Прежде чем гордо прошествовать по коридору, существо оглянулось и свирепо зыркнуло на Джона, затем прошмыгнуло в автоматическую дверь в конце вагона, а Джон еще долго не мог забыть жесткий взгляд голубых глаз.
Его собственные глаза все еще были широко раскрыты, а рот медленно закрывался, когда он повернул голову и посмотрел на сидевшую напротив него женщину. Та отложила свое деловое послание и, высунув кончик языка, писала на этот раз, кажется, личное письмо.
«Может быть, она тоже едет на встречу с кем-то, — подумал Джон. — Забавно все-таки, как подумаешь, что у других людей тоже есть своя жизнь».
Как бы то ни было, у женщины был типичный вид человека, которому не случилось только что стать очевидцем мелкой неприятности, происшедшей между молодым человеком и прошествовавшим мимо приматом. Джон хотел было спросить, не видела ли она чего-нибудь, и посоображал пару секунд, как получше сформулировать вопрос, чтобы не выдать какой-нибудь бред наподобие: «Извините, вы не видели только что обезьяну?» — но тут же отказался от этой мысли. Быстро окинув взглядом вагон, он убедился в том, что все пассажиры спят — даже те, у которых открыты глаза.
Должно же было существовать какое-то простое объяснение, и найти его не составило труда. Некий любитель экзотических животных или зоолог мог вести наблюдение за этим существом на дому. Или кто-то так причудливо выбрал домашнего питомца: морда существа и этот издаваемый им цокающий звук казались слишком человеческими, чтобы не быть результатом дрессировки. Во всяком случае, то, что видел Джон, поддавалось объяснению. Конечно, обезьяна в междугородном поезде — явление странное (чего стоит один билет на нее. Как на ребенка? Можно ли обучить обезьяну пользоваться туалетом?), но всего лишь анекдотически странное.
И уж вовсе не настолько странное, чтобы из-за него тряслись руки. Стремясь остановить дрожь, он на минуту сжал кулаки.
И тут снова раздался цокающий звук.
Джон быстро поднял глаза, но не увидел никого, кроме женщины, которая вычеркивала в своем письме некую фразу.
Он опустил взгляд на стол.
Сложность заключалась в том, что он не был до конца уверен, была ли это все-таки обезьяна. Чем больше он старался вызвать в памяти ее образ, тем менее стойким он становился, и даже первое впечатление уже не казалось верным.
Ему следовало раз и навсегда сказать себе: «Обезьяна», как это делает ребенок, бросающий кубик в квадратное отверстие. Для того и существуют мозги, чтобы опознавать знакомые предметы. Но его мозг отказывался подчиняться. Джон говорил себе: это то, что было. Когда он пытался теперь употребить нужный термин, ум не задерживался на нем, как будто не мог назвать соответствующее имя. Как Джон ни вертел в голове этот кубик, он не хотел попадать в дырку.
«Нет, — говорил его мозг. — Это не то слово. Поищи другое».
Или взять, к примеру, глаза этого существа — разве не положено им быть коричневыми? Разве не у всех обезьян коричневые глаза? Может быть, и не у всех, — честно сказать, не был в этом уверен. Ему удалось очень четко вызвать в воображении эти глаза и их пристальный взгляд, и все же он решил, что, возможно, они ему только мерещатся. Просто взгляд у этого создания казался чересчур умным, чересчур прямым. И чересчур неприязненным.
А главное, эти глаза были чересчур голубыми. Чем больше он их вспоминал, тем больше верил, что они ему померещились. Это все равно что увидеть кота с круглыми зрачками.
Итак, в поезде находилась голубоглазая обезьяна. Приехали. Анекдот для Деб, да и только. Оставалось уже не более получаса — разве что по непонятной причине поезду вздумается минут двадцать постоять за Ройстоном. Анекдот, и больше ничего.
Джон глотнул из бутылки уже тепловатой колы и потянулся было снова за книгой, но раздумал. Он чувствовал, что еще не совсем пришел в себя, и решил просто поглазеть в окно. Небо теперь было свинцово-серым, деревья на фоне туч казались неестественно живыми. Собирался дождь, и пейзаж оставлял тяжелое впечатление. Все говорило о том, что от станции придется брать такси.
Потом он снова заметил отпечаток на стекле и на этот раз тут же понял, что именно показалось ему странным.
Пальцы и ладошка были слишком тонкими.
У маленьких детей ручки пухлые. Как бы то ни было, а отметина была размером с детскую руку, но с узкой ладошкой и длинными тонкими пальцами. Грубо говоря, она была просто костлявой. Вроде той, какую можно увидеть у…
Джон быстрым взглядом окинул вагон.
Могла ли она запрыгнуть на стол? Если так, то когда? Джон вскочил в поезд в самую последнюю минуту, но он готов был побиться об заклад, что сидевшая напротив Госпожа Скрупулезность стояла наготове у двери еще до того, как та открылась. А парни за столиком в углу: уж они-то должны были провести какое-то время в поезде, прежде чем так решительно отключиться к тому моменту, как туда вошел Джон. Они заметили бы обезьяну на столе, верно? И в результате иначе отнеслись бы к тому, как он их разглядывал. Если только… этот отпечаток не был сделан еще во время следования поезда в Лондон из Кембриджа, в первой половине челночного рейса, который теперь завершался.
Судя по состоянию, в котором находился проход, вагон не убирался, пока поезд стоял в Лондоне, да и вообще Джон сомневался, чтобы окна в вагонах мыли чаще одного раза в день (или даже в неделю). Так, хорошо. Однако…
Так ли уж убедителен вариант с зоологом или любителем домашних животных? С чего бы это кому-то ехать в Лондон (прихватив с собой голубоглазую обезьяну) и сразу по прибытии туда отправляться в прямо противоположном направлении?
Чем больше Джон об этом думал, тем сильнее разрасталась проблема, вместо того чтобы уменьшаться, тем сильнее его одолевало беспокойство, причина которого, возможно, не так уж того и стоила. Чем больше он старался представить, как выглядела рука этого существа, тем больше сомневался, была ли она вообще покрыта шерстью. Джон полагал, что была, память подсказывала, что да, была, однако картина, которая теперь приходила в голову, говорила о том, что он видел безволосую тварь, с кожей темной, шишковатой и пятнистой…
Это было нелепо. Может быть, ему просто стоило спросить у кого-то из пассажиров, не видели ли они чего-нибудь…
Нет, только не это.
Тяжело вздохнув, он решил, что лучше пойти выпить кофе.
Пока он сидел, его сознание отказывалось работать. Он должен сделать перерыв, вернуться, забыть об этом. Перезагрузка.
Джон встал и боком шагнул в проход. Женщина напротив окинула его быстрым взглядом. Глаза у нее были добрые, но усталые. Джон надеялся, что она держала кого-то на примете, с кем собиралась провести уик-энд. Попутчица производила впечатление человека, умеющего распорядиться свободным временем. Лучше, если это месяц или два. Может быть, она «незаменимый» человек на каком-то требующем напряжения собственном предприятии, человек, от которого вечно ждут, чтобы он разрешил проблемы других людей.
