К концу следующей партии они успели сменить три бара — от грязного портового кабака до шикарного ресторана с хрустальными люстрами. Игра затягивала. Вскоре Джек и вовсе перестал следить за мельтешением питейных заведений. Три партии он проиграл — каждый раз Ван Белл забирался на стол и исполнял дикий танец, хохоча во все горло. Столько же Джек выиграл: полковник рвал на голове волосы и доказывал, что это случайность. Вокруг них толпились какие-то люди, подбадривали игроков, подсказывали. Лица менялись так быстро, что Джек решил не обращать на них внимания.
В какой-то момент к ним прицепился хлыщ с тоненькими усиками, принимавший ставки на исход игры. Отстал он бара три спустя — после того, как пытался подговорить Ван Белла проиграть одну партию, за что и лишился пары зубов. В следующем баре их хотели арестовать за беспорядки, но полицейский жетон уладил дело. Заодно полковник обзавелся полицейским шлемом, который был ему очень нужен; через три хода он подарил его официантке.
— Н-нолик! — сказал Джек. От удара о стол у кружки откололась ручка.
Подняв голову, он увидел на коленях Ван Белла рыжую девицу. Обняв полковника за шею, она что-то шептала ему на ухо.
— П-подсказки запрещены, — сказал Джек.
— Извини дорогая, — сказал Ван Белл, отодвигаясь от девицы. — Поговорим после? Прекрасный ход… Но что ты скажешь на это?
Он поставил бокал в верхнюю угловую клетку и затянулся сигарой. За три глотка допив кружку, Джек сделал ход. Девица исчезла, а бар опять поменялся.
— Есть! — выкрикнул Ван Белл.
— П-партия еще не з-закончена, — напомнил Джек.
Столик был грязным, в липких подтеках и черных пятнах от затушенных сигарет. Заведение выглядело не лучше — сырые бетонные стены, крошечные пыльные окна. За соседними столиками сидели какие-то угрюмые личности, мрачно косясь на игроков.
— Нет, — сказал полковник. — Просто мы добрались до «Ежей и фламинго». Общий итог — ничья. Зачем мы здесь?
— Мы ищем ч-человека-устрицу… — сказал Джек.
Он встал, сделал шаг и рухнул под стол.
25. Вторая беседа с Бармаглотом
На лоб падает тяжелая капля. Ползет на висок, щиплет кожу. Джек вытирает ее; когда он подносит пальцы к глазам, они вымазаны темным. На запах — как кровь, машинное масло и щелок.
Джек лежит на сыром каменном полу. Справа и слева возвышаются ряды металлических стеллажей. Темно-серая сталь переливается в отблесках далекой лампочки. За спиной сгущается темнота, впереди маячит светлое пятно. Чтобы выйти, нужно идти туда. Пока все не так страшно: вместо чудовищных экспонатов кунсткамеры на полках стоят яркие коробочки, разрисованные звездами, воздушными шарами и клоунами. Дешевые сувениры из бродячего цирка. Но Джек знает, что это только начало.
Он замечает движение. Что-то большое шевелится под потолком. Бармаглот? Но для встречи с хозяином лабиринта еще рано… Джек присматривается и различает сквозь полумрак силуэт лошади. Несчастное создание раскачивается на брезентовых помочах. Большая голова опущена. Лошадь делает вдох, и ее тело раздвигается, точно меха аккордеона. На лоб падает еще одна капля.
Это и есть меха. Животное разрезали пополам и середину тела заменили гофрированной трубой из брезента. Пришили наспех — Бармаглот слишком увлекающаяся натура, чтобы работать чисто. Ему просто интересно.
Джек отводит взгляд. Смотреть на лошадь выше его сил. Он встает и делает шаг вглубь лабиринта. Щелчок. Цветные коробочки открываются разом, будто Джек нажал на секретную кнопку. Со звоном распрямляются пружины и повисают, раскачиваясь из стороны в сторону. На конце каждой — голова мартышки. Обезьянки верещат.
Чертики из коробочки… Джек из коробочки. Бармаглот ждал его, ждал и подготовился.
Впереди раздается громкий шелест. Джек останавливается, всматриваясь в сумрак. Из темноты появляется колышущееся коричнево-серое облако. По лицу бьет что-то мягкое и сухое. Джек успевает закрыться руками, прежде чем облако окутывает его. Слабые удары сыплются один за другим. Кто-то ползает по рукам и одежде, колючие лапки щекочут кожу.
Не проходит минуты, как все исчезает. Облако уносится вглубь лабиринта, исчезает, словно его и не было. Остается одно насекомое на рукаве пиджака. Большая и толстая ночная бабочка. Джек снимает ее. Насекомое трепещет в пальцах, сучит лапками. Джек видит рисунок на спинке — смазанный череп. Джек не энтомолог, но знает — это бражник «мертвая голова». Иначе и быть не могло. Бармаглот понимает, какую игру ведет.
— Вы вернулись, друг мой, — доносится шипящий голос. — Что же вы стоите на пороге? Проходите, проходите…
Джек сворачивает за угол. Чудовище сидит, обернувшись хвостом. Огромные глаза сверкают тысячами отражений, точно дискотечные шары. Когда Джек входит, извивающиеся усики встают дыбом. Бармаглот ухмыляется во всю пасть.
Стрекочет кинопроектор. На экране за спиной чудовища показывают хирургическую операцию. Крупным планом — огромные руки в резиновых перчатках, скальпели и зажимы, валики окровавленной ваты… Под руками врачей что-то пульсирует, а в центре кадра белеет уродливый осколок кости.
Отражением того, что происходит на экране, перед Бармаглотом лежит выпотрошенное окровавленное тело. Джек видит человеческую руку и длинный чешуйчатый хвост. Остальное — склизкая мешанина из вывороченных внутренних органов, шестеренок и залитых кровью микросхем. Одной лапой Бармаглот что-то двигает и переставляет. Человеческая рука скребет ногтями пол так, что на камне остаются полосы.
Второй лапой Бармаглот ковыряется во рту. Он вцепляется кривыми пальцами в один из клыков и вырывает с мясом. Из кровящей лунки вываливаются клубки тонких как нити червей. Бармаглот сплевывает их вместе со сгустками крови. У Джека перехватывает дыхание от запаха аммиака.
— Чашечку чая? — предлагает Бармаглот. Огромная пасть перекошена в улыбке или злобном оскале. — Ах да! Я и забыл, вы не голодны… Тогда продолжим разговор?
— Д-да…
— Итак, друг мой, на чем мы остановились? Вы спрашивали, кто такой Плотник и откуда взялись моржи… Вас еще интересует этот вопрос?
Джек кивает, а потом, спохватившись, говорит:
— Д-да. Интересует…
— Как видите, друг мой, я подготовился к беседе, — Бармаглот переворачивает изуродованное тело на бок — Это наглядное пособие…
Джек опускает взгляд. Человеческая рука сжимается в кулак, раздирая ладонь до мяса. Длинный хвост извивается как змея, которую придавили каблуком. Шестеренки дергаются и начинают крутиться, наматывая на зубцы белесые жилки.
