Лестер Рей - Конец света

Отсек за отсеком прошел Пол по примолкшей Станции, но всюду было одно и то же. Дверь в большой приборный отсек была закрыта, и он решил попасть сюда кружным путем, тем более что зрелище смерти больше не вызывало в нем дурноты.

Теперь его страшила мысль о полном одиночестве и необходимости удерживать себя от анализа причин катастрофы. Он был не в силах думать об этом.

В противоположном конце Станции разрушения были малозаметны: дальность расстояния, очевидно, смягчила удар. Появилась надежда найти здесь людей. Но Фентону никто не попадался, видимо, их отвлекло что-то еще до катастрофы.

Вдруг он наткнулся на мертвеца. Пуля, пробившая голову, валялась в шести дюймах от трупа. Это не было самоубийством – оружие отсутствовало.

Несколько дальше Фентону попались еще два трупа – мужской, в рабочем кресле, и женский – в цистерне с какой-то жидкостью. Оба покойника были застрелены.

Пол толкнул дверь в приборный отсек.

– Капитан Эллистер! Лейтенант Морган!

Они сидели на своих местах, но ответить не могли, так как пули застигли их за работой. Были здесь и трупы, все изрешеченные автоматной очередью.

Фентон вновь почувствовал, что теряет рассудок: повязка больно стиснула голову, и он, тихонько всхлипывая, поднял руку.

– Сью! Сью! Сюзи, прогони их…

Сюзи ушла – сегодня она была свободна от работы. А соседские мальчишки швыряли в него камнями. Скверные были мальчишки…

Он пришел в себя резко, сразу. Одна рука царапала дверь, другая сжимала сорванную с головы повязку. Фентон получил контузию, когда возвращался на Станцию с последней партией бомб и в спешке не рассчитал скорость. Должно быть, он стукнулся головой, но ничего страшного не случилось, хотя, помнится, он орал от боли, пока ему не сделали инъекцию успокоительного. Те бомбы…

Он был близок к тому, чтобы вспомнить остальное, но тут до него донесся крик, совсем слабый, но отчаянный.

Крикнув в ответ, Фентон побежал по туннелю, опоясывавшему гигантскую Станцию, в том направлении, откуда раздался крик. Сердце бешено колотилось, и в душу закрадывался страх перед возможностью наскочить на человека с автоматом.

Крик повторился. Он доносился с центра Станции и был мало похож на человеческий, скорее крик раненого или умирающего животного.

Фентон добежал до комнаты, бывшей крохотным лазаретом, и осторожно вошел в палату. Спеленутая так же, как он, и с такой же трубкой на руке, корчилась в агонии девушка. Лицо ее было перекошено, из открытого рта вырывался непрерывный стон.

– Марта! – Фентон подался вперед и замер. Когда-то это была Марта Грейвз, теперь же от нее осталась лишь оболочка. Слишком долгая работа в радиоактивной лаборатории вызвала злокачественную опухоль, растущую невероятно быстро. Доктору пришлось оперировать прямо здесь и вместе с опухолью удалить почти весь мозг гениального физика, сохранив низшие отделы, регулирующие чисто физиологические функции организма. С ближайшим кораблем Марта должна была покинуть Станцию.

Фентон бросился в камбуз. Глотая слюну, он схватил что попалось под руку из непортящихся продуктов и тубу с водой.

От запаха пищи изо рта несчастного создания потекла слюна. Захлебываясь, Марта жадно высосала воду и проглотила немного пищи. Стоны умолкли, и через несколько минут она спокойно спала.

Пол осторожно выдернул иглу из ее руки и немного постоял в нерешительности. Затем, разыскав в аптеке спирт, он наполнил им тубу и бережно протер тело Марты губкой. Дважды, пока он перепеленывал ее, Марта просыпалась, но тут же засыпала снова.

Когда он вышел из палаты, его стошнило. Теперь до него окончательно дошел весь ужас положения. Он остался один. Кроме него и существа, которое нельзя было назвать человеком, не было ни одной живой души – возможно, во всем мире. Иначе грузовым судам давно пора быть здесь.

Мысль о гибели мира подсознательно зародилась в нем еще тогда, когда он выполнял обязанности сиделки по отношению к несчастной девушке. Сейчас его поразило, что он так спокойно подумал о конце мира и почти смирился с этой мыслью.

Одним прыжком Фентон достиг наружного шлюза. До сих пор он не собирался проверять его. Красный сигнал у люка показывал, что воздух наполовину вышел. Должно быть, люк пострадал во время катастрофы, но сработавший автоматически аварийный клапан приостановил утечку воздуха.

Фентон разыскал скафандр и выбрался наверх, переведя управление с автоматического на ручное. Здесь было хуже, чем внизу. Очевидно, лопнул весь наружный шов Станции. Пол выбрался в большую бухту, рассчитанную на хранение пятисот водородных бомб, которые, однако, никогда не должны были пускаться в ход, а предназначались лишь для того, чтобы препятствовать возникновению новых войн самим своим существованием. Здесь, видимо, сложены и те бомбы, которые он доставил с грузового корабля. Сколько их было? Он не знал. Однако от всего запаса остались лишь последние крохи. Рука одного из мертвецов сжимала чеку, так и не успев сбросить на Землю новую бомбу.

А внизу размеренно вращался голубовато-зеленый гигантский шар. Фентон не знал, остался ли прежним, равным двум часам, период вращения Станции вокруг этого шара? Вероятно, если и изменился, то незначительно. При всех обстоятельствах ничто и никогда не остановит Станцию, которая вечно будет продолжать свой путь по орбите.

Взгляд его задержался на светлом пятнышке, выделявшемся на затемненной половине Земли. Оно казалось малюсеньким, но было крупнее и ярче всего, что виделось на таком расстоянии. Так мог выглядеть только объятый пламенем город.

Фентон стоял и смотрел, не желая примириться с единственным логическим объяснением. Все-таки невозможное случилось! Война, так долго висевшая угрозой над человечеством, в конце концов разразилась! Люди пошли против людей, государство с ядерными бомбами – против государства с бактериологическим оружием! А чтобы Станция не могла этому помешать, Земля прежде всего напала на Станцию. Вот и объяснение всему происходящему. Даже здесь, внутри Станции, нашелся изменник, расстрелявший сотрудников из автомата. Фентон вспомнил Питера Олина, главного механика, десять лет проработавшего на Станции. Он, должно быть, давно готовил свое предательство. Сначала он напал на командиров, использовав элемент внезапности, затем стал уходить, убивая всех, кто попадался на его пути. В грохоте стрельбы Питер не услышал нового грозного шума. Огромный, управляемый снаряд, выпущенный, возможно, хозяевами изменника, поразил его одновременно с теми, кого он предал.

– Почему? – заорал Фентон. – Почему?

Он разрыдался, и собственные рыдания звучали в его ушах, пока он возвращался в приборный отсек. Вера и надежда не оправдались – вера в спасение мира и надежда на это сооружение из металла.