А на голове у тебя я вижу корону из тумана. Туман скрывает мои возможности — теперь они и твои тоже, хотя ты никогда не узнаешь их предела.
А на плечах у тебя плащ — плащ из бархата ночи и разноцветного блеска звезд — носи его, королева!
А под ногами у тебя земля двух миров — Земли и Халы — ходи по ней смело!
Я буду у тебя в сердце столько времени, сколько ты будешь помнить меня.
Ну а теперь… — спасибо за все и прощай.
Извини меня, но я ухожу.
Я вышел во дворик, превратился в орла, взмахнул крыльями и полетел. Я поднимался туда, где и было мое место — к облакам. Вольный ветер свободы обнимал меня, и я улетал прочь от проблем людского мира, прочь от людей.
Город уменьшался, его зеленые улицы становились все уже и уже, домики — все мельче и мельче, а люди все больше начинали походить на муравьев. Я вбирал солнечное тепло всей поверхностью тела, хвоста и крыльев — мои перья нагревались, но не сильно, ведь их обдувал ветер. Теплый воздух поддерживал мои крылья, поэтому я почти не взмахивал ими, а просто парил, как пух.
Я летел и думал о том, что людские заботы с такой высоты кажутся мелкими и достойными лишь легкого любопытства, а не пристального наблюдения и того внимания, которое уделяют им люди. Я летел — свежий воздух простора будил во мне великие силы, и я чувствовал себя великим и могучим, прекрасным и добрым. Я летел, а тем временем мир подо мною менялся: появлялись реки, леса и новые города, появлялись и уходили назад.
Я увидел город и решил посмотреть на него вблизи, поэтому начал спускаться вниз неторопливыми широкими кругами. Я опускался все ниже и ниже, осматривая город, увеличивающийся по мере моего приближения. Я никуда не спешил, я просто смотрел на дома, на людей, на машины, на всю эту суету трудового дня, смотрел спокойными глазами праздного туриста. Я решил приземлиться и для этого выбрал довольно-таки тихое место — городской парк. Когда я подлетал к нему, я обратил внимание на скульптуру человека, вокруг которой били фонтаны. Парк мне понравился: цветники там соседствовали с декоративными кустарниками, работали несколько фонтанов, но тот, в центре которого находилась скульптура, был самым большим и красивым; он притягивал меня, поэтому я опустился прямо на голову скульптуры и принялся разглядывать людей.
Мое появление не осталось незамеченным: сначала залаяли собаки, первыми услышавшие хлопанье моих могучих крыльев, а затем гуляющие увидели меня и тоже стали подходить к фонтану. Сидящие неподалеку на лавочках люди прервали свои занятия и обратили все свое внимание на меня. Собиралась толпа, люди возбужденно переговаривались и, показывая на меня, оживленно жестикулировали. Меня стали фотографировать, а я сидел на каменной голове человека, вцепившись в нее своими мощными желтыми лапами с черными когтями, сидел гордо, как всегда сидят орлы; сидел, наклонив вниз голову с крепким, фиолетово-стального цвета клювом и ярко-оранжевым надклювьем, и смотрел на людей своими пронзительными желтыми глазами.
Становилось все более шумно, люди подошли уже совсем близко ко мне, отчего они могли разглядеть переливы красноватого желто-коричневого цвета у меня на перьях. Но я — не павлин, которого рассматривают, а орел, которого уважают, которым гордятся и на которого равняются, и я не в клетке, а на свободе; поэтому, взмахнув своими широкими крыльями, под которыми легко мог бы поместиться взрослый человек, я слетел вниз и, пролетев над перепугавшимися людьми, сделал полукруг над толпой, поймал восходящий поток теплого воздуха, насыщенного запахами цветов, и заскользил вверх.
Я поднялся выше домов и дорог и летел над городом, а люди задирали вверх головы и смотрели на меня, на мой легкий полет и на мою красивую силу. Неожиданно для самого себя, мне захотелось заглянуть внутрь какого-нибудь дома. Как раз в это время я пролетал неподалеку от средних размеров квадратного здания с внутренним двориком: судя по всему, это было какое-то предприятие или же учреждение. Я подлетел к нему поближе и, сделав над ним несколько кругов, сел на подоконник открытого окна, находившегося на третьем этаже.
Я заглянул внутрь — там стояли несколько столов, за которыми работали люди. Сложившаяся ситуация меня страшно веселила, но клювом я не мог даже улыбнуться, поэтому мне пришлось смеяться про себя — молча.
Мое прибытие было встречено молчаливым удивлением со стороны людей — еще бы, такого они уж точно не ожидали! Обернувшись на шум моих крыльев, сотрудники смотрели на меня и ничего не предпринимали. Своим желтым пронзительным взором я проникал прямо с самую глубину их сердец и читал там страх, удивление, тупое безразличие, непонимание происходящего и живой бег мысли — вот и раскрылись они мне, и не надо лезть им в души — все и так видно!
Наконец, люди потихоньку заговорили между собой. Я понимал их разговор, хотя и был орлом. О, они говорили много любопытного! Один из них обратил внимание на рисунок перьев у меня на груди, на отблеск солнца у меня на клюве, спине и хвосте — настоящий орел, к тому же очень выгодно освещенный предвечерним солнцем. Я согласен с ним — я и был настоящим, шикарным, очень эффектным, орлом. Могучие когти и сильный клюв, широкие крылья и большая грудь — так меня оценили люди, и я полностью согласен с такими оценками.
Но все хорошее, как и плохое, непременно кончается.
Люди освоились с обстановкой, зашумели, стали делать более резкие движения — кто знает, что придет им в голову в дальнейшем! Они начали суетиться, а двое начали приближаться ко мне… — что ж, пора!
Я соскользнул с подоконника и, раскинув свои огромные крылья, улетел, оставив им незабываемые воспоминания о нашей встрече, а себе — хорошее настроение… Каждому — свое… Я поднимался вверх, небо темнело — вечером будет дождь, а солнце, спрятавшись за тучей, золотило ее края. Пора. Воздух влажнел. Я поднимался к облакам — пора, пора вновь идти в свой мир.
Глава 13.
Властелин Миров.
Я жил так же, как и раньше — менял миры, когда хотел, жил, где захочется, и был тем, кем хотел быть.
Раз за разом я уходил сквозь время и пространство, посещая те места, которые меня интересовали; и если раньше я старался выглядеть в соответствии с тем миром, в который я приходил гостем, то со временем я перестал «подстраиваться» под посещаемые мной времена и народы — путешествуя среди них, я перестал выглядеть как они, — я стал смотреть на них глазами моего любимого и самого главного воплощения — глазами того человека звездной эпохи, к которому однажды пришел незнакомый ему гость и сказал: «Предлагаю тебе стать Хозяином Миров». Я одевался в привычную для меня одежду моего родного времени, по той, будущей для них моде, причем я не любил носить ни колец, ни цепей, ни браслетов, ни наручных часов (когда я был человеком, то, как и все, носил часы, чтобы знать и отслеживать время, однако теперь я уже не нуждался в этом — время стало частью меня, причем подчиненной частью меня, и поэтому отныне не я отслеживал течение времени, а управлял им); кроме того, я никогда не делал себе татуировок, прожив всю свою человеческую жизнь без них, — так вот, одевшись так и придумав себе очередное имя, я наполнял полные карманы золотыми монетами местной чеканки и, выучив несколько распространенных в той местности языков, являлся гостем в мир тех людей. Я перестал маскироваться под невзрачного местного жителя — имея бесконечный запас денег, я выглядел богатым гостем из заморских стран и представлялся великим магом, колдуном, волшебником или же могущественным чародеем, поэтому и вел себя соответственно — уверенно и дерзко, как хозяин, который знает себе цену, и она, эта цена, для окружающих запредельно высока!
