– Значит, получается всего шесть миров. И у каждого есть свое многочисленное отражение.
– Да, но пока что ты можешь путешествовать по тем мирам, которые параллельны нашему.
– А как сознательно путешествовать?
– Это ты сможешь сделать, только когда победишь тень. Пока что это может происходить в осознанных сновидениях.
Я сидел в оазисе, все, что я видел, казалось мне нереальным, каким-то нарисованным или отраженным от моего сознания. Я пытался себе представить другие миры, и как они могли выглядеть, что за жизнь в них протекает. Но все мои догадки и помыслы могли заканчиваться только моим воображением.
Небольшое озеро, от которого шел пар, стало немного больше, это я заметил только со временем. И теперь решил сказать это Ланю.
– Вода в озере прибывает, – сказал я.
– Да, я знаю. Скоро воды будет больше, и она станет не такой горячей. Там появится жизнь.
– Откуда?
– Как, откуда? Все что нас окружает – есть жизнь.
– Но ведь сейчас в озере ничего нет.
– Потом будет.
– Откуда?
– От жизни.
– А что такое жизнь? – спросил я.
И тут же получил сильнейший удар, от которого меня отнесло на несколько метров. Мне стало больно и обидно. Впервые Лань меня ударил, и я не понял за что. Я встал и посмотрел на него. Встретив его взгляд, я понял, что я и есть жизнь, она была во мне и вокруг меня. Вода в озере тоже была жизнью, моей, потому что я ее видел и своей, потому что она была, и в ней могли жить разные существа. Я ничего не ответил Ланю, еще раз подивившись его силе и быстроте.
Солнце гор едва вышло, и теперь я, как будто впервые, увидел красоту окружающего мира. Там, далеко внизу, простиралась долина, она еще была покрыта синевой ночи. Чуть выше были горы, покрытые снегом, они встречали солнце своим спокойствием и неизменностью. Еще выше, на небе восходило солнце, озаряя все небо золотом восхода нового дня.
– Ты что-то увидел? – спросил Лань, который поднимался в оазис. Вместо ответа я обвел рукой то, что я видел.
– Это красиво, – сказал он. – Жаль, что ты не видел этого раньше. Я посмотрел на Ланя, в его полуприкрытые глаза.
– Но почему ты мне не говорил об этом? – почти закричал я от восторга от увиденного.
– Разве можно об этом рассказать?
– Нет.
Лань прошел дальше. А я надолго задержался, встречая солнце.
В этот раз, увидев тень в тумане, я поклонился ей. Она сделала то же самое. Наш поединок теперь был в большей степени равным. Многие годы, проведенные здесь, сделали свое дело. И теперь я не всегда проигрывал. Но победить тень не мог.
Выйдя из тумана, я заметил, что воды в озере стало еще больше. Лань собирал плоды.
– Сегодня тень сама исчезла, что это значит?
– Ты ей надоел.
– Этого не может быть. Она просто устала. Я надавал ей тумаков.
– Это не так, – ответил Лань. – Хочешь, я покажу тебе, что значит надавать тумаков?
– Да.
Лань позвал меня в туман. Там его встретило шесть теней. Все они были с посохами. Лань отдал мне свой посох.
– Смотри, – сказал он.
Тени окружили его. Тени были быстры и точны, движения Ланя были короткими и точными, начиная одно движение, он продолжал другое. Двигаясь плавно и вместе с тем быстро, он закончил поединок очень быстро. Тени одна за другой исчезали от ударов Ланя. Ни одна тень не смогла поразить его ни посохом, ни ударом. Сам же Лань почти не сошел с места.
– А можно мне с тобой? – спросил я неуверенно.
– Да.
Мы вышли из тумана. И встали друг против друга. Я первый сделал выпад, пытаясь обмануть Ланя. Он немного отошел в сторону, его кулак оказался у моего горла, мне нечего было делать, кроме как задрать голову. Рука Ланя ощутимо упиралась в мою челюсть.
– Как видишь, ты пытался сделать три движения, а я одно. Одно главнее трех. Три состоит из одного. Три это три единицы.
Мы разошлись. И я понял, как долго мне придется учиться, не только двигаться, но и развиваться.
– Если три состоит из одного, то, значит, один это бесконечность.
– Есть один мир, есть бесконечное их множество. Это одно и то же. Пространство, которое ты видишь, это ты во множестве. Ты, как единица пространства, пространство, как множество тебя. Пространство это мир, который тебя окружает, у каждого мир свой, каждый видит, слышит и ощущает его по-разному. Поэтому это множество пространств и мироощущений. Бесконечность всего, что только может быть. Поэтому нет ни начала, ни конца.
– Но жизнь конечна.
– Жизнь бесконечна. Конечно только то, что можно измерить. Временем или расстоянием. Люди измеряют жизнь годами, пространство – расстоянием. Эти два понятия могут начинаться или заканчиваться, но они не могут объяснить, что такое жизнь или откуда она взялась. То, что измеримо, то ограничено, как и понятия, которые дают измерения пространства, времени, предметов.
– Так и люди, их много, но сами по себе они одно и то же. Это значит, что и миры в своей многочисленности это одна бесконечность.
– Да, это и есть шестой мир, одно из его качеств. Он объединяет все, что есть. Огонь и воздух так образуется атмосфера. Твердое и аморфное, так образуется земля. Он объединяет одно и бесконечность, так образуется все.
– Так что же это за мир, как попасть в него, если он во всех мирах, значит, он доступен всем и каждому.
– Да, ты прав, но как попасть в него это вопрос особый. Он пронизывает все миры. Он объединяет все невозможное, и благодаря ему существует все. Жизнь, та, что есть, во всех мирах, смерть, что есть в ее проявлениях, и все остальное, что не подвластно пониманию человека. Но как попасть в него тому, кто живет, если в самом этом мире есть смерть. Как попасть туда мертвому, если в нем есть жизнь. Как попасть туда тому, кто ограничен пространством и временем, если в нем нет ни того, ни другого. У каждого туда свой путь, неповторимый и единственный, для каждого свой.
– Ты сказал об одном качестве этого мира, он – одно, из этого одного состоит множество. Но изначально это одно разделилось или умножилось.
– Одно осталось одним, сначала оно разделилось, потом умножилось. Но при этом осталось одним.
Я пытался постичь слова Ланя. Я проводил много времени в раздумьях, иногда просто погрузившись в мир, который меня окружал, иногда был полностью поглощен вопросом, который неожиданно возникал перед моим внутренним взором. Я сливался с этим вопросом и становился с ним единым. До тех пор, пока не находил ответа на него. Поиски ответа могли занимать очень много времени, но оно меня не интересовало.
Теперь мое восприятие окружающего мира стало для меня совсем другим. Когда я погружался в него, стирались все понятия пространства и времени. Определения и названия терялись, после этого я мог покинуть свое тело. Для меня не существовало преград в окружающем мире. Мое тело каменело, я не мог им двигать в подобном состоянии. Теперь оно становилось частью внешнего мира, и я мог покинуть его. Пронизывая пространство и время, я не знал, где и когда мне остановиться, пока само движение не прекратилось.
