И ему наплевать, кто его проклянет после. Он уверен, гораздо большее число людей скажут ему спасибо за это избавление от морока.
Миллионы таких, как Ольга, как его мальчишки с горящими от гнева глазами, миллионы тех, кто уже не смел надеяться хотя бы на месть этим сволочам, захватившим власть в стране, скажут ему спасибо.
Что ж. Поработаем, господа. Поработаем.
Он взял чистый лист бумаги и остро отточенный карандаш.
Итак.
Пункт первый.
Паралич энергоснабжения. Достигается предельно просто. Пожаром на подстанциях.
Как это сделать?
Элементарно. Обстрелять эти подстанции изделиями, аналогичными тем, что применяли палестинцы против израильтян.
Эти изделия громко именовались «ракетами» и до колик напугали весь «цивилизованный» мир. Ха, не смешите меня, господа. Обрезки труб, начинённые зажигательным составом, которые запускаются с рифленого листа шифера.
Точность небольшая?
А нам и не надо точности. Стрелять нужно с расстояния менее километра. А по возможности и гораздо ближе. Пара, другая десятков таких, с позволения сказать, ракет, и пожар обеспечен. Хоть одна, да попадет куда надо.
А сколько это будет стоить? Посчитаем.
Для паралича Москвы хватит и двух подстанций. Берем с запасом по двадцать, этих, прости господи, «ракет» на каждую.
Ну, и столько же на натурные эксперименты. В итоге 80 этих самых «ракет». Каждая обойдется рублей в 300. Итого 24 тысячи рублей. Меньше тысячи долларов.
Вполне доступно для господ национальных революционеров.
Итак, в Москве гаснет свет. Жизнь парализована.
Ну и что? Если бы всё было так просто, то уже давно это бы произошло. Пожар потушат, станции восстановят, стрелявших найдут. И в дополнение к уголовному преследованию натравят на них общественное мнение обозленных москвичей.
Вам это надо, господа революционеры?
Нет.
Поэтому энергетический паралич должен быть элементом более глубокого и всестороннего проекта.
Карандаш сломался. Задумавшись, он продолжал сильно давить на него. Он взял другой, тоже отточенный остро, и вывел на бумаге «Пункт второй».
Потом, подумав, очертил надпись жирным овалом.
Пора было вводить в дело главный козырь — электронную бомбу.
Когда он в свое время узнал об этом изобретении, он не сомневался и поверил сразу. Чего только не напридумывают гениальные русские инженеры. Особенно, когда они обозлены до предела.
Итак, небольшая установка может временно подавлять телевещание. А несколько более громоздкая способна даже на короткое время заменить собственным сюжетом идущую передачу на относительно небольшой территории.
Все, разумеется, не так просто. Имеются проблемы с размещением и подводкой питания. Но, проблема в целом решаема.
И, кстати, поразительно дешево. Установка стоит тысяч пятнадцать долларов.
Итак, в один прекрасный момент экраны гаснут, а вместо передач дается короткое сообщение о некоей надвигающейся катастрофе.
Разумеется, вскоре все восстанавливается, и дикторы взахлёб комментируют возмутительную хулиганскую выходку. Но … их вопли некому смотреть.
Ибо как раз сразу после передачи пиратского панического сообщения в городе гаснет свет.
Да, Останкино обесточить таким образом невозможно. Но дело то не в Останкино. А в том, что не работают телевизоры в домах. И смотреть опровержения официозных дикторов в Москве некому.
Люди в панике бросаются из своих квартир, бросаются прочь из города. И все эти пресловутые миллионы машин вырываются на улицы и шоссе, которые способны вместить не более 300 тысяч машин одновременно.
Что ж, тут можно несколько обострить ситуацию. И набросать в ряде мест хитрым образом изогнутых гвоздей. Ставшие со спущенными шинами авто усугубляют ситуацию.
Это будет у нас третьим пунктом.
Все, пробки километровые. Наземный проезд повсеместно парализован.
Пожарные не проедут к горящим подстанциям. А милиция …
Кстати, при чем тут милиция?
Наверное, причем, если такая мысль пришла в голову.
Да, при чем. Напишем это четвертым пунктом.
Итак, несколько наших групп «показывают пример», начиная демонстративно громить валютные обменники, ювелирки и магазины «чебуреков». Атриум, Ереван-Плаза… Цели будут распределены заранее. К ним, несомненно, присоединится немало «энтузиастов» из народа.
Вот вам и массовые беспорядки. Которые невозможно пресечь, ибо наземный проезд для ментов заблокирован наглухо. Причем не только в Москве, но и на ближайших выездах из города. И ночь. Без света. Без уличных фонарей, без подзарядки мобильных.
И сколько же все это будет продолжаться?
Уж не менее двух, а то и трех суток.
А что в итоге?
Ну, во-первых, прекрасно теперь оснащённые материально группы Русских националистов, способные продолжать свою борьбу во всеоружии…
Ну, а, во-вторых, если такое, да в морозы, то это просто конец городу. Коммуникации которого после этого восстановлению не подлежат.
Да ты прямо Доктор Зло, — пронеслось в голове. — Не жалко родного города, ты все же коренной москвич? В третьем поколении.
Жалко. Но немного. Посему версию с морозами отставить. Но саму катастрофу не отменять.
Тогда что же взамен морозов. Что может придать этой катастрофе политические перспективы? Желательно необратимые.
Ну, тут все ясно как ведро сметаны, — усмехнулся он про себя.
Беспорядки на национальной почве. Этакая новая Кондопога. Но лучше на Юге. Там народ погорячее и позлее.
Итак, допустим, в некотором городе, не будем пока говорить в каком, желательно побольше, чем Кондопога или Новоалександровск, начались беспорядки на почве межнациональных конфликтов.
И тут такое в Москве. Такое не скроешь. Тем более что уж западники постараются все это хорошенько представить на своих голосах и спутниковых каналах. Да и националисты им помогут, видеозаписи пришлют оперативно, постараются.
Он представил, как лживо будут выглядеть на фоне сообщений всех забугорных голосов и спутниковых каналов, а также волны слухов, блудливые оправдания московских боссов, что «все в порядке».
Да, при таких рожах, лучше бы они молчали. А так только подтвердят своими оправданиями самые худшие опасения своих лакеев.
Что же подумают на местах в этой ситуации продажные менты и чинуши?
Они подумают, — ну началось. Москва не может, физически не может, больше командовать.
И переходят, хотя бы частично, на сторону наших. Хотя бы в форме невмешательства и саботажа. За два-три дня, что центр разбирается со своей столицей, события зайдут так далеко, что остановить их будет уже трудно.
