— Он деньги на другое тратит, не на будущую пенсию… — встрял я в монолог любимой жены.
— Фиолетово! Иди и требуй!
— А если уволят?
— Во-первых, не уволят, потому что такого безропотного идиота, как ты, еще поискать надо, а во-вторых, если уволят, тем лучше. Я тебе давно говорила: вали с этого места! Сама устрою тебя на работу — будет и ближе, и зарплата приличнее.
— Знаю, дизайнером в твою фирму, туалетные комнаты клиентам оформлять… — скривился я.
— Ну и что? — возмутилась благоверная. — Туалеты, знаешь ли, тоже нужная вещь! Даже очень! В некотором смысле они даже важнее, чем прочие вещи в доме. Попробуй-ка прожить без туалета хотя бы пару дней, я на тебя посмотрю! А без второй спальни или третьей ванной вполне можно обойтись. Так что иди к своему шефу и требуй доплаты, иначе домой не возвращайся!
На этом жена закончила. Хорошо ей говорить — найду тебе другое место! Она сама штук десять работ уже сменила — кем только не была! И риэлтором, и менеджером, и сетевым продавцом, и еще кем-то, и везде сумела сделать карьеру, да и денег получала не в пример больше, чем я. На ее зарплату, собственно, мы и живем (мне, как вы поняли, платят гроши). Характер у моей любимой беспокойный, не любит подолгу задерживаться на одном месте. Новые впечатления ей подавай, новый коллектив!
А я вот домосед — как попал пятнадцать лет назад в эту контору, так и сижу. Привык уже, сросся со своим стулом, прикипел к любимому столу… К тому же мне служба нравится — делаю рекламные проекты. Работа не пыльная, творческая, требует выдумки и мастерства. А что платят мало… Так я к этому привык.
Собственно, мне много и не надо — и в еде, и в питье я весьма умерен: джинсы ношу по пять лет, свитера — и того больше. Пороков (как явных, так и тайных) у меня нет — не пью, почти не курю, посторонними женщинами не интересуюсь. Единственная моя страсть — чтение: люблю приключенческие романы всех видов и жанров, глотаю их, как горячие пирожки, по несколько штук в месяц. Конечно, книги сейчас недешевы, и их покупка пробивает серьезную брешь в нашем семейном бюджете, но моя жена, кажется, с этим давно смирилась — учитывая, что у других мужчин есть куда более дорогостоящие пристрастия…
Так что в некотором плане я идеальный муж. Наверное, поэтому моя Ленуля и не разводится со мной, хотя каждый месяц, когда я приношу ей зарплату, заявляет: «Все, Собакин, терпение мое лопнуло: или ты ищешь другое место, или я с тобой развожусь!» И отлучает на несколько дней от своего тела, белого и мягкого.
Я обычно отмалчиваюсь — а что скажешь, права она! Но проходит три-четыре дня, и все возвращается на круги своя. Супружеские отношения (в том числе постельные) налаживаются, и мы опять живем душа в душу — до следующей зарплаты.
…Я посмотрел на монитор, где красовался очередной эскиз, вздохнул и принялся за работу.
* * *
В вагоне метро народа было мало — час пик давно прошел, все, кто хотел, были уже дома. Я шлепнулся на свободное сиденье и открыл книгу. У меня имелось по крайней мере двадцать минут, чтобы спокойно почитать. Вагон мягко покачивался, и я углубился в роман…
«…Я бежал по темному лесу. Мокрые ветви хлестали по лицу, но я не чувствовал боли. Скорее бы добраться до спасительной чащи, укрыться под густой сенью деревьев! Сзади раздавались крики — преследователи не отставали. Воины князя Редрика пустили по моему следу самых злобных псов и гнали меня, как осеннего зайца. Рана на руке уже почти перестала кровоточить — подействовал лечебный эльфийский заговор, которому научила меня матушка, но и сил я потерял немало. В голове билась только одна мысль: только бы добежать до оврага, границы Запретного леса, только бы передать известие о подлости низкорожденных, устроивших коварную засаду и перебивших весь отряд! А там и помирать не страшно — за меня, без сомнения, отомстят, да так, что этим жалким людишкам, считающим себя хозяевами на нашей земле, придется очень несладко! Заплачут они кровавыми слезами, ох, заплачут…»
— Ну, чего расселся-то, — послышалось над самым моим ухом, — подвинься чуток! Не видишь что ли — женщина с тяжелыми сумками стоит.
Я поднял глаза — надо мной нависала здоровенная бабища, вся увешанная котомками. Спорить с такой тушей и что-то доказывать бесполезно — если даже рядом есть свободные места, она непременно встанет перед тобой и будет требовать, чтобы ты уступил место. Я молча подвинулся, давая тетке сесть. Та шлепнулась толстым задом на продавленное сиденье и шумно отдышалась:
— Читают тут, а женщину не видят. Умные все стали, а работать некому!
Ну, что тут скажешь? Быдло — оно быдло и есть. Главное, не обращать на него внимание. Я забился в самый угол и перевернул страницу…
«…Вот наконец и овраг, спасительная граница, отделяющая Запретный лес от нейтральной территории. Дальше начиналась наша земля — вековая земля благородных. Люди и гномы сюда даже не суются — знают, что могут получить в сердце длинную эльфийскую стрелу с тонким и острым, как жало, наконечником.
Я с ходу перескочил овраг, упал на траву и немного отдышался. Люди остановились на той стороне и начали шумно совещаться, решая, что делать дальше. Слышно было, как одни настаивают на продолжении погони, а другие, более опытные (или более умные) предлагают вернуться. Правильно, жить-то всем хочется…
Потоптавшись немного, преследователи все же повернули назад — осторожность взяла верх над охотничьим азартом. Собаки недовольно залаяли, намереваясь гнать добычу, но их взяли на короткий поводок. Вскоре все стихло — люди убрались, лишь сверху слышалось привычное пение птиц.
— Что, Альмир, испугался, небось? — услышал я над ухом насмешливый голос.
Я резко вскочил и приготовился к бою, но тут же взял себя в руки — это был Эльтер, мой старший брат.
— Немного, — честно признался я, убирая в ножны кинжал. — Слушай, Эльтер, надо немедленно сообщить Клаару и старейшинам, что люди нарушили Договор — напали на наш отряд. Всех убили — мне одному удалось скрыться…
— Идем, — приказал Эльтер, — это важно, и я сам отведу тебя к вождю клана.
Мой старший брат с прошлого года считается главой семьи — после того, как в бою погиб наш отец, отважный Тирель. И теперь Эльтер представляет интересы нашей семьи в Совете старейшин, что позволяет ему в любое время входить в дом к Клаару и лично докладывать обо всем.
Через некоторое время мы уже шли к Святилищу. Лес расступился, и я снова увидел его — огромное дерево, на вершине которого находился наш Храм. Внизу, у подножия, примостилось несколько простых хижин — там жили члены Совета, в том числе и глава клана, храбрый и могучий Клаар…»
