— Что тебе нужно? — осведомился он. — Мне бы хотелось, чтобы ты наконец оставил меня в покое. Я устал.
— Вот, значит, как… — Сакамоти поднес чашку ко рту. — Тебе следует быть более вежливым с взрослыми. Вот был у меня один ученик по фамилии Като. Вечно, знаешь ли, всякие неприятности мне устраивал. Но теперь, когда вырос, вполне уважительно ко мне относится.
— Я не из твоих свиней.
Сакамоти широко раскрыл глаза, словно бы захваченный врасплох, но затем снова улыбнулся.
— Ладно, брось, Сёго, брось. Я просто хотел с тобой мило поболтать.
Сёго откинулся на спинку дивана и закинул ногу на ногу. Он упорно молчал.
— Итак, с чего бы мне начать? — Сакамоти поставил чашку на стол и потер ладони. — Да, все верно, пожалуй, с тотализатора. — Глаза его заблестели. — Ты ведь знал, Сёго, что на победителя Программы заключаются пари?
Сёго прищурился, словно глядя на кусок дерьма.
— Меня бы это не удивило, — сказал он. — Для вас, подонки, совсем ничего святого нет.
Сакамоти улыбнулся.
— Я поставил деньги на Кадзуо. Двадцать тысяч иен. Если учесть мое скромное жалование, это очень много. Но из-за тебя я проиграл.
— Какая неудача, — без малейшего сочувствия отозвался Сёго.
Сакамоти опять улыбнулся.
— Я уже объяснил, — продолжил он, — как я мог по тем ошейникам понять, где вы все находитесь. Верно?
Сёго не отозвался. Ответ был очевиден.
Сакамоти пристально посмотрел на Сёго.
— Ты всю игру был с Сюей и Норико, верно? А в самом конце ты их предал. Вот к чему все сводилось, так?
— А что такое? — отозвался Сёго. — В этой славной игре нет никаких ограничений. Так что не надо песен. Ты не можешь меня за это винить.
По физиономии Сакамоти расползлась широкая ухмылка. Он снова заправил за уши длинные волосы, глотнул чая и потер ладони. А затем заговорщическим тоном заговорил, словно делясь неким секретом:
— Послушай, Сёго. Вообще-то мне не положено никому этого разглашать, но тебе я скажу правду. В эти ошейники встроены микрофоны, так что мы можем слышать все, что ученики говорят во время игры. Ручаюсь, ты наверняка этого не знал.
Сёго, остававшийся до этого момента вполне равнодушным, наконец-то заинтересовался. Он хмуро сдвинул брови и сжал губы.
— Какого черта… откуда мне было об этом знать? — сказал он. — Значит, ты слышал, как я их дурачил?
— Угу, все верно. — Сакамоти кивнул. — Но, знаешь ли, Сёго, ты был не очень-то любезен. Сам посуди. «Даже если мы сможем захватить Сакамоти, не сомневаюсь, с точки зрения правительства, он расходный материал. Мелкая сошка». Ты это сказал. Пойми, инструктор Программы — очень уважаемая должность. Не каждому по плечу.
Сёго не обратил никакого внимания на жалобу Сакамоти.
— Зачем ты мне все это рассказываешь? — спросил он.
— Ах, даже не знаю, — отозвался Сакамоти. — После твоей столь замечательной игры я просто не смог удержаться.
— Врешь.
Сёго отвернулся от Сакамоти, но тот продолжал настаивать:
— Да, действительно замечательная игра, однако… — Сёго снова на него взглянул. Сакамоти продолжил: — Есть кое-что, чего я не понимаю.
— Чего ты не понимаешь?
— Почему ты не пристрелил этих двоих сразу же после того, как убил Кадзуо? Ведь ты сразу же мог это сделать, верно? Вот единственное, чего я не понимаю.
— Все было так, как я им сказал, — без колебаний ответил Сёго. — Я просто подумал, что позволю им в последний раз взглянуть на дом. Небольшой подарок перед погружением в ад. Можешь, конечно, не верить, но порой я способен на настоящую преданность. В конце концов, благодаря им я выиграл.
Сакамоти хмыкнул, затем поднес чашку ко рту. Откинувшись на спинку дивана с чашкой в руках, он снова заговорил:
— Послушай, Сёго, я получил данные по Программе младшей средней школы второго района города Кобе. — Тут Сакамоти пристально посмотрел на Сёго. Сёго уставился на него в ответ. — Насколько я могу понять из этих данных, ничто не указывает на то, что у тебя были какие-то особые отношения с Кэйко Онуки.
— С Онуки? Как я уже сказал, я все это выдумал, — перебил его Сёго, однако Сакамоти упорно продолжил:
— Как ты сказал Сюе Нанахаре и Норико Накагаве, ты дважды виделся с Онуки — первый раз лишь ненадолго и второй раз перед тем, как ты победил, когда она уже была мертва. Даже если поднять все записи разговоров, ты ни разу не упоминал ее имени. Ни разу. Ты это помнишь?
— Да чего ради мне было его упоминать? Как я уже сказал — ничего у меня с ней не было. Ты ведь меня слышал, верно?
— Но вся штука в том, Сёго, что во второй раз ты оставался с ней целых два часа.
— Вышло простое совпадение. Там было удачное место, чтобы спрятаться и отдохнуть. Именно потому я так хорошо и запомнил ее имя. Говорю тебе — она умерла страшной смертью.
Ухмылка словно приклеилась к физиономии Сакамоти. Он кивнул, словно бы говоря «ну-ну».
— Еще одна штука в том… что за все восемнадцать часов, что были потрачены на ту игру (на самом деле очень короткий срок — пожалуй, выбранный район оказался слишком мал), ты не обменялся ни с кем ни единым словом. То есть, не считая чего-то вроде «стой» или «я не враг».
— Это тоже была такая тактика, — перебил его Сёго. — Ведь это так очевидно.
Игнорируя замечание Сёго, Сакамоти улыбнулся:
— Таким образом, у меня нет никакого представления о том, как ты подошел к этой игре. Ты много двигался по округе, но…
— Тогда была моя первая игра. Я еще толком не знал, как в нее играть.
Тут Сакамоти снова кивнул, словно бы говоря «ну-ну». Отхлебнув чая, он поставил чашку на стол. Затем поднял взгляд.
— А кстати… — сказал Сакамоти, — как насчет того фото? Если ты не против, я бы хотел на него взглянуть.
— Фото?
— Ну да. Насчет той фотографии, которую ты показывал Нанахаре и Накагаве. Ты сказал, что на том фото запечатлена Онуки, верно? Позволь мне на нее посмотреть. Ведь на самом деле на той фотографии должна быть девочка по фамилии Симадзаки, верно?
Сёго надменно скривил губы.
— Почему я должен тебе ее показывать?
— Уж пожалуйста, покажи ее мне. Ведь я твой инструктор. Пожалуйста. Покажи. — Сакамоти подался вперед.
Сёго неохотно пошарил в заднем кармане брюк. Затем удивленно поднял брови и вынул из кармана пустую руку.
— Фотография пропала, — сказал Сёго. — Должно быть, я где-то ее обронил, пока сражался с Кадзуо.
— Обронил?
— Ну да. Верно. Я потерял бумажник. Хотя он мне все равно больше не нужен.
Внезапно Сакамоти разразился смехом.
— Понятно, — с трудом вымолвил он, держась за живот, хлопая себя по ляжкам и продолжая ржать.
