— Наверно, это заметно.
— Действительно. Решил сообщить вам, что все прошло удачно. Как мы и рассчитывали.
— Я там в гостинице видел каких-то… подумал, что это местное СБ.
— Совершенно верно. Я вам оставлю датапад со свежим номером газеты. Если вкратце: заложники освобождены, новости о них дошли до всех местных СМИ, правительству Гренемайера объявлен импичмент, а к власти пришла прореспубликанская оппозиция. И да, референдум отменен.
— Как-то все слишком просто. За три дня?
— За два с половиной. Ах да, Гренемайер скрылся в неизвестном направлении. Михо Каару, кстати, тоже. Их счета в национальных банках арестованы, но, безусловно, это только мизерная часть тех сумм, которыми они располагают.
— Ладно. А мое участие…
— Ваше участие в операции регламентируется как сотрудничество со службой Безопасности. Все рапорты, естественно, проходят под грифом «совершенно секретно», — офицер вдруг спохватился, — вы слышите, что я говорю?
— Я не сплю, я просто глаза закрыл.
— Никто, кроме представителей СБ, не имеет права задавать вам вопросы, касающиеся вашего визита на Трииб-4. Это касается и всех офицеров вашего дредноута.
— Я рад. Только идиотов на «Виктории» нет, — сказал Скайуокер. Потом добавил. — Ладно, я разберусь.
— Ваше командование, то есть адмирала Цандерса, я уже проинформировал. Кстати, на днях я с ним встречусь. Адмирал давно на этом настаивал и я полагаю, нам есть, что обсудить.
— Да?
— Многое.
— Я не понял.
— В том числе и то, что ваше двухнедельное отсутствие на мостике «Виктории» не должно никого беспокоить.
— Я не собираюсь валяться здесь две недели.
— Вам пора отдыхать, капитан.
— Да какого ситха…
Скайуокер дернулся, пытаясь сесть.
Картинка перед глазами поплыла, а в левом виске будто что-то взорвалось. Он сжал зубы и все-таки смог приподняться на локтях. Тогда только заметил, что зацепил провод, идущий к закрепленному на голове приборчику.
… Вот странно — вроде и не чувствуешь его, а все равно мешает.
В палату на всех парах влетело нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся медсестрой.
— Что вы делаете! Немедленно лечь! — рявкнула она на Скайуокера.
Потом повернулась к Оллреду. На него она орать не стала. Просто посмотрела так, что офицер службы безопасности мгновенно поднялся со стула.
— О ситхах поговорите с рыцарем, — сказал Оллред, — я тут не специалист. Выздоравливайте, капитан.
Скайуокер раздосадованно откинулся на подушку. Сестра тем временем уже подключила вырванные из разъемов провода обратно.
— Сейчас придет врач, а вы…
— Когда это снимут?
— Может быть, завтра.
— Может быть, или завтра?
— У вас сотрясение и осколочное ранение в довесок, вы должны соблюдать покой…
— Это я уже слышал.
— Вот сейчас придет врач…
Он снова ее перебил:
— А вас как зовут?
— Хедда.
— Как?
— Хедда.
— Никогда не слышал такого имени.
— Да ладно вам.
— Я серьезно.
— Да тут, на Триибе, каждую четвертую так зовут.
— Неужели? Очень красивое имя.
— Вам правда нравится?
— Конечно.
— Все так говорят!
— Все? Кто это — все?
— Да которые здесь… ну вот, вы уже смеетесь, я же вижу!
— Совсем нет!
Сестра вздохнула, потом рассмеялась сама и стала еще симпатичней.
— Тут у вас где-то еще парень из наших. Алб Берильон, — спросил Скайуокер. — Он как?
— Вы уже спрашивали про него.
— Когда?
— Вчера.
— Не помню.
— Я так и думала. Я вам ответила, но вы в бреду были и, наверно, не поняли…
Скайуокеру хотелось спросить, что еще интересного он вчера рассказывал, но удержался. Он не был уверен, что действительно хочет это знать.
— Тяжело ранило?
— Хуже, чем вас. В грудную клетку. Но повезло — ни легких, ни сердца не задело. Так что выкарабкается. Он только сегодня в себя пришел.
Скайуокер подумал, что видел ее не только сегодня утром, но и вчера. Он помнил еще одно лицо, только очень смутно. Точно — медсестер было двое. Вот эта, темненькая, пышненькая и такая вся из себя серьезная девочка, и была еще другая. А может, просто приглючилось. Два дня проваляться без сознания и только вчера начать понемногу приходить в себя — еще и не то увидишь. Тяжело… целый день — где-то «между»… Будто тонешь и отчаянно рвешься вверх, пытаешься вдохнуть хоть немного воздуха, только не воздуха, а реальности, открываешь глаза и минуту? час? разглядываешь не то стены, не то потолок, сосредотачиваешься на этом постылом светло-зеленом цвете и лжешь себе, что вот, ты уже здоров и завтра встанешь на ноги, потом падаешь в забытье, и все начинается снова…
Не приснилось — открылась дверь и вошел врач, а вместе с ним другая медсестра. Высокая, стройная, с длинными светлыми волосами.
Скайуокер проследил взглядом за первой медсестрой — она что-то быстро говорила врачу, тот кивнул, и Хедда выскочила из палаты. Потом прислушался к врачу. Спорить насчет двух недель он не стал. Решил, что знает себя лучше, постарается отлежаться, а дня через три просто уберется отсюда, кто бы что не говорил.
Прошел час — бесцельного утомительного глядения в потолок — Хедда принесла еду. Нажала пару кнопок на настенной консоли, и изголовье кровати чуть приподнялось.
Только вот настроения говорить с Хеддой или даже просто разглядывать ее уже не было. Скайуокер заставил себя зажевать полтарелки какой-то безвкусной гадости, потом отрицательно покачал головой.
… Вот ведь… несколько месяцев не высыпался… такая возможность… а теперь вроде и хочется уснуть, и просто зло берет…
… А если и правда две недели лежать придется?
Как и когда он уснул, уже не помнил. Проснулся через энный промежуток времени — ситх, даже хронометра здесь нет, и тогда вспомнил, что свой он оставил на «Виктории».
Анакин нажал кнопку рядом с кроватью. На вызов явилась не Хедда, а вторая медсестра.
— Гранци здесь?
Она не расслышала имени, подошла поближе и чуть наклонилась.
— Что вы сказали?
— Вообще кто-нибудь из моих людей здесь?
— В рекреации… ну, это рядом, через коридор. По двое дежурят. На одном погоны старлея десантных войск, его зовут Райс, а фамилии он не сказал, а другие рядовые…
— Это он и есть. Райс Гранци. Кстати, никогда еще не видел девушки, которая разбирается в погонах.
— Как не разбираться, — блондинка довольно улыбнулась. — Это ж военный госпиталь.
Потом она подвинула поближе стул и устроилась, закинув ногу на ногу. Отсутствие юбки под коротким халатиком не заметил бы только слепой, и Скайуокер поймал себя на мысли, что не знает, должен ли вообще медперсонал носить что-то под халатами, или согласно каким-то правилам это запрещено, а раз запрещено, то эти правила придумал несомненно мудрый человек, которому не раз выпадало быть пациентом такого заведения и который понимал, как положительно влияют на настроение выздоравливающего подобные мелочи жизни.
