Эта эпидемия, начала охватывать не только военнослужащих, но и гражданский персонал. Не только находящихся в самой Зге, но и за пределами её.
— А что говорит медицина? — спросил я у Муравьёвой.
— Внешне — полный симптомный букет шизофрении или галлюциногенной паранойи. Но клинические обследования показали, что психика у всех, подвергшихся воздействию объекта, в полном порядке. Самое странное, как выяснилось, это были не галлюцинации. Они действительно что-то слышат, видят, чувствуют. К ним непосредственно в мозг поступает непонятная для них информация. В непонятной форме. На совершенно ненормальном частотном уровне. На котором никогда не работал мозг человека. На котором он не может благополучно работать без риска саморазрушения.
— Почему вы так решили? — спросила Вела.
— Современная нейрофизиология — точная наука, — сузила академический взгляд Муравьёва, — Если интересно, я ознакомлю вас со всем комплексом наших обследований, с выводами лучших наших специалистов. Дело ещё в том, что после эвакуации пострадавших (так их условно назовём) из зоны действия объекта они переставали принимать постороннюю информацию, у них прекращались все слухи и видения. Но в обычно стабильное состояние большинство из них не пришло. Их мозг сохранил свою активность на прежней опасной частоте. Они всячески, под любыми предлогами были намерены вернуться назад к объекту. Сбегали из-под присмотра. Пытались пробраться в Згу пешком окольными путями, в обход постов и патрулей. Некоторым это удавалось. Кое-кого обнаружили в Зге вблизи объекта, задержали, насильно вывезли обратно. А несколько человек исчезло без следа и что с ними сейчас никто не знает.
— Скажите, — осторожно спросил я, — не появлялись ли в Зге посторонние люди? Совсем посторонние. Не местные жители. Не военные, не ваши сотрудники.
— Нет, — твёрдо сказал Ниткин, — в тот период неустановленных личностей обнаружено не было.
— Может быть кто-то, когда-то, мельком? Седой пожилой человек. Высокий, худощавый. Усы. С очень… своеобразным взглядом.
Генерал покачал головой.
— У нас нет таких данных. Тогда мы ещё держали всё под контролем.
«Эх!.. Где же-таки были вы, Мик Григорьич? — мысленно сокрушился я, — Вмешаться бы вам тогда. Может, не натворили бы эти деятели всего, что натворили».
— А что за человек? — заинтересовался Бейн.
— Это так, личное. К делу не относится. Продолжайте, пожалуйста, — обратился я к Муравьёвой, — Что было дальше?
— Дальше… — неуютно, что-то очень по-женски повела плечами, вздохнула учёная дама, — Так вот, через несколько недель в Зге, в районе, ограниченном, так называемой, Каймой, почти не осталось сотрудников и военнослужащих в той или иной степени не подвергшихся воздействию объекта. Стало бессмысленно заменять их новыми. Почти весь персонал, и военный и гражданский был вывезен подальше за пределы Каймы. Некоторым сотрудникам комплекса было разрешено вовсе покинуть данный район. Остальные временно расположились в соседних населённых пунктах. Психически неблагополучных разместили в специально оборудованных зданиях под медицинским наблюдением.
Большой проблемой стало воспрепятствовать эвакуированным вернуться назад, в Згу, к чему многие очень стремились. Поэтому и здания, и весь периметр Каймы тщательно охранялся. Встал вопрос… о принятии радикальных мер, которые смогли бы…
Взгляд учёной дамы тускнел — терялся. Речь утратила прежний напор. — Наверное, об этом лучше расскажут более компетентные господа.
— Не в компетенции дело, — строго сказал генерал Паслён, — Компетенции нам друг у друга не занимать. Конкретнее? Да. Встал вопрос. И не решать его было нельзя. И не амбиции наши, как, вероятно, вы думаете. И не карьеры и не личные выгоды — смею уверить. Плевали мы на выгоды, на карьеры. Когда дело принимает такой оборот. Судите сами — около пяти тысяч человек, выведенных из строя, не поддающихся лечению, оголтело рвущихся назад в Згу, к этому проклятому Стволу, откуда исходят эти проклятые излучения. Они не задерживаются ничем, ни слоем земли, ни бетоном, ни свинцовыми экранами. Они действуют на большой территории и зона действия их увеличивается, и интенсивность их возрастает, они превращают людей в параноиков, в задумчивых безвольных идиотов.
— Не совсем так, — возразила Муравьёва, — Категории психиатрии в данном случае не…
— В безвольных идиотов! Которые любыми ухищрениями пытаются вырваться из-под стражи, вернуться назад. Чтобы стать ещё большими идиотами. Вся территория за Каймой брошена без надзора. И границы Каймы раздвигаются. Что происходит? Что произойдёт? Уж, наверное, ничего хорошего.
— А вы спросили тогда хотя бы у одного из нас, згинцев, сподобных? Что происходит? Что надо делать? Чего не надо делать? — остро взблеснула глазами Вела, слишком остро, я снова взял в ладонь, слегка сжал её пальцы — «спокойней, спокойней», — Вы вспомнили о нас сейчас, когда сделано то, чего не только нельзя было делать, о чём нельзя было даже думать.
— Сподобные — несподобные… — озабоченно проговорила Муравьёва, — В этом аспекте мы не обследовали згинцев. Здесь наше упущение. Хотя мы предполагали, что имеются таковые.
— Для нас вообще непостижимо, — сказал я, — Как можно исследовать явление, причём столь крупномасштабное, без участников этого явления? Как можно изучить феномен Зги без самих згинцев?
— Мы работали, общались с некоторыми згинцами, — ответила Муравьёва, — С оставшимися, в основном пожилого возраста. Но, честно говоря, от них было мало проку.
— Ладно, — заключил я, — Было — не было. Можно — нельзя. Что теперь рассуждать. Итак, вы решили взорвать в Стволе атомный заряд, чтобы погасить излучения. Клин клином, что называется, да?
— Вначале мы хотели взорвать обычный заряд, и полностью заблокировать Ствол, соединяющий объект с поверхностью, — объяснил генерал Ниткин, — Но наблюдения показали, что даже тысячеметровый слой земли не является большим препятствием для излучений. Потом возникла идея произвести в Стволе закрытый взрыв небольшого ядерного устройства, направив его ударную волну и радиационное излучение вниз, на объект. Поскольку объект нематериален, разрушить его было нельзя. Но радиация, световой удар и температура должны были воздействовать на излучения объекта и полностью их нейтрализовать. Очень непросто было получить разрешение на это. Мы получили. Ситуация была чрезвычайной, угрожающей, и других мер защиты у нас не было. Специалисты провели расчёты и подобрали необходимый по мощности заряд.
