— …уж коли они повадятся, то добра не жди, — говорил пожилой, фермерского вида боец в мешковато сидевшей поношенной форме.
— Ты дело говори!
— А чего говорить — и так ясно… Седьмой горизонт вон вовсе испохабили, теперь и сюда добрались…
Антор вздрогнул — до чего точно последняя фраза воспроизводила его мысль. Ту самую, что мелькнула при встрече с «палачами». История повторяется? Нет!
— Шпану больше сюда не пускать! — решительно возгласил Ойл, подводя черту, — наверху сделали — и мы сможем.
— А кто сторожить будет? — спросил кто-то, — наверху завсегда охрана стоит…
Ойл покосился на вновь прибывших, вздохнул:
— Да, народу у нас маловато… Прямо хоть самому становись…
— Ничего, и постоишь! — раздался насмешливый голос.
— Цыть! Это ты, Шавра, таракан запечный? Вот ты и постоишь!
— Я мог бы сделать сигнализацию, — без обиняков объявил Мовай. Кажется, произошедшее придало ему уверенности:
— Можно собрать простейший идентификатор — тогда никто посторонний не зайдет.
— Сможешь? — заинтересовался Ойл. Эта идея ему явно понравилась.
— Конечно. Если все найдется — за час.
«Птенчик оперяется на глазах, — ухмыльнулся про себя Антор, — а ведь я был прав — работа нашлась, и довольно скоро…» Идея в самом деле хорошая. Как это говориться — «Мой дом — моя крепость»?
Этот выход пришелся по душе всем — Ойл приказал нести всё найденное электронное барахло к афрану и слушаться его указаний. По всему видно, он был обрадован случаем избавиться от засилья уголовников, чувствующих себя слишком вольготно. Закон на нижних уровнях, как оказалось, понятие весьма относительное — командование волновала лишь боеспособность набранного сброда, а погиб человек в бою или в пьяной драке — какая разница? И многие из присутствующих пострадали из-за царящего произвола. Антор слышал упоминания о каких-то давних событиях — накал озлобления еще далеко не иссяк… В этот момент, на свою беду, пришел в себя главарь шайки. Попытавшись подняться, он огласил низкие потолки несусветной бранью, чем обратил на себя общее внимание. Накопившийся гнев наконец-то нашел выход — через минуту он, основательно избитый, со всей возможной скоростью улепетывал из тупичка на четвереньках. Та же участь постигла его товарищей.
Подняв себе настроение этим нехитрым способом, взвод огнебоя не забыл и о виновниках торжества — отправляясь к себе, разведчики сполна ощущали тяжесть дружеских похлопываний по спине и плечам. И это было приятно. Хотя это и были всего-навсего «серые»…
…Вернувшись, Антор с облегчением разлегся на своем резиновом ложе. Отдыхать, отдыхать — от всех треволнений этого глупого дня… На ужин он не пошел. Расслабившись, он лежал с закрытыми глазами, слыша под ухом уютную возню Мовая с хламом, понатасканным его добровольными помощниками. Чувствовалось, что сигнализация будет готова в ближайшее время. Уже перед тем, как заснуть, Антор перебрал в памяти все случившееся — первая проба… изгнание… новоселье в этой каморке… разговор с доктором… драку…
— А что это за прутик был у тебя? — в полудреме поинтересовался он, не открывая глаз.
— Прутик? А-а, это… Просто провод от накопителя… Ну, того, что в этом медицинском тенденциографе — тоже щелкает, будь здоров.
Они помолчали.
— Ты очень-то не засиживайся, — сонным голосом сказал Антор, — завтра уже займемся подготовкой… по настоящему. «Если только пройдет этот номер», — добавил он мысленно. Сон уже поглотил усталое тело, обернув истерзанные нервы мягче пуха… Память, это вечное проклятие, отступила, ушла куда-то в глубину, в далекое прошлое — детство, юность… И, освободившись от груза, Антор был счастлив — жаль только, что он не мог этого осознать.
…Крейсер продолжал пребывать в постоянном глухом напряжении, невыразимом, как задавленный вскрик. Сейчас он, тихо позванивая металлом экранирующих оболочек, описывал гигантскую параболу, приближаясь к району звездных скоплений, где вот уже который год бушевала война…
Никто никогда не занимался разработкой методов подготовки Т-разведчиков. Не существовало никаких пособий по этому делу — официально сенсов вообще не существовало, их группы носили самые разнообразные названия, вплоть до «отделений разведки боем» и «диверсионно-провокационных». С таким же успехом могли бы назвать и «живой приманкой»… Телепатия на флоте считалась делом темным и скользким, и никто не стал бы связываться с ней, если бы не статистика потерь. В десантных и абордажных операциях с участием отдельных сенсов потери снижались в среднем на треть. При использовании групп — наполовину. То, что при этом процент потерь среди самих разведчиков достигал чудовищной величины, никого не волновало — в конце концов, в Федерации хватало преступников с достаточно высоким умственным развитием. Более того, со времени изобретения Т-пеленгатора число предварительно осужденных стало увеличиваться — и безбоязненный взор мог углядеть здесь связь с постоянной нехваткой личного состава в отделениях сенсов, перемалывающих излишки интеллектуальной элиты Федерации Звездного Мира… Антор, конечно, знал об этом, как и о многом другом — знал, но поделать ничего не мог. Поэтому он поставил своей целью подготовить своего напарника как можно лучше — для его, а главное, для своей же пользы. Шансы у двоих существенно увеличивались… И на десантной палубе, обычно пустынной во время полета, слышались четкие команды, отдаваемые совсем не командирским голосом:
— …один — на меня, другой — наверх… Третий — вниз! Держи, держи… Та-ак, хорошо… Ну, ну… Стоп, хватит! — Антор потер утомленные глаза и присел на пустой кислородный баллон. — Вылезай, на сегодня все!
Тот, к кому это было обращено, с лязгом топтался в центре палубы и напоминал чудовищного, вставшего на дыбы краба. После слов хоннийца антенны, торчащие из безобразной головы по трем направлениям, с сухим треском сложились вместе, и «краб», грузно повернувшись, уверенно направился к выходу. Антор со вздохом поднялся и пошел следом. Он чувствовал самую настоящую усталость. Учить-то, оказывается, совсем нелегко — такие избитые истины познаются только на собственном опыте.
…В хранилище он уже ничего не говорил — Мовай сам знал, что делать и в какой последовательности. Отдыхая от роли ментора, хонниец мог расслабиться. «Что ж, три пеленга — совсем не плохо… В обычном бою больше и не нужно. Пора переходить к главному…» — думая это, Антор следил, как молодой афран завершает процедуру консервации. Вот он заученным движением вставил предохранитель, захлопнул люк и повернулся к своему наставнику с всегдашней улыбкой:
