– Ладно-ладно, успокойся, – сказала бабушка.
– А то что, люди оглядываются? – с вызовом спросила Фива.
Ей почему-то захотелось огорчить бабушку и всех-всех этих людей, которые спешат к всенощной на праздничное богослужение, а того не понимают, что им всем надо заново рождаться или перерождаться, потому что любое время, в том числе и новое, начинается в человеке и с человека.
– Нет-нет, внученька, будь на то моя воля, я бы твои слова ещё громче высказала.
Она горделиво оглянулась и прошептала, что ныне им надо поторапливаться, но теперь ей точно известно, почему дед, прощаясь, говорил, что она нужна ещё здесь.
– Я буду тебя оберегать.
Фива Феодосьевна так радостно посмотрела на внучку, что она растерялась – хотела огорчить бабушку, а получилось, что обрадовала. Впрочем, любая радость приятнее огорчения, а нечаянная тем более. Ничего не спрашивая и ничего не выясняя, они поспешили к храму – ещё как бы две прописные буковки на белом листе, или на странице Книги жизни? Как бы там ни было, а не этими ли буковками сам себя изъяснял Господь: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец…»
В церкви во время богослужения народу было не продохнуть. Чтобы затеплить свечечку в честь праздника, приходилось её передавать через головы верующих. Надо сказать, что и раньше так бывало, но сегодня и Фиве, и бабушке хотелось самолично поставить свечечки – и за здравие, и за упокоение. И они добились своего.
Несколько раз церковный служка пробирался мимо них с подносом для подаяний, и всякий раз и бабушка, и внученька находили в карманах необходимую денежку. В конце богослужения пономарь опять к ним приблизился. Фива нащупала монетку, так ей показалось. На самом деле, сдавленная со всех сторон, она нащупала пуговку с Кешиного пальто. Шевельнулась, пономарь застыл в ожидании, и тут Фива осознала, что это не денежка. Тогда она другой рукой нырнула за отворот полушубка. Не глядя, достала пятисотрублёвую банкноту (опять же Кешину). Внутренне смутилась, но и отступать было поздно. Точнее, не пожелала она отступать, положила её на поднос, словно копеечку, и, совершая крестное знамение, повернулась к Царским вратам, к образу Спаса нашего Иисуса Христа. Служка и все, кто рядом были, изумлённо раскрыли рты – деревня, она и есть деревня. Но самое удивительное – как только она положила на поднос банкноту, свечи во всей церкви враз как бы вспыхнули, то есть весьма ощутимо прибавили света, в особенности под образами Спаса и Флора.
Многие заметили это чудо, но никак не связывали с пятисотрублёвой банкнотой. И только бабушка, находившаяся рядом с Фивой, мигом всё сопоставив, догадалась о таинственной связи происшедшего с её внученькой. А догадавшись, сама засветилась, словно свечечка.
На следующий день и Фива, и бабушка спали допоздна. А потом были пельмени и чаепитие. Бабушка не могла нарадоваться на внученьку – молодец, во всём видит хорошую сторону, ничего не боится. Поставила заглавной целью относиться к своему суженому словно к звёздному . Теперь и ей, бабушке, понятен смысл пребывания на земле, отныне она будет молиться, чтобы желание Фивы исполнилось. Именно-именно потому, что своими глазами видела, как радостно вспыхнули свечи под образами Спаса и Флора. Это они так согласно одобрили направление мыслей и действий внученьки.
Уже на вокзале бабушка напутствовала Фиву, чтобы блюла себя и цели своей не меняла. А за цветик-семицветик, оставленный в кефирной бутылке, не беспокоилась. Бабушка вновь положит его за иконку – до лучших времён, то есть до новой встречи с нею, внученькой.
О Господи, неужто наступает Время Звёздного Спаса ?!
Фива вошла в вагон, и едва присела у окна, как поезд тронулся. Она даже толком не успела помахать бабушке. Впрочем, все её мысли были о Кеше. Единственный раз, когда стояла на перроне, мелькнула мысль – домой заскочить, но тут же и улетучилась. Она, если получится, на Восьмое марта приедет. А сейчас перво-наперво ей надо встретиться с Кешей. В её решении относиться к нему как к звёздному , то есть необыкновенному, прежде всего был вызов. Но после того, как бабушка одобрила его и напутствовала: не менять своей заглавной цели , Фива почувствовала, что Кешина жизнь не просто пересеклась с её жизнью, а отныне их жизни слились в одну, во всяком случае, будут идти рядом.
Самое удивительное, что это чувство не страшило её, а радовало, придавало уверенности в себе. Хотя она, конечно, понимала, что любая другая девушка на её месте вряд ли обрадовалась бы. В особенности столкнувшись с фактами, с которыми ей довелось столкнуться. Впрочем, и в этом она находила радость, потому что ощущала, хотя и косвенным образом, свою избранность. То есть что именно она суженая Кеши. Да-да, она, а ни какая-то другая. Правда, вместе с уверенностью вползал в грудь и холодок тревоги – как он встретит её после всего, что произошло с ними? Ведь он не знает, что она – суженая. Однако главное – встретиться.
Она украдкой достала пуговку, оторванную во сне от Кешиного пальто, и, насладившись созерцанием, так же украдкой спрятала, чтобы через некоторое время опять достать её. Всё это она проделывала почти машинально, однако холодок тревоги угасал именно в момент созерцания. Если бы Фива была в другом состоянии, то непременно заметила бы влияние пуговки на перемену в её настроении. Но, думая о Кеше, она не чувствовала себя, весь её внутренний мир как бы растворялся вовне. Так что и ответы на всё, что тревожило, она искала не в себе, а вокруг.
В очередной раз созерцая пуговку, Фива опять подумала не о внезапном облегчении, навеянном этой самой пуговкой, а о том, что главное – встретиться с Кешей, остальное…
Неожиданно мысль перескочила. Она вспомнила давнишний поход с девчатами в так называемый ночной клуб. Тогда, вернувшись из полевой экспедиции в свою завалюху на курьих ножках, они решили поужинать в каком-нибудь недорогом, но уютном ресторанчике, так сказать, отпраздновать возвращение в столицу.
Вечная заводила Агриппина Лобзикова, зная привычку Фивы не покидать свой жилой район в угоду любым увеселительным мероприятиям, загодя подговорила свою подругу Ксению Баклажкину (такую же, как и она, квартиросъёмщицу в завалюхе), мол, на примете есть такое заведение – они бывали. И недорого, и сервис на высшем уровне. Единственный недостаток – далековато. Зато новая библиотека МГУ рядом и вся Москва из окна кафе как на ладони. А уж музыка – кайф, закачаешься!
В общем, уговорить Фиву. Увы, ничего не решилось.
Кафе оказалось вовсе не кафе и не рестораном, а одним из тех клубов, что во множестве стали возникать после публикации сообщения в «МВЧС» («Международном вестнике чрезвычайных ситуаций») о новых расчётах траектории астероида Фантом. Расчёты представил некий молодой учёный из Института физики небесных тел. Представил как частные, взятые за основу его дипломной работы. Из расчётов выходило, что вероятность столкновения астероида с Землёй равна соотношению не один к ста, как прежде считалось, а один к одному. В крайнем случае один к десяти.
