– Да ты философ! – засмеялся Дидур. – Как будто люди на Земле уже не говорили на одном языке – до Вавилонской башни. А потом что?
– Ну, Вавилонская башня – это легенда, – поморщился сосед. – А вот будущее вполне реально.
– Значит, ты полагаешь, будто нас везут строить подземный город? – медленно проговорил Дидур.
– Да, – просто ответил сосед. – Я, в общем, внимательно слежу за политическими новостями. Раньше приходилось и в другие страны поезживать. Надо же знать, как себя там вести. А с подземным городом… Вербовка началась очень давно, и первыми задействовали шахтёров. Среди них безработицы почему-то нет, хотя угольные шахты лет десять как закрылись. Куда бы они подевались? Вспомни, как раньше: их выбрасывали на улицу тысячами!
– Действительно, – Дидур немного повеселел, отвлёкшись от собственных мрачных мыслей, и обвёл взглядом салон автобуса. Основная масса пассажиров спала, убаюканная плавным покачиванием.
Но затем мысли вернулись, и он вновь нахмурился:
– А зачем такая секретность? Нет, чтобы объявить…
– Чудак! – сосед едва не рассмеялся. – Враг ведь не дремлет. Зачем раскрывать ему наши замыслы? Даже вход под землю, говорят, расположен чуть не в центре Долины – чтобы не знали, под какой горной грядой размещён город.
– В Долине? – нахмурился Дидур. – Мы едем в Долину?
– Да, похоже, что так, – кивнул сосед. – Я всё время слежу за дорогой. Профиль трассы говорит именно об этом. Знаешь, я не однажды ездил этим маршрутом – не в центр Долины, конечно, по трассе… Все повороты, спуски и подъёмы знаю назубок. Нам осталось ещё часа полтора.
Дидур с сомнением покачал головой.
– В Долине, – повторил он. – А ты слыхал, что происходило в Долине?
– Ты о летающей тарелке? – безмятежно произнёс сосед. – Так это было давно и неправда. Эти слухи не раз опровергали.
– Не слишком ли часто? – саркастически усмехнулся Дидур. – Уж слишком упорно правительство хочет убедить народ, будто там ничего нет.
– А ничего и нет, – по-прежнему безмятежно отозвался сосед. – Я проезжал мимо сколько раз – и ничего не видел.
– С инопланетной техникой отвести человеку глаза – раз плюнуть! Инопланетяне там! И им для чего-то нужны люди. Много людей. Может, для еды?
– Снова Уэллс, война миров… Видел, видел. Ерунда!
– Да как сказать, – пробормотал Дидур. – Это ведь тоже твои любимые слухи… какой он будет по счёту?
– А может, они не едят нас, а, наоборот, хотят спасти? Вот и переправляют на свою планету. Я такое тоже слышал.
– Не верю я в их альтруизм! – заявил Дидур.
– Я тоже, – хладнокровно согласился сосед. – Поэтому предпочитаю думать, что нас везут на строительство подземного города. А уж там постараюсь выкопать для себя отдельную нору и залечь там.
Оба замолчали. Ровное подрагивание автобуса на ровном асфальте убаюкивало. Но спать не хотелось.
– Хочешь ещё один слух? – усмехнувшись, сказал сосед, искоса поглядывая на Дидура. – В детстве я читал фантастику, и мне запомнился один рассказ. Как где-то посреди голой степи стоит маленький домик, окружённый несколькими рядами колючей проволоки. Вокруг него – минные поля, доты, дзоты и тройная линия окопов. Круглые сутки к домику безостановочно подъезжают автобусы. Много автобусов. Оттуда выходят люди, тоненькой цепочкой просачиваются через двойной ряд охраны, проверяющей пропуска, и исчезают в домике.
Любители фантастических романов сразу предполагают, что в домике находится станция телепортации, или машина времени, или дыра в пространстве, или ворота в ад.
Но внутри домика ничего нет. Не совсем ничего: есть стол, несколько стульев, шкаф, даже большая кирпичная печь. Но если кто-то думает, что людей сжигают в печи, то ошибается.
Всё гораздо проще… и страшнее.
Печь холодна и пуста. Пуст и шкаф. И на столе ничего нет, и на стульях. Только пыльные занавески висят на окнах.
А под печкой живёт маленький зверёк. Совсем маленький, не больше мыши. Но не мышь.
Он-то и съедает всех людей, которые заходят в дом. Съедает так быстро, что следующий входящий в дверь (а входить в неё можно только по одному), не видит, куда девается предыдущий. Он только успевает заметить маленького зверька, сидящего на полу и поблёскивающего красными глазками.
Что это за зверёк, почему живёт здесь, почему его охраняют вместо того, чтобы попытаться уничтожить? Знают ли охранники, кого или что охраняют, и кто эти люди, которых привозят сюда каждое утро на автобусах? Это неизвестно. Но факт имеется.
– Ты ещё про Чёрную Руку расскажи! – криво усмехнулся Дидур.
– А если автор рассказа угадал? – упорствовал сосед.
Дидур пожал плечами:
– Можно предугадать техническое решение – фантасты только этим и занимались. Но зверушку? Откуда она взялась? Зачем нужна правительству? Куда девается одежда – она что, съедает и её тоже? И куда она гадит? Это ж сколько дерьма получится? – Дидур нервно засмеялся. – Нет, это совершеннейшая ерунда!
– А почему тогда ходят слухи о нападениях на автобусы? Инсургенты хотят освободить везомых на заклание…
– Всё бы тебе веселиться… – пробормотал Дидур.
– Но ты же сам спрашивал, умею ли я водить автобус? Я думал, ты тоже из заговорщиков.
– Ну и что, донёс бы?
– Нет. По мне, лучше пусть случится что-нибудь, чем сидеть дома и ждать ядерного удара.
– А я думаю, мы скоро встретимся с зелёными человечками.
И, откинувшись на спинку кресла, Дидур задремал.
Проснулся он от толчка остановившегося автобуса.
Открылась передняя дверь, и оба автоматчика встали снаружи по обе стороны прохода.
Пассажиры автобуса, начиная с передних сидений, принялись выбираться наружу, покряхтывая и позёвывая.
– Какая темень! – послышался чей-то голос.
«Да, подумал Дидур, тьма египетская!»
Он спрыгнул с подножки.
Прямо перед ним раскрывалась дверь, в которой исчезала спина соседа.
Дидур успел бросить взгляд влево, на разгрузившиеся автобусы, вправо – на ожидающие своей очереди, подивился, что зданьице перед ним совсем маленькое. Заметил ряды колючей проволоки, окружающей площадку, и шагнул в дверь.
Он очутился в тесном шлюзе. Створки сзади сразу закрылись, а передние раздвинулись, открывая ярко освещённую комнату.
Дидур сделал шаг вперёд. Он заметил нехитрую обстановку: стол, несколько стульев, шкаф, большую кирпичную печь…
Удивило то, что комната была без окон.
«А где же занавески?» – подумал он.
Ближайшую стену покрывали красные брызги.
А на полу сидела маленькая зверушка. Она облизывалась.
И это было последнее, что он увидел…
– Последний день! – Ансельм Мерсье, пожилой парижский гид, выглядел одновременно и грустным и радостным. – Последний день работы, Люка! Пятьдесят лет я водил экскурсии по Парижу. Я знаю его, как… – он с напряжением раскрыл ладонь и снова сжал кулак. На глазах блеснули слезы.