- Петрович, ты чего замолчал?
- Да что-то мне нехорошо стало, ладно, пройдет. Это бывает, нервы шалят.
- Ты береги себя, в твои то годы. Ну и дальше что? Что мне со списком делать?
- Подтереться этим списком. Ничего он не стоит, бумага, очередные политические игры. Ты вот что скажи. У тебя есть на налоговиков выход?
- Есть, говори что надо, сделаем. Для тебя что угодно.
- Что угодно не надо: нужно оперативно нарыть информацию на одну общественную организацию. Особенно счета. Организация что-то вроде очередной байки о благотворительности и духовном просвещении сектантского толка, но чем все это может заниматься на самом деле, знаешь лучше меня. Работа не по профилю, но очень надо.
Брама быстро продиктовал еще несколько фраз, бросил трубку и вызвал референта:
- Василий, зайдите ко мне на минутку.
Стукнула высокая лакированная дверь, вытянутый в струну референт щелкнул каблуками и застыл.
Брама посидел, минуту соображая, а потом кивнул:
- Перед новым генералом выслуживаться будешь, я последний день в этом кресле. Завтра в отставку. Готовь оперативную группу на выезд. Хоть перед уходом сделаю для страны стоящее дело.
Референт вышел, а Брама обвел кабинет глазами, презрительно скользнул глазами по желто-блакитному знамени продажной независимости, набундюченному президентскому портрету и испарился в воздухе.
Место приземления он выбрал крайне неудачно, едва не матеариализировавшись на голове у крякающего от артрита старика. Посмотрев на него, сочувственно покивал: вам бы лечится, дедушка, а не шататься по сомнительного рода заведениям. Медленно прошел через фанерную стенку и воплотившись в прежней одежде глянул на голем: смещение заняло всего ничего. Затем сполоснул лицо под жесткой струей воды у ржавой раковины, попробовал посушить руки под неработающей сушилкой и вышел наружу. Тусклое табло древних, советских времен электронных часов над входом в зал отсвечивали несколько минут до окончания занятия, заходить он не стал, решив дождаться Наталью снаружи. В зале зашумело, захлопало стульями и рвануло из дверей плохо организованной толпой. Видимо духовные принципы запрещали пропускать женщин вперед, все толклись и напирали друг на друга. Наталья выбралась из толкотни, разыскивая его встревоженными глазами.
Ему вдруг захотелось, чтобы она его нашла. Странная, что ни говори штука жизнь. Дома, в родной вероятности, на него никто так никто не смотрел. Он был убежденным холостяком и планировал оставаться таковым и дальше, а вот поди ты, отозвалось что-то. А может это чувства местного Брамы, такого же законченного холостяка и без пяти минут пенсионера? Хотя Браме ни за что не дашь больше сорока, он мог при крайней необходимости играючи скрутить в бараний рог десяток молодцев, и добрых, и не очень добрых. Умышленно Самум назначил местом смещения той утренней порой глухой ободранный парк или нет, но теперь Брама был за это признателен. Ну а дальше как всегда: рысцой к ближайшему метро, оперативно осмотреться, сориентироваться в социально-экономическом обустройстве общества и действовать согласно составленному плану. Срез общества предстал пред ним в виде кучки развязных молодых людей, приставших к Наталье близ парка у задрыпанной трамвайной остановки, живой и наглядной иллюстрацией типичной СНГшной реальности с его упадком всяческих нравов. Брама не стал вникать в тонкости беседы, а провел показательную морализацию, аккуратно сложивши ее неожиданных участников в ту самую остановку.
Наталья нашла его глазами, и взволновано выпалила:
- Куда вы исчезли, я начала волноваться.
- Да что со мной может случиться? Все нормально, чистка больно обильная была.
О том что чистка касалась местных силовых ведомств он умолчал, хотел было спросить где тут можно перекусить, но память услужливо выдала список ближайших заведений и подхватив спутницу под руку он поспешил наружу. Под ногами перекатывались огненно-рыжие каштаны, пахло горечью, запахом опавшей листвы, хрустально прозрачный воздух отдавал глубокой синью, а в выси распускался пушистый след от отмотавшей не один гарантийный срок старой совдеповской тушки. Здешнему миру еще долго не видать чистой гравитационной энергии и глайдеров, если вместо науки тонким миром занимаются всевозможные курсы повышения духовной квалификации, пользы от которых социуму, несмотря на громкие лозунги и призывы, никакого.
- Наташенька, а как все это реализуется, в миру? Ну, все эти правильные слова о добром мудром вечном?
- Приходят новые люди, весть о духовном возрождении ширится дальше и дальше, в работу включены все крупные города Украины, России, зарубеж подключается, США, Канада.
- Я все это слышал на лекции, а своими словами, не повторяя заученный конспект, рассказать можете?
- Ну, встречи бывают разные. Рассказывают, как надо молиться, отрабатывать негатив родовых линий.
- Родовых линий? – спросил Брама, присматриваясь к вывеске ресторана – извините, но это универсальный диагноз, как в плохом анекдоте про врача: заходит пациент, а рецептик уже выписан, один для всех. Так и тут: в кого ни ткни, у всех родовая линия не отработана. Очень удобно, зато объяснять ничего не надо.
- Зря вы так, очень многим это помогает, да и диагнозы целителей куда точнее, нежели официальная медицина.
- Ну а если человек, допустим, не дай Бог попадает в аварию, в ЧП, к нему сразу целители выезжают?
- Нет, принято обзванивать всех и мы сообща молимся. Оказываем молитвенную поддержку.
- Ага, значит пока реаниматологи падают с ног, пытаясь на старой износившейся аппаратуре выжать и сделать что можно, в условиях не ими установленных платных услуг и препаратов спасать жизни, вы просто молитесь, а вся слава при благополучном исходе достается целителям? Что же, очень удобно и опять же - ничего не надо объяснять: выжил человек, слава целителям, не выжил – виноваты коновалы врачи, такова воля Господня.
- Откуда у вас такие мысли, Анатолий?
- От знания жизни – толкнул двери Брама, пропуская спутницу вперед.
В оформленном под восточный декор ресторане пахло разными вкусностями, путник занял свободный столик у окна и взяв меню начал выбирать. Увидев замявшуюся при виде цен спутницу, он накрыл ее руку своей:
- Не беспокойтесь, я угощаю. Не обижайте меня отказом.
Наташа смущенно кивнула, а путник, ожидавший увидеть в восточном ресторане восточную же обслугу, немного растерялся при виде симпатичной кареглазой киевлянки, а потом не спеша сделал заказ за обоих и, переплетя пальцы на руках посмотрел в окно, где шурша шинами шелестели потоком сплошь заграничные машины.
