- Да, - прошептала еле слышно, растерявшись под напором обвинений, большая часть которых относилась к Марине. Но та вовремя убедила отца в своей непричастности, переложив вину полностью на плечи Эйфии. Ах, сестрица! За что?
Монторрион. Он отказал ей и открыл планы сегюр. Это оскорбило обидчивую Марину, и виновной стала Эя, как посмевшая убедить сына троуви в глупости затеи сестры. Понятно, что та решила отомстить и выбрала подходящий момент.
Сестра! Спаси Модраш от таких родственников!
- Идем, - приказал Лоан, двинувшись из кабинета. Фея пошла за ним, мысленно готовясь к любым репрессиям. - Сегодня я официально оглашу дату помолвки. Она назначена на послезавтра…
- Нет!…
- И эти два дня ты проведешь с женихом! Пора оставить детские привычки и привыкнуть к статусу взрослой женщины, будущей жены и матери!
Эя чуть не заплакала, представив как обрадовался Ван-Джук, ведь именно о скорой помолвке он и мечтал.
- Сразу после помолвки вы отправитесь в мейнц Люйстик.
Неужели я больше не увижу матушку? Не обниму братьев? - ужаснулась девушка.
- Ты неправ отец…
- Я буду разговаривать с тобой, после того как ты родишь мне внука! - отрезал мужчина. - Пришло время выполнить свой долг!
Они вышли на террасу, где стоял цигрун и, сложив руки за спиной, пристально оглядывал выстроенных рабов.
- Мне не нравится это, - бросил Лоан, не заметив невесты.
- А так? - Рейс забрав гофри у агнолика и, обернув руку удивившегося Люйстик, вложил в нее руку дочери. Глаза мужчины вспыхнули и замерцали зеленью, пугая девушку неподдельной страстью. Она качнулась в сторону, мечтая убежать, но мужчина сжал ее ладонь, словно захлопнул капкан и как не дергайся не вырваться.
- Отец! - взмолилась, еще на что-то надеясь. Но тот и головы в ее сторону не повернул. Зато Ван-Джук, видно из опасения, что сегюр передумает, поспешно заметил:
- Отбором нужных рабов смогут заняться ваши люди, сегюр Лоан. Им более понятны потребности моей невесты. Мне же кажется столь грубое зрелище не для сейти Эйфии.
Лоан кивнул.
Ван-Джук процокал что-то на своем языке и потащил девушку к себе, на гостевую половину. Эя все время оборачивалась, еще надеясь, что отец передумает, но тот, отдав распоряжение агноликам, развернулся и ушел.
Девушку охватила паника. Эя впервые оказалась один на один с благословения отца с мужчиной, дикарем, пылающим страстью безумцем, который казался ей настоящим чудовищем. Ядовитым пауком, утаскивающим свою жертву в сети.
Именно сейчас девушка узнала, что такое настоящий страх, от которого в панике бьется в конвульсиях каждая клеточка организма.
Она не заметила, что за ними идут агнолики, не понимала, что жених далеко не груб, а очень даже ласков с ней. Она почти теряла сознание, ощущая себя одновременно игрушкой и отвергнутой дочерью, невинно обвиненной, жертвой интриг и потерявшейся на веке девочкой, которая в одночасье лишилась семьи, свободы и себя.
- Наконец-то мы можем спокойно и без помех поговорить с тобой, - усадил девушку на ковер меж подушек. И не выпуская из своей руки ее ладони начал разглядывать ее, слишком пристально, чтобы та не смутилась. - Скажи, неужели я совсем не нравлюсь тебе?
- Совсем, - призналась, мечтая избавиться от его общества и, прежде всего от его руки, что жгла ей кожу даже через плотную ткань гофри.
- Почему? Что отталкивает тебя во мне? - он искренне недоумевал. Мягкий вкрадчивый голос старался унять тревогу девушки, но та видела татуировки на лице, горящие зеленью глаза, чувствовала крепость мужской руки, не выпускающей ее, пленившей и словно заявившей права на нее, и ничто не могло заставить Фею успокоиться.
- Наверное, я недостаточно внимателен к тебе? Но я научусь вниманию, ты не будешь ни в чем испытывать нужды. Мы будем всегда вместе.
Лучше умереть!
- Я еще не встречал Божественного цветка, подобного тебе, и чуть растерян. Я вне себя от счастья, что честь стать твоим мужем выпала на мою долю. Я в жизни не боялся ничего, но вдруг, здесь, видя твое прекрасное лицо, глаза, что глубже неба, стан, что гибче звенящих трав, волосы как полог рая, я потерял себя, пленен тобой… испуган, как юный воин перед первым боем. Не знаю, как себя вести, что мне сказать тебе и что мне сделать, что свет этих прекрасных глаз не жег мне сердце, но бальзамом пролился на него и успокоил душу. Моя. Скажи, что ты моя и успокой меня.
- Нет, - неуверенно покачала головой. Мужчина нахмурился и, пряча тоску в глазах, отвернулся. - Хочешь, я покажу тебе наш мейнц? Пойдем, - легонько потянул к стоящей посреди комнаты подставке накрытой газовой тканью. Скинул ее и нажал пару кнопок. Возникшая сфера раскрылась, превратившись в плоскость с пиками заснеженных гор, кольцом окружающих замок с острыми шпилями башенок из темного хрусталя. Кругом сверкал самый настоящий снег и невольно зачаровывал девушку своей ирреальной красотой. Пейзаж снежной пустыни и утонченное здание, воздушное и с виду хрупкое казалось сказочным.
Фея осторожно провела пальчиком по сверкающим пикам гор и словно услышала студеный воздух, песню укрытых снегом камней.
Ван-Джук во все глаза смотрел на девушку и не выпуская ее ладонь из своей руки, чуть касаясь провел другой по волосам. Волны пепельных локонов с прядками бело-желтых притягивали его не меньше, чем Эйфию строение мейнца и величавая природа Пононции.
Ни одна женщина на его планете не обладала столь шикарным достоянием, которое очень скоро станет и его. Ему представилось, как они с женой будут мчаться по снежным барханам, обгоняя кружение веселых снежинок. Укутанная в мех белого крыхша, Эйфия будет божественно прекрасна, а ее шикарные волосы будут шлейфом укутывать ее, развеваться на ветру и трепетать как флаг Пононции. Он научит ее охотится на живущих в округе зверьков, покажет жаркие материки Цигруна, где добывают важный и нужный сейчас топливный кристалл. Но все это потом. После того как он завладеет этими губами, еще по-детски припухлыми, трогательными и обворожительными, когда это робкое существо станет его женой, и будет принадлежать ему из ночи в ночь, изо дня в день. Он будет нежить ее в своих объятьях вдыхать благоухание густых волос, укутываясь в них, ласкать это тело, неискушенное настолько, что не познало ни одного прикосновения мужчины.
Он бы прямо сейчас развернул ее к себе и впился в губы, заставил трепетать в своих объятьях, биться, пытаясь вернуть свободу…
Но только коснись ее изумительной кожи кончиком пальцев и Люйстик уже не остановится. Именно на кончиках пальцев у цигрунов находятся центры ощущений, наиболее четко и тем остро передающие информацию о окружающем мире. Стоит выставить ладонь ветру и любой кочевник легко определит без навигационных карт и новейшей аппаратуры силу, скорость и направление ветра, время его действия и информацию о тех, кто далеко впереди, еще не видим и не слышан. Наверное, поэтому любые завоевания Цигруна заканчивались поражением, хотя планетарная система не была вооружена как завоеватели.
