– Мы находимся на Центральной улице. Это главная артерия Города: здесь помещаются все учреждения, все главные лаборатории, все главные институты и школы. Здесь сосредоточено управление, и здесь живет сам Куинслей, – говорил Мартини.
– Прежде чем мы пойдем дальше, – перебил я, – вы должны объяснить мне, каким образом мы могли приехать сюда в несколько минут? Как могла быть достигнута такая невероятная скорость?
– Вы всегда хотите знать всё до конца, – засмеялся Мартини. Принимайте факты, как они есть. Если я буду объяснять все, мы далеко не уйдем: нам придется останавливаться на каждом шагу! Ну, хорошо, так и быть, это я вам сегодня объясню, но вы дадите мне слово, что больше не будете расспрашивать. Люблю наблюдать вновь прибывших. Какой, я полагаю, у вас сумбур в голове! И вполне понятно… Изобретение, собственно, принадлежит одному европейскому инженеру, кажется, русскому; насколько помню, он сделал даже модель и демонстрировал ее в Петербурге.
– Что представляет собой тюб?
– Это металлическая труба, проложенная местами под землей, местами на поверхности или, подобно мосту, на высоких устоях. В этой трубе висит такой вагон, в каком мы только что ехали. Он висит, ни к чему не подвешенный, и не находится в соприкосновении ни с одной из стен трубы. Это достигается электромагнитами, расположенными со всех сторон трубы. В таком состоянии вагон проходит весь путь, трение исключено. Из трубы выкачан воздух, полет вагона совершается беспрепятственно, с той быстротой, которая ему придана вначале. Остановка производится почти мгновенно, с помощью особых тормозов.
– Гениально! – воскликнул я, выслушав Мартини. – Но сколько же электричества должно быть израсходовано на питание этих электромагнитов! Какая работа была затрачена на устройство этой трубы!
– У нас нет недостатка в энергии, а рабочих рук сколько угодно… Но вы забыли наше условие – никаких дальнейших объяснений. Вы отдохнули, и мы идем.
Говоря это, он встал и потянул меня за руку. Мы пошли по бульвару.
– Какая тоска! – продолжал он. – Ни одной женщины. Чего стоит этот бульвар, если на нем не видно ни одной женской фигуры? Это сад без цветов, это ночное небо без звезд, не правда ли? Вы будете моей дамой, и я буду за вами ухаживать. Вот мы и дошли до главного канала.
Широкий мост с роскошными высокими металлическими перилами был перекинут через канал. Синяя чистая вода катилась стремительным потоком под нашими ногами. Постройки были отодвинуты от берега, и перед нами расстилался широкий зеленый луг с извилистыми красными дорожками и живописными группами невысоких деревьев и кустарников.
– Какая прелесть! – заметил я. – Какие яркие краски, какой простор!
– Это место самое красивое в Городе, – сказал Мартини. – Вот налево дворец Куинслеев. Он служит местожительством для них, и в нем помещается также главное управление всей страны.
Громадное здание на высоком гранитном фундаменте, с окнами, поднятыми высоко над парапетом, с башнями и зубцами на крыше, напоминало собой грандиозный замок, но высота в десять этажей делала его еще более оригинальным.
– Мы подойдем поближе и осмотрим его более детально. Оно этого заслуживает. Теперь повернитесь направо. Вот видите там сооружение из железа и стекла? При его колоссальном размере оно кажется совершенно ажурным. Оно напоминает громадный стеклянный колпак, и вас поражают красота и пропорциональность этой постройки. Вы можете видеть отсюда через стекло гроб, поставленный на высоком пьедестале. Кажется, он висит в воздухе. Гроб сделан из горного хрусталя, через стенки его всегда видна темная фигура человека. Это бренные останки Джека Куинслея, человека, открывшего эту долину. Клянусь, я не могу себе представить ничего более сказочного и вдохновенного, чем этот мавзолей. Это идея – воплощение ее тоже – моего соотечественника-архитектора, несравненного Педручи. Вы познакомитесь с ним. Педручи предан Куинслеям. Его преданность и поклонение вылились в этом памятнике. Куинслей спас ему жизнь, выкрав его каким-то образом из тюрьмы. Педручи был приговорен к смертной казни.
Беседуя, мы подошли ко дворцу Куинслея. Я поднял голову, чтобы измерить взглядом вышину фундамента. Вдруг я заметил: из окна третьего этажа высунулась чья-то рука, и к моим ногам упал небольшой белый предмет. Мартини стоял в это время отвернувшись и рассказывал что-то о соседних постройках. Я быстро нагнулся, схватил упавший предмет и незаметно сунул его в карман. Я помнил предостережение Карно и почему-то почувствовал, что в этом небольшом белом предмете кроется какая-то тайна.
Мы долго бродили по дорожкам сада, рассматривали пруды, мостики, клумбы цветов. Мы прошли по ряду широких улиц, устроенных так же, как и Центральная, с той только разницей, что здесь стояли дома более высокие, в пятнадцать-двадцать этажей, построенные более просто. Толпа людей сновала вокруг нас, всё такая же серая, молчаливая и всё время куда-то спешащая.
По мостовой, посреди улицы, останавливая движение, прошли несколько отрядов рабочих.
Стоя на перекрестке двух улиц, на железном мосту, образующем арку над мостовой, мы увидели интересное зрелище. Здесь встретились отряд рабочих и отряд войск. Солдаты были одеты в походную одноцветную одежду и имели при себе оружие. Некоторые из них несли какие-то странные аппараты. С ними ехали автомобили с пушками – они представляли собой подвижные крепости. Потом шла батарея артиллерии. Орудия везли вместо лошадей маленькие автомобили.
Когда офицеры проходили мимо начальников рабочих отрядов, те и другие подымали кверху правую руку в знак приветствия. Лица их были серьезны и даже важны. Шаги гулко отдавались по улицам.
– Боже мой, и здесь милитаризм! – тихо проговорил я. – Вчера я слышал о пробе пушек, сегодня вижу войска.
– Еще не то увидите, – так же тихо отвечал Мартини.
На обратном пути я не мог разговаривать – я сгорал от любопытства, хотелось скорее узнать, какую тайну содержит предмет, находящийся у меня в кармане.
Я чувствовал, что он как будто обжигает мои пальцы. Когда мы возвратились в Колонию, я попросил Мартини пойти со мной в поле. Он был очень удивлен, но так как я настаивал, согласился.
Когда мы были на том самом месте, где несколько дней тому назад Карно передал мне защитный прибор, я остановился и, повернувшись к своему новому другу, сказал:
– Я из предосторожности ничего вам не говорил, но со мною случилось нечто странное: из дома Куинслея чьей-то рукой был брошен предмет, который находится здесь, в моем кармане. Я думаю, что мы в полной безопасности, и я могу посмотреть его.
Итальянец теснее прижался ко мне.
