Внутри ризницы пол был усеян разнообразным мусором. Древние иконы, сорванные с привычных мест, стояли, наскоро прислоненные к стенам; с них уже сняли отпечатки и всякое прочее, потребное для определения научными способами личностей преступников и характера происшествия. Одно из окон было разбито вдребезги и прикрывающая его снаружи решетка чудовищно покорежена – словно сквозь нее протиснулся небольшой, но вполне упитанный слон. Старинные резные шкапы сандалового дерева, в которых хранились реликвии, стояли распахнутые. В углу, за сбитой в сторону катапитастой, как-то сиротливо и словно обижаясь на то, что она не понадобилась грабителям, млела отлитая из чистого золота, примерно в четверть шага высотой скульптурная группа, изображавшая сидящих на конях рядом друг с другом Мамая и Дмитрия Прохоровских. И великие князь и хан, и кони их были как живые. Скульптор виртуозно отразил момент, когда с вершины кургана, в ту пору Мамаевым еще не прозванного, национальные герои Ордуси взволнованно наблюдают, как на поле под Прохоровкой их объединенные силы ломают хребет польско-литовским полчищам, вторгшимся в самое сердце страны, – ломают и, как помнил Баг из курса истории, гонят потом гадину с переломленным хребтом аж до самого Грюнвальда…
Похоже, приходили именно за крестом. Так решил для себя Баг, глядя на ярко мерцающее золото изваяния. А впрочем, как бы они перли вот эту, к примеру, тяжесть? Крест унести легче… Нет, не нужно поспешных выводов… Не нужно.
Бронированный шкап ханбалыкской работы, украшенный миниатюрным изображением братающихся Александра и Сартака, был буквально распорот автогеном, и кварцевое стекло, под которым обычно красовался крест Сысоя, растрескалось – а рядом с замком нагло зияла огромная дыра с оплавленными краями.
На полу рядом со шкапом валялся чудовищных размеров лом, согнутый под прямым углом.
«Интересно…», – подумал Баг, глядя на лом.
Оставалось только поражаться: это сколько же времени грабители возились? Шумно возились, ярко возились… А ведь они не могли знать, когда начнется очередной обход!
Надо немедленно выяснить, как часто и как тщательно совершаются обходы.
Спугнув двух научников, Баг подошел ближе и заглянул в сейф.
– Здесь и находился наперсный крест святителя и великомученика Сысоя, безвинно павшего жертвой фанатиков в тысяча триста восемьдесят седьмом году…
Баг обернулся – перед ним, чуть оттеснив сделавшего свое дело Крюка, стоял начальник отряда вэйбинов квартальной управы Яков Чжан, могучий юноша двадцати лет с совсем детскими еще глазами; Яков славился мирным нравом и большой любознательностью. Чтобы посмотреть ему в глаза, Багу приходилось задирать голову.
– Какое святотатство! – молвил Яков, покачивая головой. – Я бы немедленно выбрил негодяям подмышки и голову и отправил отбывать заключение пожизненно!
– Что еще похитили? Кроме креста? – поинтересовался Баг, доставая очередную сигарету «Чжунхуа». – Тут всё уже осмотрели?
– Единочаятель Лобо, докладываю! – Яков Чжан отвлекся от грустных дум о святотатстве, вытянулся во весь рост и вообще принял официальный вид. Его извиняла только молодость. Крюк лишь чуть усмехнулся в свои висячие усы, покосившись на бравого молодого гиганта. Баг понимающе улыбнулся Крюку глазами и сказал с нарочитой церемонностью:
– Вы свободны, единочаятель хорунжий.
Крюк опять козырнул и, четко повернувшись, удалился.
– Рассказывайте, единочаятель Чжан.
– Нами был произведен полный первичный осмотр места преступления. Осмотр показал, что, кроме драгоценного аметистового креста великомученика Сысоя, более ничего не похищено. Согласно указаний драгоценного преждерожденного единочаятеля Алимагомедова мы в настоящее время привезли сюда всех лиц, каковые, по нашим прикидкам, находились во время совершения преступления в ризнице или же в непосредственной близости от оной. Это научники, работавшие с реликвиями, в том числе и с драгоценным наперсным крестом, а также местные иноки. Брат ризничий, брат рухальный… Беседы с ними уже проводились, с некоторыми – неоднократно, но на месте преступления с ними еще не работали.
– Замечательно, единочаятель Чжан… – Баг щелкнул зажигалкой. – Все эти… э-э… лица. Они где у вас находятся?
– В подсобном помещении ризницы, единочаятель Лобо. Это во дворе. Мы из предосторожности держим их в разных комнатах, дабы они никоим образом не могли снестись друг с другом и вступить в сговор.
– Разумно, – кивнул Баг.
Чжан повернулся и, высоко поднимая ноги и приподнимая полы халата, шагая поверх обломков, стал пробираться к выходу. Баг последовал было за ним – но тут в рукаве у Бага запиликала трубка.
– Да?
– Единочаятель Лобо? Это Алимагомедов. Как у вас там?
– Пока все идет согласно уложениям.
– Еч Лобо, вот что я хочу вам сказать… – Редедя Пересветович как-то замялся, что было на него совершенно не похоже. Судя по всему, он имел сообщить Багу нечто крайне неприятное. – К вам сию же минуту едет Срединный помощник Александрийского Возвышенного Управления этического надзора, минфа Богдан Рухович Оуянцев-Сю. Дождитесь его и уже тогда совместно приступайте к работе.
Баг ошеломленно помолчал. Честно сказать, он буквально онемел от такой… такой… подлянки, что уж бояться слов. Яков Чжан вопросительно застыл в дверном проеме. Баг махнул ему рукой – подожди, мол, за дверью. Чжан исчез.
– Что это значит, единочаятель Алимагомедов?.. Ред, в чем дело?! Ты же знаешь, я всегда работаю один! Уже много лет! Никакие Срединные-Сардинные, пусть они трижды минфа, мне ни за чох не нужны, ни за чих! Да что они понимают в деятельной работе? Пусть изучают законы и определяют меру наказания виновным!
– Ты все сказал? – голос Алимагомедова звучал устало.
– Нет! Повторяю: я работаю один! Или кто-то сомневается в моей способности довести дело до конца?
– Баг, ты не знаешь всех обстоятельств…
– Ну так расскажи мне! Это только пойдет на пользу и позволит мне быстрее поймать негодяев!
– В курс всех тонких обстоятельств тебя введет минфа Оуянцев. Могу сказать только, что Ханбалык очень взволнован хищением наперсного креста. И немудрено – такая реликвия! Так что, единочаятель Лобо, – в голосе Алимагомедова зазвучали официальные нотки, – не горячитесь. Готовьтесь встречать минфа Оуянцева-Сю и работать вместе с ним. Вам ясно?
– Ясно… – Баг нажал на кнопку отбоя и спрятал трубку в рукав. В сердцах пнул ближайший обломок и пошел на выход. По три Яньло[26] им всем в глотки!
– Так мы идем, единочаятель Лобо? – Яков Чжан ждал у выхода.
– Терпение, Чжан, терпение… Сейчас прибудет один драгоценный, гм, единочаятель из этического надзора и мы пойдем вместе…
