На двенадцатом ударе послышалось странное жужжание. Валерий вздрогнул, огляделся.
Из-под стола выехал на виброзвонке телефон. Голубой экран ник приветливо подмигивал надписью «Новое сообщение».
«С Новым годом, приятель. Баба с возу — кобыле легче».
В качестве исходящего значился собственный номер телефона.
— И что это значит? — спросил Валерий.
Аппарат подпрыгнул, выдав новое сообщение: «Телефон — компания получше женщины, которая тебе изменяла». С жалобным звоном разлетелся упавший на паркет бокал.
Метель. Машины ползли еле-еле, на цыпочках перебираясь через полосы рыжей дорожной каши и осторожно приподнимая дворниками густую вуаль снегопада. Они подмигивали фарами, стараясь не терять друг друга из виду, словно овцы в отаре.
Валерий смотрел только перед собой, изредка скользя ледяным взглядом по зеркалам. На пассажирском сиденье лежал телефон, завернутый в три полиэтиленовых пакета и глянцевую страницу из женского журнала. Не обладая рентгеновским аппаратом в глазу, нельзя было распознать в этом комке мусора стильные обводы элегантного корпуса — но Валерий его чувствовал. Каждую его кнопочку. Чувствовал и предвкушал, как бросит его ласковой Снегурочке, бросит с гневным вопросом: что за дрянь ему всучили?! Это что за мечта такая — телефон, который тебе в приятели набивается?!
Губы сами шевельнулись: «Уже близко…». Телефон словно учуял угрозу и начал барахтаться. Против воли Валерий прибавил скорость и в последний момент успел принять вправо, уходя от столкновения. Мелькнуло недовольное лицо в окне грязной иномарки, но дорога тут же вымела из памяти мимолетное впечатление.
Вот и памятный перекресток. Отсюда налево… Валерий сбросил газ, вытянул шею. Павильончик прятался в закутке, вывеска должна выскочить внезапно, как чертик из коробочки… Потянулись темные жилые кварталы. Валерий удивился, развернулся и вновь проехал тем же маршрутом.
Ничего.
Вот книжный, вот цветочный теремок с нелепой отделкой — Валерий прекрасно ее запомнил. Вот ювелирный магазин и банкомат в здании, самой прочной частью которого выглядела дверная ручка. Восемь дней здесь располагался и павильон сотовой связи. А теперь исчез.
Валерий не поверил, не захотел поверить. Вышел наружу, прошел вдоль торгового комплекса. Не может быть… Стараясь не дать волю отчаянию, расспросил продавцов в соседних магазинчиках.
Павильона сотовой связи тут никогда не было.
Он сел в машину, тупо глядя перед собой. На лобовое стекло садились снежинки. В пакете возился и шуршал проклятый телефон. «А выкинуть его, — решил Валерий, — и дело с концом». Протянул руку — и боль пронзила аж до самого плеча. Чертова техника ударила током.
Хотелось плакать, бессильно ругаться, бить в стену кулаком и проклинать судьбину. Валерий растирал мышцы и скрипел зубами.
Вечером он налился в хлам.
Он мрачно наливался водкой, хрустел дешевыми маринованными огурцами, давился от отвращения и проклинал соседей сверху, не вовремя устроивших гулянку с танцами. Между бутылкой и невкусной семгой, взятой в том же магазине, где Валерию продали огурцы и водку — господи, он тыщу дет не ходил в такие лавчонки! — лежал мобильный телефон.
Выключенный. Но не ставший оттого менее ненавистным.
Валерий схватил аппарат и замахнулся, намереваясь швырнуть его в стену. Телефон ожил, по ладони прошла щекотка от виброзвонка. Валерий ругнулся и бросил вещицу обратно на стол, брезгливо морщась, словно по ошибке цапнул волосатую гусеницу.
На экранчнке возникла надпись: «Новое сообщение». Валерий долго смотрел на нее, потом решился.
«Нехорошо бить тех, кто не может дать сдачи».
Как и в прошлый раз, исходящим был указан собственный номер этого аппарата.
«Завтра пойду к психиатру. Однозначно. Или послезавтра, когда протрезвею, — думал Валерий. — Ах, черт, там же праздники… Ну ладно, тогда после Рождества».
— Мерзавец, — сказал он телефону. — Все из-за тебя.
И выпил. Телефон осторожно тренькнул — новое сообщение.
«Разве я виноват, что у тебя жизнь не сложилась?»
Валерий внезапно разъярился. Он грохнул кулаком по столу с такой силой, что подпрыгнули стакан, бутылка й даже банка с огурцами. Стекло жалобно зазвенело.
— Т-ты… — выкатив налитые кровью глаза, шипел Валерий. — Что ты, дрянь электрическая, знаешь о жизни?! Да как ты смеешь…
В эту минуту он жалел, что телефону нельзя начистить рыло. Очень хотелось. А сволочной аппарат еще издевался!
Новое сообщение: «Я много знаю о жизни. У меня невеста есть, той же модели. А жениться не могу — нет денег. Дай денег — отстану».
Валерий пьяно расхохотался. Потом взвыл. Потом еще выпил. А потом зачем-то разговорился с телефоном.
Тот оказался чудесным собеседником, этот малыш в стильном черном корпусе. И уж точно поумней большинства людей. Валерий старался не думать, как выглядит эта беседа — пьяный мужчина, успешный бизнесмен, порядочный во всех отношениях, хлещет водку и жалуется на жизнь мобильному телефону. А телефон сочувствует.
— Ну почему?! Почему?! — восклицал Валерий. — Что я делаю не так?! Почему мне тридцать пять, я не урод, денег полно — почему до сих пор один?! Я не ворую, не сижу на игле, не бью женщин… Что этим бабам не хватает, а? Почему у соседа жена есть, а у меня нет? Он же алкаш, родную маму пропьет — а его любят! Ну был бы я неудачником, так нет же!.. Вот ты — ты мне скажи. Что не так?
«Хочешь, познакомлю тебя с хорошей женщиной? Она такая одна. Но тебе больше и не нужно, верно?»
Бред. Сплошной бред. И хорошо, что о нем никто и никогда не узнает. Кроме психиатра.
— Познакомь.
«А ты мне поможешь? Я тоже хочу жениться».
— Ну и сколько тебе надо? — с трудом выговаривая слова, спросил Валерий.
«Тысяча долларов. Их хватит, чтобы мы с женой общались по SMS, пока не умрут батарейки».
— Мне сказали, у вас батарейки вечные… «Ничего вечного нет».
— А как ты эту тысячу на два счета распределишь? Ведь у твоей невесты на счету тоже не ноль должен быть… Или там ее хозяин расстарается?
«У нее хозяйка. Небогатая».
— Так как? Не понимаю. У вас общий счет?
«Тебя же не удивляет, что твоя женщина пользуется твоим кошельком. Не беспокойся. Я уже все распланировал».
— Ловкий… — пробормотал Валерий.
Как добрался до кровати, он не помнил. Поразило другое: утром почему-то не было похмелья.
* * *Рождество… На этот раз свое, родное Рождество.
Валерий медленно ехал по широкой, дивно пустынной улице. В свете желтых фонарей плясали крупные снежинки. Окна домов словно подмигивали сквозь метель и яркую иллюминацию праздничного города.
