— Какие молодые сейчас все злостные! — поддакнула прохожая старушка. — И дитя больного не пожалеют.
Какой–то пьяный барыга дыхнул в толпе на худосочного доктора густым перегаром:
— И чего тут непонятного? Она ему маковое молочко пополам с водкой дает, чтобы ребенок не кричал да не мешал нищенке «работать». Ей с ним целый день сидеть, измучаешься, если будет орать благим матом.
— Цыганские штучки?
— Брось ты! Русские бабы в деревнях издавна мак толкли в ступке и водой заваривали, а тем молочком, процеженным через тряпочку, детишек поили, чтобы работать по хозяйству не мешали. Ну и самогоночки подмешивали, как без того?
— Детский организм не способен справляться с такой интоксикацией! — кипятился педиатр.
— Ну и помрет какое дите на руках, подумаешь. Мало ли их, беспризорных. Ты как с луны свалился.
Постовой пришел на шум:
— Что за митинг? Расходись, не толпись. Вы мешаете движению пешеходов в переходе.
Пока зеваки судили да рядили, кто прав, кто виноват, цыганка Азела покинула доходную точку и скрылась под шумок в общественном туалете.
* * *
Из туалета вышла стройная белобрысая девушка с огромной сумкой. Вряд ли ее вид хоть чем–то привлечет на вокзале пристальное внимание служителя порядка. Ни проститутка, ни карманница, а одна из тех, кто с трудовой копейки живет и скромно одевается.
На парковке она бросила сумку в багажник скромного отечественного автомобильчика и села за руль. Вышла из авто на другом конце города, точнее — в цыганском поселке.
Толстая цыганка уважительно распахнула перед ней дверь дома:
— Заходи, Азела! Заходи, красавица.
— Шанта, Лачо у себя?
— А где ж ему быть! Он же не Гудло гулящий. Это с того проку нет, а Лачо дело знает.
Натуральная блондинка Азела прошла в провонявшую какими–то лекарствами комнату, раскрыла сумку и вытряхнула на тахту свой театральный наряд нищенки и мертвого ребенка.
— Что за дурью ты их пичкаешь, Лачо? В пятый раз реквизит теряю.
— Только фенобарбитураты да еще димедрол, ничего больше, — округлил глаза для пущей убедительности старый цыган.
— Зачем же грудных лошадиной дозой пичкать?
— Сама просила, чтобы пацан весь день не просыпался.
— Завтра заменишь дохлого на здоровенького. А лучше подыщи мне девчонку, они живучее.
— Как скажешь, хозяйка.
Жила–была под Кременчугом обычная девочка Аза Никитенкова. И вдруг всего через несколько лет почти за тысячу километров от родного городка объявилась цыганка–побирушка Азела. Возможно, сработали гены. Аза даже не подозревала, что ее далекие предки были родом из деревни потомственных побирушек. Были на Руси и такие. Если девки из такой деревни даже и выходили замуж за парня из семьи богатых крестьян, за такой невесткой нужен был глаз да глаз. Недосмотрит свекровь, сноха тут же перепачкает лицо сажей, обмотается тряпкой и пойдет по соседним деревням «в кусочки»:
— Господари справные, повара умелые! Нет ли ошмоточка для бедной сироточки?
Вожжами и кнутом из такой приходилось выбивать генетическую память о легком нищенском хлебе.
А в этой истории все началось с того, что молоденькая девочка не прошла по конкурсу в театральный вуз на бесплатное обучение, а на платное у ее семьи просто не было денег. Домой Аза не вернулась.
Родные думали, что она пристроилась в большом городе проституткой, но ошиблись. У Азы были твердые нравственные устои. Их красавица дочка сначала мыла на парковках машины, а потом таскала грязные подносы в «Макдональдсе». Азе каким–то чудом удавалось не бедствовать и не особо надрываться по жизни, не полагаясь на вспомоществование и содержание от богатых мужчин, хотя от таких предложений отбоя не было. Аза мечтала о славе и оглушительном успехе в жизни. На меньшее просто не соглашалась. Проституцию она презирала, а быть содержанкой — гордость не позволяла. Да и к чему? На работе она и так не перетруждалась, деньгами не бедствовала, но мечты об оглушительном успехе и яркой славе не оставила. Всякая актриса помышляет о славе, будь она даже из художественной самодеятельности в глухой провинции.
Она не училась в вузе, но жадно училась в школе жизни и зорко подмечала каждую мелочь. Как–то администратор заставил Азу прогнать от входа в столь респектабельное заведение как «Макдональдс» сухонькую старушенцию, согбенную настолько, что ее никогда не видели в распрямленном состоянии. Наверное, что–то с поясничным отделом позвоночника. Старушка в черном платке целый день стояла на коленях на тротуаре, лопотала что–то по–молдавски и непрерывно била земные поклоны, как только голова у нее от этого не закружилась.
Постовой побрезговал к бабке даже прикасаться, а вот Аза подхватила сухонькую нищенку, как пушинку, а когда заглянула ей в глаза, просто ахнула:
— Ну и актриса! Да тебе сразу «Оскара» надо. Прирожденный дар перевоплощения.
В черные тряпки была замотана не старушка, даже не девушка, а еще сопливая девчонка. Юная побирушка резво вырвалась и так прытко рванула от нее, что оставила у Азы в руках свою нищенскую торбу. Дневной заработок нищей девчонки заставил призадуматься — такой уймы денег официантке и в месяц не заработать. А если таких овечек рассадить по городу да пасти их построже, то и доить и стричь можно так, что казино и бордели просто отдыхают.
* * *
Аза не зря же поступала на театральный факультет и сдавала экзамены по актерскому мастерству. У нее остался грим, не забылись и навыки актерской игры в любительской студии на далекой родине. Так и появилась городская достопримечательность — цыганка Азела, юродивая побирушка неопределенных лет. Безукоризненный сценический образ.
Правда, не все так сразу. Сначала Аза быстренько вернулась в свой городок на Украине. Неудавшаяся актриса удачно разыграла помешательство на почве сексуального психоза по типу нимфомании, когда озабоченные девки бросаются на любого мужика. Угодила в психушку на месяц, получила свою дозу уколов галоперидола в вену и справку о психическом расстройстве, но уже в состоянии стойкой ремиссии. Может, кому из врачей и подмостила ради такого дела. Так или нет, но справочку необходимую получила. Никакой страж порядка не тронет психованную нищенку со справкой из психушки, да и сажать таких не любят — морока с ними одна, а навару никакого.
Аза настолько вжилась в актерский образ побирушки, что начала зарабатывать немалые деньги. Затем столкнулась да еще и крепко стакнулась с цыганами. Вляпалась ли она в цыганский наркотрафик — вопрос без ответа, но симпатичный коттеджик в престижном охраняемом поселке Аза Никитенкова (по слухам, племянница нефтяного магната, фамилию которого не принято упоминать) все–таки купила, когда ее сверстники еще только мечтали о справках для банка на оформление ипотеки.
