Кляйн их слышит.
— Постойте, вам не давали допуска... я хочу сказать...
Сначала глаза. Верхняя часть костюма легко обволакивает туловище. Рукава и перчатки прилипают к телу дружелюбными тенями. Она опирается на Лабина, чтобы дотянуться до бедер — под новой кожей иголки колют не так сильно, а попробовав заново опереться на ногу, она удерживается на ней добрых десять секунд. Прогресс.
— Лени, Кен, вы куда собрались?
На этот раз голос Седжер. Кляйн вызвал подмогу.
— Решили заглянуть в гости, — отвечает Лабин.
— Вы хорошо все продумали? — сдержанно спрашивает Седжер. — При всем уважении...
— А есть причины воздержаться? — невинно интересуется Лабин.
— У Лени но...
— Не считая ее ноги.
Мертвая тишина.
— Вы уже проверили образцы, — замечает Лабин.
— Не в полной мере. Анализы делаются быстро, но не мгновенно.
— И? Есть что-нибудь?
— Если вы заразились, мистер Лабин, это произошло всего несколько часов назад. Уровень инфекции в крови еще не поддается определению.
— Значит, нет, — заключает Лабин. — А наши костюмы?
Седжер молчит.
— Значит, они нас защитили, — подытоживает Лабин. — На этот раз.
— Я же сказала, мы не закончили...
— Я думал, что Бетагемот сюда добраться не может, — говорит Лабин.
Седжер опять затихает.
— Я тоже так думала, — отзывается она наконец.
Кларк вполуприпрыжку двигается к шлюзу. Лабин подает ей руку.
— Мы выходим, — говорит он.
Полдюжины аналитиков сгрудились у пультов на дальнем конце грота связи, перебирая симуляции и подгоняя параметры в упрямой надежде, что их виртуальный мир имеет некоторое отношение к реальному. Патриция Роуэн, стоя позади, разглядывает что-то на одном из экранов. За вторым в одиночку работает Джеренис Седжер.
Она оборачивается, видит рифтеров и, чуть повысив голос, издает предупредительный сигнал, замаскированный под приветствие.
— Кен, Лени!
Все оборачиваются. Парочка малоопытных пятится на шаг-другой.
Роуэн первая берет себя в руки. Ее блестящие ртутью глаза непроницаемы.
— Ты бы поберегла ногу, Лени. Вот... — Она подкатывает от ближайшего пульта свободный стул. Лени с благодарностью опускается на него.
Никто не суетится. Здешние корпы умеют следовать за лидером, хотя и не всем это по нраву.
— Джерри говорит, ты увернулась от пули, — продолжает Роуэн.
— Насколько нам известно, — уточняет Седжер. — На данный момент.
— То есть пуля все-таки была, — отмечает Лабин.
Седжер смотрит на Роуэн. Роуэн смотрит на Лабина.
Большинство стараются кого не смотреть ни на кого.
Наконец Седжер пожимает плечами.
— D-цистеин и d-цистин — в наличии. Пиранозильная РНК — тоже. Фосфолипидов и ДНК нет. Внутриклеточная АТФ выше нормы. Не говоря о том, что при РЭМ- микроскопии инфицированных клеток просто видно, как там все кишит этими малявками. — Она переводит дыхание. — Если это не Бетагемот, то его злой брат-двойник.
— Дрянь, — вырывается у одного аналитика. — Опять!
Через миг Кларк понимает, что ругательство относится
не к словам Седжер, а к чему-то на экране. Подавшись вперед, она видит изображение за плечами корпов — объемную модель Атлантического бассейна. Светящиеся инверсионные следы вьются по глубине многоголовыми змеями, разделяясь и сходясь над континентальными шельфами и хребтами. Течения, водовороты и глубоководная циркуляция — внутренние реки океана — отмечены разными оттенками красного и зеленого. А поверх изображения скупой итог:
СВЕДЕНИЕ НЕ УДАЛОСЬ. ДОВЕРИТЕЛЬНЫЙ ИНТЕРВАЛ ПРЕВЫШЕН. ДАЛЬНЕЙШИЕ ПРОГНОЗЫ НЕНАДЕЖНЫ.
— Ослабь немножко Лабрадорское течение, — предлагает один из аналитиков.
— Еще немного, и его просто не будет, — возражает другой.
— Откуда нам знать, может, его уже и нет.
— Когда Гольфстрим...
— Ну ты попробуй, а?
Атлантика гаснет и перезагружается.
Роуэн, отвернувшись от своих, находит взглядом Седжер.
— А если они ни к чему не придут?
— Возможно, он был здесь с самого начала. А мы его просто не заметили. — Седжер, словно не доверяя собственной версии, мотает головой. — Мы ведь немножко спешили.
— Спешили, но не настолько. Прежде чем выбрать участок, мы проверили каждый источник на тысячу километров отсюда, разве не так?
— Кто-то проверял, да, — устало говорит Седжер.
— Я видела результаты. Они убедительны. — Роуэн, кажется, беспокоит не столько появление Бетагемота, сколько мысль, что разведка дала сбой. — И с тех пор ни один отчет ничего не показывал... — Спохватившись, она перебивает сама себя: — Ведь не показывал, Лени?
— Нет, — говорит Кларк, — ничего не было.
— Ну вот. Пять лет весь район был чист. Насколько нам известно, чисто было на всем глубоководье Атлантики. И долго ли Бетагемот может выжить в холодной морской воде?
— Неделю-другую, — подсказывает Седжер. — Максимум месяц.
— А сколько времени потребовалось бы, чтобы его донесли сюда глубоководные течения?
— Десятки лет, если не века, — вздыхает Седжер. — Все это известно, Пат. Очевидно, что-то изменилось.
— Спасибо, Джерри, просветила. И что бы это могло быть?
— Господи, чего ты от меня хочешь? Я тебе не океанограф. — Седжер вяло машет рукой в сторону аналитиков. — Их спрашивай. Джейсон прогоняет эту модель уже...
Джейсон обрушивает на экран поток непристойностей. Экран в ответ огрызается:
СВЕДЕНИЕ НЕ УДАЛОСЬ. ДОВЕРИТЕЛЬНЫЙ ИНТЕРВАЛ ПРЕВЫШЕН. ДАЛЬНЕЙШИЕ ПРОГНОЗЫ НЕНАДЕЖНЫ.
Роуэн, прикрыв глаза, начинает заново:
— Ну а в эвфотической зоне [6] он способен выжить? Там ведь теплее, даже зимой. Может, наши рекогносцировщики подхватили его наверху и занесли сюда?
— Тогда бы он и проявился здесь, а не над Невозможным озером.
— Да он вообще нигде не должен был прояв...
— А если это рыбы? — перебивает вдруг Лабин.
Роуэн оборачивается к нему.
— Что?
— Внутри организма-хозяина Бетагемот может существовать неограниченно долго, так? Меньше осмотический стресс. Потому-то, в общем, он и заражал рыб. Может, его к нам подвезли?
— Глубоководные рыбы не рассеиваются по океану, — возражает Седжер, — а просто околачиваются возле источников.
— А личинки в планктоне?
— Все равно не сходится. Не с такими расстояниями.
— Не в обиду тебе, — произносит Лабин, — но ты медик. Может, спросим настоящего специалиста?
Это, конечно, шпилька. Когда корпы составляли список допущенных на ковчег, ихтиологи даже не рассматривались. Но Седжер лишь качает головой:
