Пришлось незаметно выбираться из банкетного зала, отмахнувшись от двух веселых, но изрядно пьяных кавалеров из аналитического.
Ириша вихрем пролетела четыре лестничных пролета - лифта вечно не дождешься! - ткнула под нос незнакомому ночному охраннику пропуск, подхватила куртку из гардероба и выскочила на улицу.
Садовое кольцо шумело словно днем. Этот бесконечный автомобильный поток не останавливался здесь никогда, он мелел ночью, медленно тянулся разноцветной железной лентой днем, но никогда не исчезал.
От быстрого бега стало жарко, Ириша скинула курточку, на ходу сложила ее поверх сумочки.
Вот и метро.
Едва толкнувшись в тяжелые створки дверей, она поняла, что все-таки опоздала. Монотонный, невыразительный голос тяжело ворочал языком где-то под потолком...
- Внимание! Граждане пассажиры! Последний поезд на станцию "Щелковская" отправляется через одну минуту.
Ириша все же попыталась. Она летела вниз по эскалатору, перепрыгивая через три ступеньки.
Но у турникетов шустрая старушка в красной фуражке разбила ее последнюю надежду...
- Дочка! Дочка, стой! Куда ты? Все уже, последний только что отправили!
Ириша дышала тяжело, в голове стучали маленькие молоточки. Она с трудом, в три попытки выговорила...
- А когда... первый... поезд?
"Красная шапочка" махнула рукой...
- Устанешь ждать, дочка. В полшестого, не раньше, - она присмотрелась к Ирише, всплеснула руками: - Что, пойти некуда? Чего ж твой тебя не проводил-то?
- Спасибо, - невпопад ответила Ириша и побрела наверх по выключенному уже эскалатору.
Полшестого - это плохо. Мама уже успеет всех на уши поставить.
Ириша вышла из метро и остановилась в нерешительности. Идти обратно в банк? Охранник может не пустить, объясняйся с ним еще. Нет уж. Хочешь-не хочешь, а придется ловить машину.
Ей уже однажды довелось воспользоваться услугами московских "бомбил". Она тогда банально проспала, времени оставалось в обрез, а во время стажировки опаздывать на работу никак не рекомендуется. Поэтому Ириша выскочила на бровку тротуара, подняла руку, пытаясь сделать вид, что это все ей не внове, а давно надоевшая рутина... каждый день, мол, на работу так езжу. И никаких таких ужасов, что любила рассказывать мама и соседка Инна Григорьевна, с ней не случилось. Водитель попался неплохой, веселый, болтал в меру и ненавязчиво, довез быстро, не приставал и не просил телефончик.
Хотя такое развлечение не по ее зарплате.
Но делать-то нечего!
Ириша поправила сумочку и решительно нырнула в переход. Машину нужно ловить на другой стороне Садового Кольца, так короче.
В переходе было пустынно. Яркий, какой-то по больничному резкий свет из забранных плотной решеткой плафонов, заливал на удивление чистый, без привычного торгового мусора бетонный пол и приветливо бронированные кабинки павильонов. Стену у противоположного конца перехода подпирали какие-то фигуры, свет, бивший в глаза, мешал Ирише как следует их разглядеть.
Мелькнула мысль перебежать Кольцо поверху. Мало ли что.
Ириша тряхнула головой, ее непослушная грива снова рассыпалась по плечам. Ладно тебе! Это ж не глухой спальный район. Садовое кольцо. Центр. Кругом милиция. Да стоит только закричать...
Каблучки звонко зацокали по бетонным плиткам.
- Вай, красавица, куда так спэшиш, а?
* * * * *
Он не знал, что я за ним иду. Откуда?
Но волчий инстинкт вышедшего на охоту зверя что-то нашептывал ему, и он то и дело озирался.
Когда по велосипедной дорожке прошелестел белый патрульный "Москвич", он судорожно вздрогнул и нырнул в щель между закрытыми на ночь ларьками. А я все никак не мог выбрать походящий момент.
Я "взял" его утром, у касс станции "Яуза". Чисто случайно, даже не искал. Я просто приехал к Левушке на дачу, давно обещал, все никак не мог выбраться и вот... Мы хорошо посидели ночью, закусывая домашнее шашлыками. Или запивая шашлыки домашним? А-а, неважно...
Ребята из "Беломорс" привезли гитары, мы всласть поорали и побесились. Купаться было еще рано, но кто-то из Максовой тусовки (с ним всегда приезжает много людей, на удивление хороших, веселых и бесшабашных) побросался с косы в воду, промерз, конечно, стучал зубами, и мы потом всей теплой компашкой с шутками и приколами сушили их у костра.
Когда-то я боялся касаться близких, друзей, держать за руки знакомых женщин, боялся, что сейчас "возьму" нечто такое, что... Ну, в общем, такое. Обычное. И потом придется выбирать.
Но почему-то этого никогда не происходило. То ли я не могу "брать" знакомых, то ли они все просто... честные и хорошие люди. Я предпочитал верить во второе.
И в этот раз тоже. Все там, у Левушки были чисты. Я брал и передавал стаканы и пластмассовые тарелочки с дымящимся шашлыком, раз десять давал огня и смыкал руки, прикрывая от ветра трепещущий огонек "Крикета", потом мы, смеясь, водили хоровод, потом тащили тех, искупавшихся... И никого. Я никого не "взял".
Наверное, я расслабился. Надо же иногда.
Поэтому так оглушил меня удар эмоций на платформе.
Я стоял, привалившись к изъеденному кирпичу кассового домика, и напевал себе под нос одну из ночных песенок...
Когда водой заполнятся овраги И соловьи, как флейты запоют, Садово-огородные маньяки Тебя с собой за город повлекут!
....
Картошки целый центнер ты посадишь, Чтобы потом, когда придет пора, Собрать, коль ты до осени дотянешь, Червивой жути полтора ведра!
Очень уж не любят ребята копаться на даче в грядках. Вот и написали песню. Так и называется - "Садово-огородные маньяки".
Тот парень протолкался мимо меня к расписанию, оттянул обшлаг толстовки, глянул на часы (я еще удивился - часы были женские) и, уже разворачиваясь к кассе, задел меня по запястью.
И я "взял".
Я словно с разбегу налетел на невидимую стену. Вал, дикий вал эмоций, обрушился и захлестнул меня с головой. Я поперхнулся песней, закрыл глаза, до боли сжал кулаки.
Сначала я "взял" время. Сегодня. Вечер.
Она очень не любила эту электричку. Предпоследнюю. Здесь с нее почти никто не сходил, не то, что со следующей, в 2...13, на которой возвращались из Москвы полуночные гуляки, - ведь как раз под нее приходит последний автобус.
А эта шла без остановок, почти пустая, - пустой вагон, пустой, пропахший сигаретным дымом, тамбур. Надписи "Не прислонять.." в последний раз покачнулись перед глазами, и она юркнула в шипение расползающихся створок.
Вот теперь я "взял" место. Станция "Узловая". Вторая платформа, начало, метров триста на северо-запад.
Она очень спешила, почти бежала. Всего-то надо пройти через лесополосу метров пятьсот, а там - светлый пятачок привокзального "Бродвея"... кубик павильона игровых автоматов, ночной магазин, палатки... Под ногами шуршала опавшая с высаженных перед платформами елей хвоя, бесчисленные бумажные упаковки, разломанные пластиковые стаканчики. Один раз она чуть не споткнулась об корень, хотя, кажется, эту дорогу знала, как свои пять пальцев.
