— Не бойся, я все исправлю! Только не плачь, ладно?
Заметно похолодало, да и дышать становилось все тяжелее – пакгауз всегда снабжался кислородом по минимуму, да и то, только в рабочие смены, исключительно для комфортной работы обслуживающего персонала, ведь провести 10–12 часов в пакгаузе, в скафандре с замкнутой системой дыхания – не сахар, это каждому известно…
В кромешной темноте Лёшка и Зоя, двигаясь на ощупь, пытались найти хоть какое-нибудь убежище. Маркировка на контейнерах была еле видна, и никак не освещала путь.
— Жиу, жжик, жу-жу, жиу-ж! — еле слышно донеслось откуда-то издалека.
— Слышишь?
— Ага, а что это?
— Не знаю, но это – хоть что-то! Двигаемся туда.
— Только держи меня за руку, и ни за что не отпускай, ладно?
Несколько раз они утыкались в тупиковые коридоры, образованные составленными друг на друга контейнерами, но каждый раз, подбадривая и поддерживая друг друга, они каким-то чудом выбирались и снова шли на звук. Жужжание всё усиливалось, и они, наконец, увидели впереди еле заметное голубоватое свечение.
И вот, за очередным поворотом, обнаружился небольшой робот-погрузчик, неудачно застрявший между двумя огромными контейнерами и упавшим откуда-то сверху большим серебристым диском с топорщащимися во все стороны длинными металлическими перьями, которые не позволяли погрузчику выбраться.
— Жиу, жжик, жу-жу, жиу-жжжж! Ж-жжи-ииуж!
Безрезультатно.
В тусклом голубом свете габаритных огней погрузчика Лёшка заметил сваленные неподалёку бухты канатов. Он уже почти тащил на себе Зою – так они вымотались, да и дышать становилось все тяжелее. Аккуратно опустив Зою на канаты, он в изнеможении упал рядом.
Погрузчик на мгновение прекратил свою возню и уставился на детей линзами камер. Но через несколько секунд снова продолжил двигаться.
Тяжело дыша, Лешка смотрел на безуспешные попытки робота покинуть западню. На борту погрузчика крупными оранжевыми буквами было написано «РУТА-112»
Ну…, «Р» – это, понятное дело, — робот, — вяло принялся расшифровывать аббревиатуру Лёшка.
— «У» – универсальный, «Т» – транспортный, скорее всего, «А» – Автоматический? Автономный? Атомный? А… а не знаю я, что там обозначает эта ваша «А»! И знать не хочу!
Робот снова на минуту остановился и, как показалось Лёшке, обиженно «посмотрел» на него.
От недостатка кислорода, Лёшка непрерывно зевал и хватал ртом воздух, к тому же, его здорово трясло от холода. Зою он наполовину прикрыл несколькими витками каната из соседней, растрепавшейся при транспортировке бухты, чтобы хоть как-то сохранить тепло.
Справившись с очередным приступом зевоты, Лёшка нагнулся и поглядел на Зоино лицо. Вроде спит. Только беспокойно дрожат реснички полуприкрытых глаз. И ноздри сильно приподнимаются, вдыхая воздух и помогая дышать широко открытому рту.
Лёшка тут же вспомнил, что так дышали окуньки, выброшенные на лед, на рыбалке, прошлой зимой. Но все равно, Зоя казалась ему самой красивой на Земле. Он крепко обнял её и, как смог, стянул к себе отовсюду ближайшие бухты канатов.
— Ничего, Зоюшка, я все исправлю! — всё тише шептал Лёшка, сжимая Зоину руку в своей, и боясь отпустить.
— Жиу, жжик, ж-кжи – и-и-ужж… ………….. жи-ик… жжжж!
Во сне Зое снилось теплое лазурное море. Кудрявые барашки облаков весело подмигивали ей, резвясь в синем небе. Дед держал ее в своих крепких руках, смеялся и, подбрасывая вверх, тут же ловил. И говорил, улыбаясь:
— Ничего, Зоюшка, я все исправлю, вот увидишь, все будет хорошо!
Зоя почувствовала тепло на щеке и открыла глаза.
— Дед, Дед, Дед!!! Как ты нас нашел???!!!
— Зоюшка, милая, ты забыла? Я ведь, Главный Смотрящий, как-никак! — улыбнулся Дед и прижал Зою к себе. — А это значит, что я обязан смотреть за всеми системами жизнеобеспечения Марсианской колонии. И за непроницаемостью куполов, за бесперебойной работой компьютеров и систем водоснабжения и кондиционирования. И за нормальной работой искусственного интеллекта. Да вот, хотя бы, за работой таких погрузчиков! — Дед кивнул на притихшего робота. — Конечно, за всеми роботами и машинами колонии я не в состоянии следить одновременно, и если бы не его сигнал «Человек в опасности!» – вам бы пришлось туго…
— Спасибо тебе за это, Старина! — Дед похлопал своей ручищей по борту погрузчика, и тот радостно задвигал камерами, и коротко мигнул фарами.
— Разумеется, в прошивке искусственного интеллекта любого современного робота прописаны пресловутые законы робототехники, — продолжал Дед, — но это – всего лишь погрузчик, и притом, весьма древней модели. Понятно, что ему потребовалось некоторое время, чтобы уяснить, что вы действительно в опасности, несмотря на то, что прямой угрозы вашей жизни не было.
— А что означает буква «А» в его названии? — полюбопытствовал Лёшка.
— Анализирующий. — улыбнулся Дед. — А кстати, когда мы прибыли сюда, он уже почти выбрался из западни. Выходит, что он еще раз тщательно проанализировал ситуацию и придумал таки для своего освобождения способ. — сообщил Дед. — И весьма оригинальный. Он использовал самого себя в качестве рычага! Вот только я не понимаю, почему он не послал сигнал SOS, когда сам попал в западню и определил, что вряд ли сможет самостоятельно выбраться.
Кажется, я понял… Ему просто нравится думать!
Ну, пойдемте, путешественники! Сначала я напою вас чаем, а после вы мне все расскажете.
А потом они стояли на высокой, защищенной прозрачной сферой, башне. Дед показывал им огромные жемчужные купола, и соединяющую их сеть дорог, вдоль панцирей коммуникаций. По дорогам, далеко внизу, ползли крошечные роботы и беспилотные грузовики, поднимая небольшие облачка кирпично-красной пыли.
Начинался новый марсианский день, обычный и непростой, один из многих.
(с) Георгий (Gigem) Ибраилов
Москва, 13.01.12
Это так страшно – остаться одному в темноте. Я не помню, как выглядят мое лицо. Я слышу только свое дыхание и далекое гудение приборов. Мое жизненное пространство – два на два метра – включает в себя место для сна, санузел и угол с консервами и канистрами воды.
Я заставляю себя ходить по периметру каюты, держась за стены. Я уже не натыкаюсь на препятствия, потому что запомнил, где они расположены. Иногда я читаю: взял с собой е-книгу с досоветской фантастикой – рассказы американца Рея Бредбери. Я решил, что это символично – читать о Марсе во время полета на Марс. Но я вынужден читать редко – заряда батарейки хватит еще часов на двенадцать, а зарядить аккумулятор мне негде. Чаще всего я сплю.
