Лайма замолчала, пытаясь вспомнить, и тихо заплакала, опустив голову на плечо Леонида. Он не знал, что делать, когда плачет женщина, — обнять, приласкать, успокаивать (как?) или дать возможность выплакаться? Когда его размолвки с Наташей заканчивались слезами, он уходил к себе в закуток и хлопал дверью. Садился к компьютеру, но работать не мог, знал, что Наташа перестает всхлипывать и идет к зеркалу, поправляя волосы…
Лайма перестала всхлипывать, поднялась и, на ходу поправляя волосы, направилась к зеркалу, висевшему в простенке между окнами.
— Прости, пожалуйста, — сказала она, глядя на Леонида в зеркало. — Я не должна была тебе рассказывать.
— Должна, — твердо сказал Лениод. — Это наши общие воспоминания. Я не могу вспомнить, а ты… За нас обоих.
— Почему? — Лайма обернулась и посмотрела Леониду в глаза. — Как это возможно? Я… где?
Леонид обнял Лайму, он не мог говорить, не ощущая руками ее плеч, не чувствуя запаха ее духов, он и мысли, как ему казалось, мог сейчас читать. Нежность переполняла его, и какое-то время (секунду? час?) он не мог произнести ни слова, в горле застрял комок, Лайма поняла и провела ладонями по его небритым щекам.
— Как это возможно? — повторила она. Или подумала? Наверно, только подумала, губы ее шептали совсем другое, и Леонид, не умевший читать по губам, понял каждое слово, сказанное по-русски: «Я люблю тебя».
— Это… — пробормотал он. — Это твоя память. Каждый из нас помнит все… то есть, многое. Вряд ли мозг может помнить все из всех вселенных, где мы… многое, да… из того, что происходило с нами. Иногда вспоминаешь, и кажется, будто это происходило не с тобой, часто во сне, и тогда говоришь: приснится же такое… У каждого из нас столько памятей о самом себе, сколько миров-клонов в нашей грозди вселенных.
— Не могу поверить.
— Не нужно верить, Лайма. Вспоминай.
— Что? Почему Том ушел к этой… Минии?
— Почему он погиб? Может, в нашей памяти мы сумеем…
Леонид замолчал. Не хотел, чтобы Лайма надеялась?
— Что ты сказал? — Лайма прижалась лбом к его груди, Леониду показалось, что он тоже начал вспоминать — мелькнуло в памяти или померещилось?
— Может, мы сумеем спасти Тома…
* * *
— Ты в своем уме? — Папа был зол и не скрывал этого.
— Да, — кивнул Леонид.
Разговор происходил в номере Бредихина в Нижнем доме. Когда Леонид ввалился утром к Папе, коротко предупредив по телефону, Рената и Виктор, конечно, были здесь и разговаривали, как показалось Леониду, не о науке, а о нем. О нем и Лайме. О Лайме и ее странном поведении.
— Нужно поговорить, — заявил Леонид с порога. — Вдвоем, пожалуйста.
— Ладно, — буркнул Виктор, — я пойду спать, двое суток не спал, совсем отупел.
Рената уходить не собиралась, она хотела знать, что произошло у Леонида с неадекватной девицей-переводчицей.
— Рена, — неожиданно мягким голосом произнес Бредихин, — нам с Леонидом действительно надо разобраться. Вдвоем.
— Пожалуйста, — Рената вышла, демонстративно хлопнув дверью.
— Ты не отвечал на звонки, — сварливо сказал Бредихин. — Рена требовала, чтобы я позвонил в полицию, и если бы не твое появление, мне пришлось бы… Так что ты хотел сказать? Не ходи взад-вперед, садись.
Леонид сел на стул и рассказал. Не все, конечно, но умолчания не имели ни к науке, ни к Папе никакого отношения. Бредихин слушал внимательно, время от времени поднимая брови.
— Вот так, — заключил Леонид. — Вопрос: что мы можем предпринять для спасения экипажа?
— Ты понимаешь, что говоришь? И главное — что делаешь?
— Да, — отрезал Леонид. — По-вашему, все можно оставить, как есть?
— То, что предлагаешь ты, — авантюра, отвечать за которую…
— Буду я и никто больше, — быстро сказал Леонид.
— Подпишешь бумагу? — голос Бредихина звучал насмешливо.
— Подпишу.
— И мисс Тинсли? Это ее здоровьем, прежде всего душевным, ты собираешься играть? Ты психиатр? Психолог? Что-нибудь понимаешь в структуре и работе памяти? — Бредихин тыкал в сторону Леонида указательным пальцем, не давая ему возможности вставить слово. — То, что она как бы вспомнила — ты уверен, что это именно клонная память, а не дежа вю или просто фантазия в состоянии стресса? Мисс Тинсли нужно показать врачу, а не заставлять…
— Я и сам начал кое-что вспоминать, — сумел вставить Леонид.
— Ты? — Бредихин застыл с протянутой рукой, склонил голову, разглядывая Леонида, будто увидел его впервые. — Ты научный работник или автор фантастических опусов?
— Запись передачи со звездолета — научный факт или сцена из фантастического фильма?
— Сцена из фильма, конечно, — буркнул Бредихин. — Ты сомневаешься, какую реакцию вызовет наша публикация? Думаешь, работу станут обсуждать серьезно? Если мы это опубликуем, все бросятся искать фильм, который мы якобы использовали для создания фальшивки. С научной карьерой будет покончено.
— Послушайте, — ошеломленно произнес Леонид, — вы решили отказаться от публикации?
— Пока полностью не разберемся — да. Не уверен, что нам это вообще удастся.
— Понятно, — Леонид неожиданно успокоился. Он ожидал от шефа подобной реакции. Научная репутация. Неужели Папа думает, что единственная — да, странная! — публикация испортит ему карьеру настолько, что из науки придется уйти?
— Что вам понятно, Леня? — сварливым голосом проговорил Бредихин. — Начнем с того, что ни один журнал не примет статью к публикации. Рецензент приведет такое количество возражений…
— Статья Хьюиша и Белл была опубликована в течение трех недель!
— У нас другой случай. Теоретическая часть совершенно не разработана…
— Гроздь вселенных Линде…
— Ах, оставь! Космологическим теориям цена грош в базарный день! Чистая математика. Красиво. Но совершенно невозможно проверить.
— Невозможно? — удивился Леонид. — Тогда что происходит сейчас? Я не о статье говорю, которую мы то ли будем писать, то ли нет. Произошло столько совпадений, что невозможно объяснить их с позиции здравого смысла. Том начал сниться мисс Тинсли прежде, чем она с ним познакомилась. Том погиб, и она видела его во сне не таким, каким знала. Мисс Тинсли и наяву его встречала, но не в той одежде, к какой привыкла. В это время — опять совпадение! — приезжаем мы. Только наша аппаратура может зафиксировать наносекундную переменность оптической вспышки. Следующее совпадение: нет звука, а мисс Тинсли — единственный человек, умеющий здесь читать по губам. И опять совпадение: она узнает Тома! Сигнал шел к Земле сотни лет! Но она уверена, что это Том. И самое удивительное совпадение: приглашает ее в Верхний дом человек, у которого есть ясная, с его точки зрения, и все объясняющая гипотеза.
