Она очень трудно и очень быстро выбралась из своей катастрофовой пропасти, он – из своей. И на ровной, уже неколеблемой тверди, на дружеской приязни они привыкали и привыкли общаться. Воспоминанье о том давно стало для Литы спокойным, красивым сантиментом.
– Ну что ж. Завтра, друзья мои, открытие, так сказать, сезона, – с нотками торжественности заключил Невелов, – Я со своим капитаном, Рамин со своими девчонками и ты, Лита, со своей подопечной. В девять выезжаем на микроавтобусе; водителя надо предупредить. Форма одежды походно-спортивная. Что брать с собой, в принципе, ясно, но еще раз уточним попозже. Ваши пациенты на месте?
– Мои ждут давно, – сказал Рамин.
– Моя тоже пришла, – отозвалась Лита.
– Мой вот-вот появится. Собираем их у меня в кабинете. Будем знакомить и знакомиться. Завтра действуем одной командой.
9. Семеро
– Максимум, полтора часа, – сказал Невелов рыже-усому щекастому здоровяку-водителю микроавтобуса, – Отдыхай, Митя. Но бдительности не теряй. Вперёд, первопроходцы!
Они подошли к краю громадного зелёного блюда, вдавленного в земную поверхность с аккуратностью и фантастической мощью. У блюда было сравнительно небольшое дно и очень пологие ровные склоны. Трава на склонах была как-то особенно плотна и низкоросла, её зелень казалась сочней, чем на остальной равнине. Впечатление совершенства немного портили разбросанные по блюду беспутные клоки серо-зелёного кустарника: дикого шиповника и колючего тёрна.
Утреннее, ещё не знойное солнце спадало с новенькой лазури, зажигая зелёный мир блюда-воронки осмысленной жизнью. Воздух – вкусный, травянисто пахучий, перемешивался тонким ветерком.
Спускаться по склону было легко и приятно: ноги сами шагали, требовалось только не позволить им безответственно побежать. Никаких тропинок не наблюдалось: местные жители не интересовались воронкой, круговое сетчатое ограждение, надо полагать, способствовало тому.
Шли вольной ватагой. Впереди, рядом друг с другом – синички: обе в одинаковых защитных рубашках, чёрных шортах и белых кроссовках: лишь бейсболки на соломенных стрижках, у Эли жёлтая, у Юли бежевая, да небольшая сумка на Элином плече позволяли их различить. Они оглядывались по сторонам остро и настороженно. Им хотелось побыстрей миновать открытый, издалека видимый склон и спуститься вниз, в заросли.
За ними – Лора в лёгкой хлопчатой куртке, в вельветовой панамке, надвинутой на лоб, тоже с сумочкой на плече. Она почти не оглядывалась, окружающие пейзажи её мало интересовали, и никуда не спешила: бесстрастно шла туда, куда почему-то шли все.
Старшая часть группы слегка приотстала: Дроздов – в пятнистой зелёно-бурой футболке от полевой формы; Рамин – в видавших виды джинсах и в клетчатой ковбойке; Лита – в синих брюках, такого же цвета блузке, в белой кепочке на голове; Невелов – в серой ветровке. Дроздов нес на плечах рюкзак с питьевой водой и бутербродным завтраком, Рамин – сумку с походной аптечкой.
Первозданная благодать июльского утра после городских сует подействовала на всех.
– Вот оно, лекарство от болезней, – рассуждал Рамин, оглядывая окрестную идиллию, – Утешенье от всех невзгод. Вот где надо построить новую клинику.
– Со временем, может быть, и построим, – согласился Невелов.
– Обязательно построим, – откликнулась Лита, – Большое, красивое здание. Наверху, чтобы всё было видно. Насадим вокруг сосен.
– Почему сосен? – спросил Рамин.
– К этим ароматам – ещё хвойного, смолистого. Что может быть лучше! Загородный филиал нашей клиники. Нет. Это в городе будет филиал, а тут – главная клиника. Наберём новых сотрудников – умных, душевных людей…
– А меня примете охранником? – усмехнулся Дроздов, 83 Буду душевно охранять, стараться.
– Мы тебя назначим начальником внутреннего режима, – пояснил Невелов, – Будешь контролировать всеобщее настроение. Наличие улыбок на лицах. Нарушителей штрафовать.
– Всё у нас будет хорошо, – заключила Лита, – Эй, девчонки, слышите?! Всё будет хорошо! Выше головы!
Синички охотно покивали. Их настороженность развеивалась солнечным ветерком. Эля сорвала цветок из травы. Юля попыталась бейсболкой поймать бабочку.
Они добрались до дна воронки, до каменных глыб. Зелёный горизонт вокруг поднялся. Голубой купол неба уменьшился и стал более выпуклым. Картина камней, навечно замерших в загадочном беспорядке, вносила уже другие тона в настроенье: неизбежно почтительное «О-о!» перед воплощённой огромностью, тяжестью, бесстрастьем, неодоленьем.
Камни были сизо-серых, буро-каштановых, песчаных цветов: древние базальты, граниты с проблесками кварца и слюды. Теневые бока запятнились мхом. Рядом с ними разрослись жёсткие кусты тёрна, сердито топорщился репейник, трава была выше и беспорядочней, чем на склонах. Между камнями, словно с их разрешения и под их покровительством, росли юные берёзки и клёны. Взрослых деревьев почему-то не было, лишь редкие высохшие стволы; вероятно, по неведомым причинам им не удавалось достичь своей взрослости.
Из-под ног прыскали в стороны мелкие ржавые кузнечики.
– Змея-я-а!! – вдруг взвизгнула Эля тонко-пронзительно, с частотами, близкими к ультразвуковым, рванулась в сторону, налетела на рядом идущую Юлю, сшибла её с ног и сама упала сверху. В траве мелькнула живая бечёвка ужика с тёмной головой и оранжевыми пятнышками.
– Ох уж эти цивильные барышни, – проворчал Дроздов, подняв Элю и помогая подняться Юле, – В школе по зоологии, небось, двойка была за пресмыкающихся.
– Элька, ты совсем дура! – Юля сердито встала, морщась от боли, разглядывала набухающую кровью ссадину над локтём от острого края притаённого в траве булыжника.
– Я чуть не наступила на неё. Я не хотела. Очень больно, да?..
– Нет, очень весело.
Рамин снял с плеча сумку с аптечкой, Лита достала из неё спирт, вату, пластырь. Юля, вывернув пострадавшую руку, не мигая, заворожено созерцала свою ранку и стекающую к кисти струйку крови.
– Юль, ты чего? – тревожно спросила Эля.
– Хватит любоваться, – Лита быстро убрала кровь ватой, продезинфицировала ссадину под тонкий взвой, присевшей от боли Юли. Наложила лоскут пластыря, – Жить будешь. Долго и счастливо, на радость ближним.
Все тронулись дальше, вскоре подошли и обогнули самую огромную каменную глыбу высотой метров шесть, состоящую из двух соединённых кусков. В них находилась пещера. В нижней части, там, где камни вминались в землю, был вход в неё. Весь остальной раздел меж камнями с расстояния почти не замечался. Стык был занесён давней землёй и оброс кляксами серого мха.
