Хорошо бы…
— Ложитесь-ка спать, сэр, — сказал шкаф.
— Наверно, надо ложиться, — согласился Бишоп. — День был тяжелый и долгий.
— Вы захотите встать пораньше, — заметил шкаф, — чтобы не опоздать в школу.
Я нашел доктора в амбулатории. Он нагрузился до чертиков. Я с трудом растормошил его.
— Протрезвляйся, — приказал я. — Мы сели на планету. Надо работать.
Я взял бутылку, закупорил ее и поставил на полку, подальше от Дока.
Док умудрился еще как-то приосаниться.
— Меня это не касается, капитан. Как врач…
— Пойдет вся команда. Возможно, снаружи нас ожидают какие-нибудь сюрпризы.
— Понятно, — мрачно проговорил Док. — Раз ты так говоришь, значит, нам придется туго. Омерзительнейший климат и атмосфера — чистый яд.
— Планета земного типа, кислород, климат пока прекрасный. Бояться нечего. Анализаторы дают превосходные показатели.
Док застонал и обхватил голову руками.
— Анализаторы-то работают прекрасно — сообщают, холодно или жарко, можно ли дышать воздухом. А вот мы ведем себя некрасиво.
— Мы не делаем ничего дурного, — сказал я.
— Стервятники мы, птицы хищные. Рыскаем по Галактике и смотрим, где что плохо лежит.
Я пропустил его слова мимо ушей. С похмелья он всегда брюзжит.
— Поднимись в камбуз, — сказал я, — и пусть Блин напоит тебя кофе. Я хочу, чтобы ты пришел в себя и хоть как-то мог ковылять.
Но Док был не в силах тронуться с места.
— А что на этот раз?
— Силосная башня. Такой большой штуки ты сроду не видел. Десять или пятнадцать миль поперек, а верха глазом не достанешь.
— Силосная башня — это склад фуража, запасаемого на зиму. Что тут, сельскохозяйственная планета?
— Нет, — сказал я, — тут пустыня. И это не силосная башня. Просто похожа.
— Товарный склад? — спрашивал Док. — Город? Крепость? Храм? Но нам ведь все равно, капитан, верно? Мы грабим и храмы.
— Встать! — заорал я. — Двигай! Он с трудом встал.
— Наверно, население высыпало приветствовать нас. И, надеюсь, как положено.
— Нет тут населения, — сказал я. — Стоит одна силосная башня, и все.
— Ну и ну, — сказал Док. — Работенка не ахти какая. Спотыкаясь, он полез вверх по трапу, и я знал, что он очухается. Уж Блин-то сумеет его вытрезвить.
Я вернулся к люку и увидел, что у Фроста уже все готово — и оружие, и топоры, и кувалды, и мотки веревок, и бачки с водой. Как заместителю капитана, Фросту нет цены. Он знает свои обязанности и справляется с ними. Не представляю, что бы я делал без него.
Я стоял в проходе и смотрел на силосную башню. Мы находились примерно в миле от нее, но она была так велика, что чудилось, будто до нее рукой подать. С такого близкого расстояния она казалась стеной. Чертовски большая башня.
— В таком местечке, — сказал Фрост, — будет чем поживиться.
— Если только кто-нибудь или что-нибудь нас не остановит. Если мы сможем забраться внутрь.
— В цоколе есть отверстия. Они похожи на входы.
— С дверями толщиной футов в десять.
Я не был настроен пессимистически. Я просто рассуждал логично: слишком часто у меня в жизни бывало так, что пахло миллиардами, а кончалось все неприятностями, и поэтому я никогда не позволю себе питать слишком большие надежды, пока не приберу к рукам ценности, за которые можно получить наличные.
Хэч Мэрдок, инженер, вскарабкался к нам по трапу. Как обычно, у него что-то не ладилось. Он начал жаловаться, даже не отдышавшись.
— Говорю вам, эти двигатели того и гляди развалятся, и мы повиснем в космосе, откуда даже за световые годы никуда не доберешься. Вздохнуть некогда — только и делаем, что чиним.
Я похлопал его по плечу.
— Может, это и есть то, что мы искали. Может, теперь мы купим новенький корабль.
Но он не очень воодушевился. Мы оба знали, что я говорю так, чтобы подбодрить и себя и его.
— Когда-нибудь, — сказал он, — нам не миновать большой беды. Мои ребята проволокут мыльный пузырь сквозь триста световых лет, если в нем будет двигатель. Лишь бы двигатель был. А на этом драндулете, который…
Он распространялся бы еще долго, если бы не засвистал Блин, созывавший всех к завтраку.
Док уже сидел за столом, он вроде бы очухался. Он поеживался и был немного бледноват. Кроме того, он был зол и выражался возвышенным слогом:
— Итак, нас ждет триумф. Мы выходим, и начинаются чудеса. Мы обчищаем руины, все желания исполняются, и мы возвращаемся проматывать деньжата.
— Док, — сказал я, — заткнись.
Он заткнулся. Никому на корабле мне не приходилось говорить одно и то же дважды.
Завтрак мы не смаковали. Проглотили его и пошли. Блин даже не стал собирать посуду со стола, а пошел с нами.
Мы беспрепятственно проникли в силосную башню. В цоколе были входные отверстия. Никто не задержал нас.
Внутри было тихо, торжественно… и скучно. Мне показалось, что я в чудовищно громадном учреждении.
Здание было прорезано коридорами с комнатами по сторонам. Комнаты были уставлены чем-то вроде ящиков с картотекой.
Некоторое время мы шли вперед, делая на стенах отметки краской, чтобы потом найти выход. Если в таком здании заблудиться, то всю жизнь, наверно, будешь бродить и не выберешься.
Мы искали… хоть что-нибудь, но нам не попадалось ничего, кроме этих ящиков. И мы зашли в одну из комнат, чтобы порыться в них.
— Там ничего не может быть, кроме записей на магнитных лентах. Наверно, такая тарабарщина, что нам ее ни за что не понять, — сказал с отвращением Блин.
— В ящиках может быть что угодно, — сказал Фрост. — Не обязательно магнитные ленты.
У Блина была кувалда, и он поднял ее, чтобы сокрушить один из ящиков, но я остановил его. Не стоит поднимать тарарам, если можно обойтись без этого.
Мы поболтались немного по комнате и обнаружили, что, если в определенном месте помахать рукой, ящик выдвигается.
Выдвижной ящик был набит чем-то вроде динамитных шашек — тяжеленных, каждая дюйма два в диаметре и длиной с фут.
— Золото, — сказал Хэч.
— Черного золота не бывает, — возразил Блин.
— Это не золото, — сказал я.
Я был даже рад, что это не золото. А то бы мы надорвались, перетаскивая его. Найти золото было бы неплохо, но на нем не разбогатеешь. Так, небольшой заработок.
Мы вывалили шашки из ящика на пол и сели на корточки, чтобы рассмотреть их.
— Может, они дорогие, — сказал Фрост. — Впрочем, сомневаюсь. Что это такое, как вы считаете?
Никто из нас и понятия не имел.
