- Сойдёт тебе и бельевая, - произнёс он вслух.
Этот молча покачал головой:
- Мне нужна к-комната, я сказал.
- А комнат-то и нет.
- Я накину.
- Десять фунтов в сутки, - немедленно среагировал Маклахен.
- П-пэ-э-пять. Я ц-цены знаю.
Ух ты! Знаешь?! Цены?! Ну, ты орёл! Орёл!..
- Соглашайся на десять, приятель, или топай в бельевую. На паром тоже ещё успеешь.
- Хм... - рыжий прищурился, глянул в глаза. Жёстко глянул и испытующе. Да только зря ты это, господин хороший. Гляди, не гляди, а Пирс Маклахен тебя под себя подомнёт. Не впервой.
- Каждая минута раздумий поднимает цену на фунт, - предупредил он.
Минута молчания. Обмен взглядами.
- Ладно, - кивнул рыжий. - Идёт.
- Ага, - усмехнулся Пирс Маклахен. - У нас всегда так. Не идёт, так едет. Не едет, так летит. Главное пинка хорошего наладить.
Рыжий поморщился — это у него, наверное, улыбка так изображается. А мне улыбаться не надо, рыжий ты чёрт. Я вас, рыжих, не боюсь, я не бабка с корзинкой.
- На выход, - сказал Маклахен, - по коридору, лестница, вторая дверь направо. Там увидишь гардению на подоконнике.
Рыжий заика кивнул и поднялся. Теперь Маклахен увидел, что этот чёрт ещё и хромой вдобавок ко всему. Да уж...
Он проводил постояльца насмешливым взглядом, прикидывая выгоду. Выгода получалась очевидной и очень даже неплохой.
Ну и ладно. Ну и ладно. Чёртов папаша всегда повторял, что ублюдок Пирс пошёл не в него. И слава богу, что не в тебя, сморчок полоумный.
Усмехаясь, он подошёл к радио. Включил.
Гостиную наполнил голос придурка Джонса.
«… назвал президента Соединённых Штатов «безвольным зайцем» и заявил, что не далее как в четверг Вашингтон будет подвергнут ядерной атаке.
Ну а теперь главные новости дня на радио «Дредноут».
Час назад стало известно, что порнозвезда Моника Кейли разводится со своим мужем, Ричи Донахью. В интервью нашему корреспонденту она заявила, что готова отдаться любому, кто убьёт китайского императора. Так что, ребята, поторопитесь. При этом она просила радио «Дредноут» напомнить, что только сегодня в «Даланхолле» проводится распродажа её любимого мыла «Уайт Гард» по самым низким ценам.
Из источников, близких к полицейскому управлению стало известно, что вчера из тюрьмы «Биг Слэнс» сбежал пойманный два месяца назад так называемый «кармартенский мясник» - сорокапятилетний маньяк-убийца, на счету которого более полутора десятков жизней. Предположительно, рыжий одноногий «мясник» отправился на Пембрукширское побережье. Будьте осторожны, ребята, Мясник — это вам не узкоглазые: он парень серьёзный, хотя и без атомной бомбы...»
Чего?..
Мясник?..
Рыжий и одноногий?..
Ах ты ж! Да ведь это ты, рыжий чёрт! Точно, точно, рыжий, одноногий... И что теперь делать с этим хромым?... Так-так... Выдать его полиции надо. Наверняка денег дадут... А десять фунтов за сутки?.. Дождёшься с них, с этих полицейских лис, ага. Догонят и ещё дадут... А десять фунтов сутки — вот они. Курочка по зёрнышку... Не-ет, пока это самый выгодный постоялец, и терять его... Ружьё надо держать наготове... Или таки позвонить в участок?.. Нет. Нет, облизнётесь. Знать не знаю и ведать не ведаю ни про какого маньяка. Сами с вашими маньяками разбирайтесь... Ружьё приготовить...
Бывают люди, которые не хотят, чтобы их любили. За свою долгую жизнь Гленда не раз таких встречала. Она не знала, почему им так важно, чтобы их не любили или даже ненавидели (презирали, неуважали, обходили за семь вёрст и так далее, подставьте сами, в соответствии с вашим жизненным опытом). Но то, что такие люди есть и их не так уж мало, давно стало для Гленды неоспоримым фактом. Есть люди-сахар, которые от природы сладкие. Есть люди-сахарин, которые тоже очень сладкие, даже ещё слаще предыдущих, но уже — искусственно. От этих людей на языке становится так томно и приторно, что их необходимо запивать. Ну, там, в общем, ещё разные сорта людей есть: люди-соль (обычная и морская), люди-перец (красный, чёрный, душистый), люди-ваниль и люди-корица.
А есть люди-полынь. Вот к таким она предварительно отнесла хозяина отеля «Остров» Пирса Маклахена. Ну очень предварительно, потому что под людей-полынь он как-то не очень подходил. Те — горькие просто так, по природе своей, и другими быть никак не могут. А Пирс Маклахен стал полынью по убеждению. Значит, он не полынь, а какое-то другое растение. Но Гленда вам, уж извините, не ботаник и подходящей травы, способной максимально точно передать сущность Пирса Маклахена, вот так сразу не вспомнит. Да и очень оно ей надо было. Таких людей лучше вообще не замечать, а уж думать о них — много чести, знаете ли.
Утром (ужасно проведя ночь на жесткой и тесной скамье, кое-как застеленной) она первым делом кинулась рассматривать свой живот. Но тут выяснилось, что большого зеркала в мастерской конечно же нет. Пришлось довольствоваться маленьким косметическим, в которое можно разглядеть только прыщик на носу, в лучшем случае — пупок. Ласково погладив малыша, поговорив с ним положенные четверть часа и пожелав ему доброго дня, Гленда быстренько прихорошилась, перекусила холодной дорожной курицей (на завтрак в первый свой день она решила не ходить) и отправилась на поиски Пирса Маклахена. Это будет первый и последний раз, когда она сама с ним заговорит, - сказала она себе. Но раз уж этот ужасный человек заставил её быть горничной, нужно хотя бы узнать круг своих обязанностей.
Маклахен, к счастью, нигде ей не попался до самой гостиной. Тогда она вернулась к себе, прихватила салфетку, которую начала вышивать для Остина ещё там, в другой жизни, дома. Вернувшись в зал, села на диван и принялась за работу. В конце концов, хозяин сам виноват, если не соблаговолил сделать никаких уточнений по поводу её обязанностей.
Она уже заканчивала правую лапу симпатичного Муми-тролля, когда в гостиную осторожно вошёл молодой человек. Вряд ли, впрочем, он был так уж молод — точно не моложе Гленды и наверняка даже старше. Но в его лице было что-то такое... этакое детское, трогательно-беззащитное; он с такой опаской заглянул сначала в чуть приоткрытую дверь, а потом осторожно — боком — вошёл, что возраст его сразу стал очевиден для Гленды: ему лет тринадцать, или чуть больше.
- Здравствуйте, мисс, - произнёс он, робко приблизившись и присев у стола напротив.
- Доброго дня, - добродушно улыбнулась Гленда, давая понять, что она совершенно неопасна и расположена ко всякому, кто не станет обижать её малыша, её саму или кого-либо ещё.
Молодой человек зачем-то робко кивнул, и повторил «здравствуйте, мисс». И сразу неловко замолчал.
- Меня зовут Гленда, - сказала она, чтобы хоть как-то его ободрить и вовлечь в обычную ничего не значащую беседу двух постояльцев одной гостиницы (ах, да, - отеля же! совсем забыла).
