- Нет, принято обзванивать всех и мы сообща молимся. Оказываем молитвенную поддержку.
- Ага, значит пока реаниматологи падают с ног, пытаясь на старой износившейся аппаратуре выжать и сделать что можно, в условиях не ими установленных платных услуг и препаратов спасать жизни, вы просто молитесь, а вся слава при благополучном исходе достается целителям? Что же, очень удобно и опять же - ничего не надо объяснять: выжил человек, слава целителям, не выжил – виноваты коновалы врачи, такова воля Господня.
- Откуда у вас такие мысли, Анатолий?
- От знания жизни – толкнул двери Брама, пропуская спутницу вперед.
В оформленном под восточный декор ресторане пахло разными вкусностями, путник занял свободный столик у окна и взяв меню начал выбирать. Увидев замявшуюся при виде цен спутницу, он накрыл ее руку своей:
- Не беспокойтесь, я угощаю. Не обижайте меня отказом.
Наташа смущенно кивнула, а путник, ожидавший увидеть в восточном ресторане восточную же обслугу, немного растерялся при виде симпатичной кареглазой киевлянки, а потом не спеша сделал заказ за обоих и, переплетя пальцы на руках посмотрел в окно, где шурша шинами шелестели потоком сплошь заграничные машины.
- Я вас чем то обидела? У вас такой расстроенный вид.
- Да нет, просто думаю над всем этим. Когда люди теряют опору, они пытаются найти ее хоть где: но власть продажна, несмотря на речи о скором процветании, которым уже давно никто не верит, процветают только бесчисленные политики. Медицина, образование, наука – в полнейшем упадке, все продается сообразно принципам сиюминутной наживы и речи о том, чтобы ее двигать в условиях капиталистического строя, при котором существуют две крайности – бедные и богатые, речи быть не может. Вот люди и кидаются от горя, от неуверенности во все эти эзотерики, мистики, надеясь хоть там найти ответы и временное утешение. Но сколько не молись, холодильник от этого не наполнится сам собой, сколько не ходи на курсы, но на богатых машинах от зала отъезжают только ведущие этих школ.
- Вы хотите сказать, все это ради денег?
- Полно вам, милая Наташенька, вы взрослый, разумный человек, вот и давайте смотреть на вещи трезво. Когда вы оплачивали свой квиточек в этом зале, руки у вас тряслись. Не от жадности, от понимания, что одолженные на это деньги надо будет возвращать. Вашей скромной зарплаты только-только хватает покрыть оплату квартиры и бутерброд в тощей сумочке. Но это правда: вам тоненький бутербродик, а им дорогие машины, почитание и поклонение паствы.
На глазах Наталии выступили слезы, и Брама снова накрыл ее руку своей, пытаясь успокоить:
- Не обижайтесь Бога ради, но такой уж я человек, не умею говорить полуправду и от этого страдаю. Я не думал причинять вам боль, хотел показать разницу между вами и ими. Слова у них все правильные, умные, но дела и методы говорят обратное: выстраивание финансовой пирамиды с признаками тоталитарной секты. Может, в самом начале, все начиналось хорошо и идейно. Все великие идеи начинаются хорошо, а потом их губит власть и то, что она приносит.
Принесли заказ, и путник был благодарен, что ему не придется рассматривать лицо спутницы, на котором слезы смешались с сомнением от крушения идеалов. Идеалы всегда терпят крушение, если становятся мертвыми идолами.
Надо признать, наваристый борщ был отменным и Брама отдал ему должное, краем глаза посматривая на мнущуюся спутницу. Она ела очень аккуратно, не спеша, но синие круги под глазами выдавали, что ее повседневный рацион был куда беднее естественными белками, нежели заказанные блюда. Местные продукты изобиловали множеством дешевых заменителей и ароматизаторов, свидетельствующими, что естественные натуральные, усредненному бедному сословию, с лукавой демократичностью называемые средним, были попросту недоступны. Он сбавил обороты, чтобы его спутница не чувствовала себя неловко. Привычка брала свое, в Зоне есть приходилось быстро, порой одной рукой, не снимая второй с автомата. Автомат бы, самый простенький завалящий АК-74у, не говоря уже о излюбленной «грозе», которая в местной вероятности не дотягивала по множеству параметров. Но автоматом тут дело не решишь – людей обрабатывали грамотно и умеючи, что наводило на сомнительные мысли, что к этому могли быть причастны канувшие в лету спецслужбы СССР, с пробным камнем белого братства. Но сейчас время несомненно другое, но тогда, после тотального религиозного вакуума народ кидался на что попало, фильмы о восточных единоборствах и таинственных шаолиньских монастырях изрядно долили масла в огонь, и нате распишитесь – белое братство. Но в разваливающейся государственной машине что-то не срослось, начало сбоить и в итоге все всплыло наружу. Сейчас народ умнее, дважды на одну и туже блесну ловить трудновато, люди потянулись в храмы, и пришлось перестраиваться на ходу, мимикрируя под привычное православие. Снизошедшая к местным гуру «иерархия света» вначале носила явные следы восточного мистицизма, вдруг резко изменив курс на христианские ценности, до сомнительного узнавания будучи схожа в своем «не пощупаешь и не прикоснешься» к зову Постулата. Вот взять аксиому, что внешние чудеса, дескать, будут отняты у мира. Очень удобный момент снимающий ряд вопросов: почему у новоявленных целителей их «духовная» энергия малость недотягивает до физического уровня сразу, оставаясь на уровне эфирного оперирования среднего, но честного перед собою и людьми сенса. Доверяющий слову истины, вернее искусно вложенным в сознание психоблокам, человек проходит ряд сеансов, порой не один, разумеется, вовсе не бесплатных, добросовестно отмаливая родовую линию и расширяя сознание до той поры, пока у него откажет всякая способность соображать самостоятельно, без подсказки наставников. А между тем чудеса на святынях периодически да случаются, случаются здесь и сразу, видимо не зная - совершатся не имеют права, ибо отняты у мира решением гуру. Да ладно христианство, православие: те же филиппинские хилеры режут народ без ножа, и ничего, все у них срастается – одна беда, чудеса эти не патентированы, не имеющие надрелигиозного уровня и вредящее имиджу духовных степеней.
Пока он предавался данным размышлениям, Наталья отодвинула тарелки в сторону, Брама вложил деньги в папку со счетом и вышел наружу. Цвет ее лица после обильной, питательной пищи стал здоровее, глаза заблестели и он решил, что что-нибудь для нее да постарается сделать, а по ходу для многих ищущих ответы в верном направлении, не совсем у тех людей. Он все более убеждался, что тот разговор на веранде у пивной бочки о морально-этическом соответствии операторов был вовсе не зря. Записаться, что ли на курсы к местным целителям? Но, взглянув на очередь бледных до синюшности детей, которых мамочки привели в последней надежде на исцеление, устыдился, посматривая на браслет голема и прикидывая, как скоро среагирует вызванная Василием оперативная группа. Наталия поддерживала под руку, говоря, слава богу, о вполне земных вещах, опасаясь что он не оставит от ее веры камня на камне, а он раздумывал что же делать в итоге со всеми этими людьми? Многие ли смогут выделить из смешанной в кучу теории правильные зерна и развернуть ее в моральные принципы, в которых оператор жил сообразно своим же проповедям, не скатываясь до кастового разделения на духовно просвещенную элиту и прочее быдло, которое только и годилось для развода денег?
