На дворе было по-прежнему тепло. Сергей с удовольствием вдохнул ночной воздух , поднял лицо к звездной россыпи и сладко потянулся.
- Закурюй, Сергей! – Петрович щелкнул старым мельхиоровым портсигаром.
Сергей повертел-понюхал сигарету без названия, прикурил от хозяйской бензиновой зажигалки. А ничего так, вполне нормально!
Над крылечком неспешно поплыли дымки.
- А, правда, Андрей Петрович, где мы?
- Дома, сынку, дома.
***
Они дошли почти до излучины реки и остановились у зарослей верболоза.
- Так! – закричал высокий парень, обернувшись. – Привал двадцать минут! Мальчики – налево, девочки – направо! Потом выходим к селу Сокиряны, поднимаемся на гору и следуем к трассе! Все слышали?
Девушки, хихикая, прошли немного вперед и скрылись за густыми ивовыми кустами. Тут же послышались их крики:
- Ой, мальчики, мальчики! Ребята! Скорее все сюда! Сюда!..
Парни подхватились на ноги и бросились вперед.
За поворотом реки, чуть в отдалении, на лугу стояла радуга. И было в ней что-то неправильное. Потому что не бывает радуги, стоящей под углом к тебе, да еще и такой маленькой.
- Вау!
- Оба-на!..
Одна из девушек сбросила рюкзачок, выдернула из кармашка мобилку и, уставив на диво-дивное глазок камеры, принялась торопливо нажимать кнопки.
И радуга послушно исчезла, как будто девушка выключила ее.
- Во, блин!
- Ленка, дура, ты чё натворила?
- Эй, а я-то при чем?! Я только сфоткать хотела!
- Ну, глянь тогда – получилось?
Ленка торопливо пощелкала:
- Фак!.. Ни фига… А, все равно сегодня в жежешке все выложу!
Она обвела всех взглядом:
- Со свидетельствами очевидцев! Ага?
2
Он проснулся от каких-то медленных осторожных прикосновений. Открыл глаза и встретился взглядом с солидным черным котом в белых «носочках», который тут же замер у него в ногах на постели.
- Привет! – сказал Сергей и подмигнул. Кот сдал назад, потряс поднятым хвостом и недружелюбно заорал. Леночка и Макся тут же вынырнули из-под одеяла:
- Котик! Кыс-кыс, иди сюда!
- Ой, какой он смешной! А как его зовут?
Кот невразумительно мяукнул, вспрыгнул на невысокий подоконник и канул во двор.
- Здравствуйте, зайцы! – Оля сгребла в охапку детей, звучно чмокнула их в макушки и спрыгнула с высокой старой кровати. – Привет, папа-заяц!
Сергей умылся у чугунного рукомойника во дворе и пошел на смачно шипящий звук рубанка, который доносился из-за густых и высоких кустов бузины. Под навесом стоял столярный верстак, за которым спиной к нему работал Петрович. Сергей почувствовал легкий укор совести – ага, гости спят, хозяева трудятся, - все как положено!
- Доброе утро! – сказал Сергей негромко. Петрович обернулся:
- Доброе! Выспались?
- Проспали, извините… Вы вон уже… Может, помочь чем? Да и за гостеприимство ваше, спасибо вам, тоже как-то бы надо… - смущенно начал Сергей.
Андрей Петрович покивал головой:
- Не спеши, сынку, привыкай потроху. Хай вначале душа успокоится. Да… Хай душа успокоится. Тут оно трохи не так, як там… Оцэ поснидаем та до Семена сходим. Твои уже проснулись?
- Ганецкий! Семен Ефремович!– лысоватый крепыш, поразительно похожий на Михаила Жванецкого, перегнулся через стол и потряс Сергею руку.
- Зорич Сергей, - сказал тот, сдерживая неуместную улыбку и глядя в стол.
- Похож? – проницательно и ехидно спросил Ганецкий и добавил с форсированными еврейскими интонациями, - А зохен вей! Шо поделаешь - такая наша шахтерская доля!
Они рассмеялись: Ганецкий – дружелюбно, а Сергей – облегченно. В душе его проснулось неведомое доселе ощущение.
- Так… - Семен хлопнул ладошками о стол и откинулся на спинку стула. – Устроились?
- Мы, как только вышли вчера… оттуда… Петрович нас к себе сразу пригласил. Пока у него… Мне показалось, он ждал нас.
- Не показалось. Андрей Петрович - один из «встречающих». Некоторые люди у нас слышат «пение радуги», как они говорят, и выходят встречать. Он вас после и определит, куда пожелаете. Выберете себе жилье по вкусу.
- А тут и выбор есть? – удивился Сергей.
- Да уж не жалуемся! – кичливо сказал Ганецкий и подмигнул.
- Хорошо здесь?
- Да, Сергей. Здесь очень хорошо. Здесь – живут… Если захотите – то постучите потом в дверь рядышком, там Машенька даст вам бумагу, напишете о себе и своей семье. Только то, что сочтете нужным. Ни для кого не имеет никакого значения кто вы и почему оказались здесь. Можете вообще ничего не писать, это ни на что в вашей будущей жизни здесь не повлияет. Уйти отсюда насовсем или просто выйти на ту сторону можно в любое время и в любом месте. Достаточно одного вашего желания. Привыкнете, научитесь. Проход открывается всегда.
- Радуга?
- Да, конечно.
- А та радуга, в которую мы вошли, она что – так и стоит там, на лугу?
- Не знаю, это бывает по-разному.
- Скажите… Но если дверь так легко открывается, то столь же легко сюда могут попасть те, которые…
- Враги! – быстро добавил Ганецкий и зловеще прищурился. – Нет, мой дорогой, «Но пасаран!», не пройдут. Никто с недобрым умыслом не сможет сюда войти. Так уж устроены проходы. Почему – мы не знаем.
Ганецкий вдруг спешно посмотрел на наручные часы и, словно сдаваясь, вскинул обе руки:
- Голубчик мой, я дико извиняюсь, но меня ждут на заводе.
- Здесь есть завод?
- Ви будете еще много и долго изумляться, молодой человек, поверьте старому Шлойме, так шо поберегите ваше сердце!.. Что же касается вопросов устроения этого мира – он поднял глаза и сделал круглый жест рукой – с ними вам лучше к нашим ученым мужам, так сказать. Или к раввину, мулле, батюшке. Вы верующий?
Сергей неопределенно пожал плечами.
- Да вы не стесняйтесь. Я играю в шахматы с ребе Ашером и выпиваю с иеромонахом Виссарионом, но от этого не стал ни на шаг ближе к Богу…
- А можно мне с вами?
- К Богу или на завод?
Оба рассмеялись.
- Для начала – на завод!
- А кто тут говорит, что нет?..
Узкие улочки села вскоре кончились и «Нива» понеслась, пыля по проселку. Сжатые поля сменялись полосами зеленеющей пшеницы, цветущие сады - рядами деревьев, ветви которых опускались под тяжестью спелых груш и яблок.
Сергей непонимающе повернулся к Ганецкому, который кивал головой и улыбался:
- Да Сережа, да! Здесь у нас – вечное лето. Техники немного, но два-три урожая в год – дело обычное. Можно и больше, но зачем? Нам хватает…
- А техника откуда?
- Что-то покупаем на той стороне, что-то производим сами, ремонтируем… А в основном – лошадушки, конечно, да руки собственные. Вы, кстати, чем на хлеб зарабатывали?
