Да-Деган вопросительно вздернул бровь. И усмехнулся.
Хэлдар был все так же смугл, но наглость и какая-то, легко заметная взгляду, вседозволенность слетели с него, как пожухший лист с дерева. Похоже, он начинал думать прежде, чем совершить какое-то действие. И перед тем как что-то сказать.
«Не хватало тебе плети, оболтус, – подумал Да-Деган, – не хватало, сам взять ты себя в руки не мог. Тебе нужны узда и плеть, что б от твоего таланта можно было б получить хоть какой-то толк. Что б он не пропал за бесценок. Ну, ничего, узду, плеть и вожжи я тебе могу обеспечить, до тех пор, хотя бы, пока у тебя самого не будет царя в голове».
Таким, думающим, Хэлдар нравился вельможе больше, чем тот азартный игрок, которого он знал.
– Меня не устраивает само это понятие: «предел», Хэлдар. – заметил Да-Деган неторопливо роняя слова, – По-моему, так нет предела вашей лени.
– Но вы же хотели, что б именно я построил флот?
– Я мог и расхотеть. Тратить деньги, так, впустую, на ветер, я не привык. Ко всему, вы не поддержали, вовремя, моих начинаний. Я только и слышу от вас, что обеспечивать флот Иллнуанари новыми кораблями пусть берется кто-то другой, а вы постоите в стороне, в холодочке. Когда Катаки убедил вас, что сие неразумно, вы все ж взялись за дело, но взялись совершенно не торопясь, словно у вас в запасе вечность, дорогой мой. Может, у вас и есть бездна времени в запасе, но, у меня, его нет. Я не вечен. Я стар. Так что, дорогой мой, таким образом, мы не договоримся.
Отвернувшись вновь к окну, Да-Деган, тихонечко вздохнул, тонкие, унизанные перстнями пальцы пробарабанили какой-то сложный ритм по стеклу.
Поджав губы, он ловил кусочки отражений в этом, начищенном до зеркального блеска стекле, отмечая, что Хэлдар растерян, что последние остатки самомнения и уверенность покидают его, а вместо них, на лице поступает замешательство, неверие, проступает отчаяние и осознание того, что время не течет вспять.
Рука одного из телохранителей, плечистого, рослого парня, красивого, ангельски красивого человека, легла на плечо Хэлдара, потянув за собой. Да-Деган улыбнулся, чуть, слегка, поймав эту улыбку в отражениях стекла.
– Оставь его, Янай, – сказал он, – мы еще не окончили беседу. Я просто хотел, что б господин Хэлдар подумал, что может случиться, если мое терпение лопнет. Думаю, он меня понял.
Хэлдар тихо, с явным облегчением, выдохнул воздух. Да-Деган качнул головой, увенчанной высокой, взбалмошной прической, пожал плечами. Отвернувшись от окна, молча прошел по комнате, обставленной со вкусом и вводящей в заблуждение нарочитой скромностью.
Только истинный ценитель мог отгадать, сколько денег вложено в этот неброский, гармоничный уют, создающий умиротворение и покой в душе.
Остановившись у камина, вельможа посмотрел на часы, что стояли на каминной полке. Пастушка мило улыбалась пастушку, качала хорошенькой головкой, механически водила глазами из стороны в сторону, и подносила пальчик к губам. Пастушок расшаркивался, отдавая поклоны.
Да-Деган негромко рассмеялся, глядя на забавную, милую вещицу. Когда-то некто вложил в ее создание годы своей жизни, заставив кукол копировать повадки людей. При желании и фантазии легко можно было наделить этих марионеток душой. Особенно, если не знать, что за механизм скрывается за фасадом улыбчивых кукол.
Он тихонечко погладил позолоту завитушек у ног кукол, посмотрел на синий овал с золотыми стрелками. Незаметно, как обычно нежданно, подкрадывалась полночь. Время снов и сновидений. Как обычно, ему было не до сна.
Присев в кресло, стоявшее рядом, он посмотрел на Хэлдара, подманил его жестом выхоленной, белой руки. Движением выразительным и лаконичным.
– Допустим, – сказал Да-Деган, – допустим на миг, что я рискну. Допустим, что у меня и в самом деле началось размягчение мозга, и я тебе поверю. Поверю в то, что, максимум через месяц первый из кораблей сойдет со стапелей. Допустим....
– Я еще не совершал ошибок, – глухо отозвался Хэлдар, – иных, как ввязаться в этот клятый бунт, поверить Ордо.
– Не будем об Ордо, – заметил вельможа, – меня эта тема не интересует, – меня интересует флот. Иллнуанари нужен флот. Флот, а не один корабль, Хэлдар. И времени у меня – год. Только год с маленьким хвостиком. Предположим, что я сошел с ума. Я и в самом деле обеспечу тебя деньгами, людьми, материалами, а так же надсмотрщиками, которые проследят, что б ты не сбежал. Да. У тебя будет все, что необходимо, только очень мало времени. Если через год у Иллнуанари не будет того, что я прошу, то, клянусь, каменоломни Карбиранга покажутся тебе райским местечком для отдыха! И это мое последнее предупреждение. Можешь быть уверен, я выполню свою угрозу, если ты вновь начнешь вилять или работать спустя рукава. Потому как мое терпение – на исходе.
Вельможа прикрыл глаза, откинув голову на спинку кресла, вздохнул.
– Янай, – позвал он, – а вот теперь разговор закончен. Проводи господина Хэлдара. И пусть о нем позаботятся.
Слушая, как затихают в отдалении шаги, Да-Деган расслабленно выдохнул воздух, сбросив с ног расшитые драгоценностями туфли, прошелся по комнате босиком, впервые, за день, чувствуя себя человеком. Так же, босиком, разминая уставшие ноги, не торопясь, прошел через анфилады комнат.
Глядя на деловитую суету слуг, наводивших порядок после приема, устроенного для высоких гостей, усмехнулся нехорошо, почти что гадко. Среди приглашенных было мало рэан и много контрабандистов.
Гайдуни Элхас прислал Пайше, но и тот задержался лишь на минуту, увидев физиономию Катаки, он заметил: «Извините, но от него у меня начинаются колики в желудке», и быстро слинял, не дав повода задержать себя. Был Ордо. Была госпожа Арима, сопровождаемая мужем, сыном и десятком влюбленных почитателей из числа друзей сына. Были главы семи Старых Гильдий. Те, у кого физиономия Катаки не вызывала приступов и колик. Был Хэлдар, которого, ради такого редкого случая, вытащили с завода.
От атмосферы маленького междусобойчика, вечера только для своих, осталось непонятное ощущение осадка. Не хотелось признаваться в том, что он просто устал. Устал от господ контрабандистов, от их жаргона, от их презрительных взглядов, бросаемых на рэанскую знать. Устал от презрительных взглядов Фориэ Арима и Донтара. Устал от ненависти во взгляде Ордо. Ненависти и неприятии.
Ордо его чурался, близко не подходил, был настороже, как загнанный собаками на низенькое дерево кот, что никак не поймет, существует реальная опасность или нет. И оттого топорщится, поднимает шерсть дыбом и шипит на каждый жест и слово.
Да-Деган прошел к себе, скинул парик и расшитые шелка, накинув на плечи теплую ткань халата. Хотелось спать, но дела не позволяли заснуть. Зевнув, он отправился в душ, где, стоя под струями прохладной, изгоняющей сон, воды, припоминал сказанные фразы, брошенные взгляды, осторожные намеки.
