Delicate Wind - Девушка по имени миллион лет или записки бывшей богини

Наконец она закончила и взглядом приказала мужчине забрать системный блок. Они ушли, напоследок мать прошипела: «выжми белье в ванной, дура». Вита никак не могла поверить в случившееся, она долго не шевелясь лежала на полу, оглушенная и сломленная неожиданным нападением. Но вот одна рука, затем нога,  она двинулась, издав протяжный стон и наконец, села, с ужасом вглядываясь в свое отражение в зеркале напротив.

Ненависть искалечила ее красоту, оставив здоровенный синяк под глазом и пару длинных царапин на тонкой бледной коже рук. Печень невыносимо болела от злобы, сброшенной на нее, а ноги ныли от соприкосновения с полом. «Что, что делать мне»? Заплакала страдалица, смотря на себя, но ответа не было. Не было и вибраций, а боги молчали в чакрах, и разочарование жизнью достигло апогея.

Демоны, прячущиеся в темных углах, только улыбались, шепча ей о вечном покое, и на секунду они достигли своей цели, заставив ее забыть об истинной вечности и о том кто она такая! Но только секунду продолжалось это дикое колебание между чистотой и смертью, прерванное матерью, ворвавшейся в комнату с желанием убить Виту. Несчастная и избитая сделала к ней шаг, протягивая к родителю руки, ее просящие глаза заставили вздрогнуть Мать, и она выронила нож.

«Ты вымоешь белье, или нет», наконец взорвалась она, сверкая глазами. «Пойдем», она взяла Виту за волосы и потащила в ванную, где бросила, заперев дверь на замок. Вита безучастно посмотрела на гору простынь, и, желая хоть чем-то занять свое искалеченное тело, стала выжимать. Где-то час продолжалась эта ее работа, в течении которой сознание девушки свободное от давления извне, потихоньку приходило в норму, и наконец, она опять улыбнулась тихо и вкрадчиво сама себе, ощущая, как потоки прохладного духовного газа бегут по внутренним трубам и меридианам ее прозрачного тела.

Достигнув  головы, невидимый газ раскрыл там дивный тысячелепестковый Над-Лотос голубого света, и появившиеся оттуда небесные сущности запорхали вокруг Виты, лаская ее своими эфемерными крылышками. Она вздрогнула от невыносимого счастья! «Как просто все СЕЙЧАС», промолвила она и тут дверь снова отворилась с жутким скрипом.

Мать стояла на пороге, оглушенная тем прощением что час назад послала ей Вита, и теперь укоризненно смотрела на свои руки. «И-ди…Кушать», буркнула она быстро, не желая признаваться себе в желании обнять Виту или встать перед нею на колени. За ужином Вита, мать и ее мужчина сидели в гнетущем молчании, и даже привычные тупые и развивающие пошлость шутки Петросяна не веселили женщину как всегда. «Яростная двоица» совсем притихла и старалась не смотреть Вите в глаза, и даже начавшийся матч по футболу не вызвал у них никаких реплик. 

Дождь скрадывал молчание кухонного этюда мягкой кошачьей поступью капель, и тишина не казалась такой абсолютной. Вита сидела и улыбалась про себя, не имея ни злости, ни гнева, и только осознание момента до конца волновало ее душу. Что ей их мнение и слова? Злость и ненависть? Ничто не может повредить ее сердце и сияющие лотосы чакр! Наконец они ушли с кухни, не оглядываясь, и закрылись в своей комнате.

Вита осталась совсем одна с космической властью дождя и еле громким мурлыканием кошки на фоне мелодии стихий. Она встала и, скользнув к окну двумерной тенью, открыла его, вытянув руки, улыбаясь, и осторожно касаясь такой живой серенады капель. Дождь шел и шел, а покой становился все оглушительней и бесповоротней, заполняя ее всю до конца дышащей силой воды, и скоро породил в голове фразу одной решительной мысли.

Она повернулась к скудной обстановке кухни и улыбка пробужденной осветила грязь. Ее время здесь истекло.

Немного времени спустя дождь обнимал худое тело черноволосой девушки, которая шла по пустой дороге на запад и не оглядывалась. Еще час после она была далеко от Города Теней, она шагала с чарующей улыбкой и знала, что впереди будет новый день и все будет по-другому. Внезапно она остановилась и, оглядевшись назад, расхохоталась, она хохотала звонко и весело, и этот звук разносился далеко по дороге устилаемой щедрыми бриллиантами дождя.

Она долго не могла остановиться и наконец, замолчав, повернулась и продолжила свой путь. В глазах ее, громадных и мудрых как космос, отражалось небо усыпанное звездами.

Пришло утро. Вита устала идти, влекомая наитием божеств, спрятавшихся в чакрах, и решила отдохнуть. Во время Пути она не вполне сознавала куда и как направлять свои стопы, будучи внутри «вселенской Матрицы», где правильная Дорога всегда к услугам ищущего, и вот, оглядевшись, она заметила, что находится в чудесном лесу полном солнечного блистания и бабочек, порхающих меж колонн света, льющегося сквозь кроны.

Она опустила тело в океан высокой травы и погрузилась в самадхи, внутренним взором вся в лотосах чакр, из которых в разные стороны потянулись нити света, мгновенно привлекая разнообразных высших существ. Радость от встречи с ними заставила ее открыть глаза, и иное измерение открылось ей. Цветы изменили форму, порхающие среди блеска трав эльфы загадочно улыбались, и Вита опять заплакала от счастья быть  Тут сейчас.

Но вот кусты у дальнего края поляны раздвинулись, и на прогалину вышел, окруженный свитой из светлячков, юноша с крыльями за спиной и в розовой тунике, соперничающей по красоте с длинными водопадами белокурых волос спускающихся  по его плечам. Вита хотела что-то сказать, но он приложил палец к губам и безмолвный, впустил ее в картину давно прошедших дней.

Она увидела стадионы и залы полные людей, и надрывный голос одинокого бога танцующего над толпой в жажде отдать себя всем! Его одержимость служения людям передалась ей сквозь время, а эмоции волшебного голоса взбудоражили ум.

«Ты», хотела сказать она, но юноша опять приложил палец к губам. Давая понять, как мало могут передать слова в этом мире. Она увидела саму суть его радости отдавания сердца всем, и стремительный Путь, не понятый никем. Она провалилась совсем  вглубь картин Его прошлого и…

Увидела все. (Он как всегда летел по сценическому проходу, мысленно «протанцовывая себя», рождая каждым касанием своей туфли к твердости пола новое восхитительное ощущение, которое он сейчас передаст жадно ревущей толпе, так алкающей его Яростного Света! Он улыбался. Только сейчас он и жил, только сейчас, все остальное время страдая от непонимания своей такой филигранной детской Души, ждущей взаимности. Сейчас. Миг. День. Час. Мгновения не имеют смысла, а он должен успеть выплеснуть свет счастья, пока еще бьется его сердце!