Карл Иванович поморщился и взглянул на часы.
«Да здравствует наш мэр — дорогой Эмиль Гарриевич!» — снова произнес таинственный голос глухо и вкрадчиво.
— Это кто у вас? — заинтересовалась тетка с папкой. — Позовите его, пусть распишется.
— Это попугай, — отмахнулся Карл Иванович. «Эмиль Гарриевич — лучший в мире мэр!»
— А голос человеческий… — засомневалась вторая. «Да здравствует наш мэр — дорогой Эмиль Гарриевич!»
— Всего вам доброго, — заторопился Карл Иванович, проворно закрыл дверь, запер ее на ключ и зыркнул в глазок.
Тетки стояли все там же и недоуменно переговаривались. Одна махала папкой, другая пожимала плечами.
— Что за день сегодня такой? — проворчал Карл Иванович. — Так и ходят кто попало.
* * *Следующий звонок прозвучал через полчаса. Карл Иванович хмуро дошел до двери и посмотрел в глазок. В центре шара фантасмагорически выпуклой лестничной клетки располагались две девочки. В руке одной была корзинка, и оттого она напоминала Красную Шапочку.
Кард Иванович накинул цепочку и отворил дверь, — Здравствуйте! — пропищали девочки, выставляя вперед корзинку, где что-то влажно копошилось. — Купите котенка, пожалуйста, недорого!
— Вот только котенка вше не хватало, — возмутился Карл Иванович.
— Тогда возьмите бесплатно!
— У меня аллергия на шерсть! — крикнул Каря Иванович и захлопнул дверь.
Девочки еще немного постояли, затем одна выразительно покрутила пальцем у виска.
— Аллергия на шерсть у него! Маразматик старый, у него пух по всей квартире летает, — донеслось из-за двери.
Карл Иванович: уже не удивился, когда раздался следующий звонок. Трезвонил неопрятного вида парень с горящими глазами.
— Вы что-нибудь слышали об Иисусе Христе? — спросил он сходу,
Карл Иванович приподнял очки над переносицей и медленно смерил его взглядом с головы до йог и обратно.
— Ну что вы, откуда? Мне девяносто семь лет… Да-да, девяносто семь. Я коренной москвич. Фронтовик. Военный летчик. У меня двести сорок боевых вылетов и шесть орденов Славы. Первый раз в жизни слышу про Иисуса Христа! Это наверно кто-то из собеса?
Парень сперва не нашелся что ответить, а затем ловким движением словно из рукава вынул крохотную Библию.
— А вот что по этому поводу… — начал он, но Карл Иванович не дал ему закончить.
— Вы из какой церкви?
— Из христианской.
— Я понимаю. Называется как? — Вообще-то мы баптисты.
— Ну а мы атеисты, — отрезал Карл Иванович, давая понять, что разговор закончен.
Следующий звонок раздался ровно в шесть часов вечера. Карл Иванович как раз поменял воду во всех поилках, вернулся на Кухню и прилег поспать на диванчик. Звонок не унимался, словно палец пришедшего прилип к нему.
За дверью стояли двое рослых мужиков в плащах. Лицо одного было хмурым и квадратным, другой же оказался голубоглазым и приятным на вид.
— Добрый вечер, Карл Иванович, — улыбнулся голубоглазый, ловким движением распахивая служебные корочки. — Мы к вам по делу.
— Кто такие? — насторожился Карл Иванович.
— Вы нас впустите сначала, — произнес голубоглазый таким тоном, одновременно вежливым и бескомпромиссным, что даже Карл Иванович не смог отказать, хотя буквы в удостоверении толком не разглядел.
Войдя в прихожую, гости деловито огляделись.
— Пройдемте на кухню, — сказал Карл Иванович. — Там нам будет удобнее разговаривать.
Он зашел и устроился в кресле. Голубоглазый сел на старую табуретку, смахнув перышко, а хмурый застыл у двери, видимо, не решаясь опуститься на расстеленный диванчик.
— Карл Иванович, наш визит неофициальный, — деловито сообщил голубоглазый. — Мы хотели бы сегодня просто познакомиться с вами.
Карл Иванович молчал, и мужчина продолжил:
— В надежде на будущее сотрудничество. Карл Иванович снова промолчал.
— В определенных кругах ходят слухи о вашем уникальном даре предсказывать результаты политических выборов.
— А вы на улице прохожего остановите, — посоветовал Карл Иванович. — Хоть кто-нибудь не горазд это делать?
— Верно, — кивнул голубоглазый. — Но только вам это удается безошибочно.
Карл Иванович кивнул на телевизор с наушниками и стопку газет, исчерканных карандашом.
— Это потому, что я интересуюсь политикой, — пояснил он. — А в чем, собственно, дело?
Голубоглазый побарабанил пальцами по столу, обернулся и посмотрел на хмурого.
— Соседи на вас жалуются, — проронил тот. — Антисанитарное состояние. Превратили жилплощать в курятник. По всей площадке пух.
— А что, теперь запрещено держать в квартирах попугайчиков? — спросил Карл Иванович, в упор разглядывая хмурого.
— У вас же не один и не два.
— А где указано, сколько можно? — осведомился Карл Иванович.
— А это просто указывается, — буркнул хмурый. — Это, значит, приходит санитарная комиссия. Проверяет, значит, состояние квартиры. И выписывает, значит, предписание. Ежели предписание не выполняется — отключается вода, газ, электричество, и квартира опечатывается.
Карл Иванович некоторое время размышлял.
— Я пенсионер, — заметил он. — Фронтовик. Инвалид.
— И бизнесмен, — вставил голубоглазый.
— Ну, это громко сказано, — спокойно возразил Карл Иванович. — Был бы бизнесменом, жил бы на Рублевке. Попугайчики — мое хобби.
— Говорящие попугайчики, — уточнил голубоглазый.
— Политически грамотные.
Наступила тишина, и в этой тишине вдруг явственно щелкнуло реле таймера.
«Да здравствует наш мэр — дорогой Эмиль Гарриевич! — раздалось из недр комнаты. — Эмиль Гарриевич — лучший в мире мэр!»
Карл Иванович прошествовал в прихожую мимо посторонившегося хмурого и щелкнул тумблером. Голос смолк на полуслове. Карл Иванович вернулся в кресло и прикрыл веки.
— Молодые люди, объясните прямым текстом, чего вы добиваетесь.
— Объясняю, — откликнулся голубоглазый. — Вы выращиваете попугайчиков к выборам. Обучаете их лозунгам и сразу по итогам продаете различным людям и организациям…
— Так, — согласился Карл Иванович. — Различные люди и организации любят выслужиться перед новым начальством, поселив в кабинете политически грамотного попугайчика с самого момента объявления итогов. И новое начальство с большой симпатией относится к таким проявлениям служебной вежливости. Кто-то покупает портрет, кто-то говорящего попугайчика. Я не пойму, в чем проблема?
— Проблема, Карл Иванович, в том, что вы за двадцать лет ни разу не ошиблись. И мы бы хотели с вами об этом поговорить, а может и посотрудничать. На выгодных для вас условиях. Мы ответственная государственная структура, и нас интересует источник вашей безошибочной информации. Что тут непонятного?
