же она путает. И как бы пригодилась сейчас собачья телепатия. Сами голованы ничего не рассказывают. И не телепатируют тоже, кстати. По мордам у них ничего не поймешь. По ворчанию — тоже. Вот и догадайся, прикончили они в итоге нашего гвардии ротмистра или все же не поймали? Хоть бы трофей какой приволокли. Одежду рваную, изломанную винтовку… Ничегошеньки!
С другой стороны, есть косвенные указания, что с Маргитом Йо расправились. Гекрс не пристает с вопросами. Понятно, что «пристает» — это мягко сказано. Но наш язык — слишком красивое порождение ума, чтобы точно стыковаться с жутью реальности. И все же, если бы ротмистра не поймали, Гекрс наверняка бы выпытал у меня о доблестном гвардейце все. Так же, как в первый момент, когда мы оказались за камнями, вне поражения «бикатора».
— Говор-ри, Дар-р! — выплюнул тогда Гекрс. — Я вижу, ты знаеш-шь, кто?
Конечно, я знал. Но все же попытался изобразить удивление и прикинуться дурачком.
С голованами подобные трюки не проходят. Тем более здесь, в их пещерных царствах.
— Этот человек один? — уточнил Гекрс после того, как я выдал. Надо сказать, не сразу, лишь после резкого удара боли где-то под черепом.
— Я не знаю, — промямлил я, уже держась за виски. Голова гудела.
— Вижу — не знаешь, — отступился Гекрс. Благо, он не собирался мстить мне за валяющихся под скалой мохнатых друзей-товарищей. Мстить, просто как представителю человеческого вида. Головану Гекрсу тогда было не до меня, человека-дичи. Он руководил операцией по окружению и захвату человека-охотника.
И сейчас вожак собачьего легиона не приставал ко мне. Видимо, с Маргитом Йо все было кончено. И ночи ждать не пришлось. Последний бой нашего гвардии ротмистра начался и закончился на рассвете.
