о них ни слова, а они всё равно её купили… Зачем?
— Читать.
— И какой им интерес читать про вас?
— То есть как какой? Читатель отождествляет себя с главным героем…
— Отождествлял, — хмуро поправил Харлам. — А теперь вконец клиент обленился. Требует, чтобы он сам был главным героем…
Старичок хотел ещё о чём-то спросить, но не успел. Новая гостья пожаловала.
* * *
В раздвинувшиеся стеклянные двери она прошла (вероятно, по привычке) бочком — настолько была широка. Харлам поспешно вернул раритетное издание под колпак и метнулся навстречу.
— Здравствуйте! — сердечно приветствовал он вошедшую. — Мы рады видеть вас в нашем салоне. Скажите, пожалуйста, как вы нас нашли?
Последний вопрос был обязателен: пиар-отдел проверял действенность рекламы.
— Здравствуйте, — неуверенно отозвалась она. — Как нашла? Через интернет…
Сметливый оператор шустро выкатил из угла самое раскидистое из кресел, предложил присесть. Присела. Кресло тоже присело — на амортизаторах.
— Слушаю вас…
Посетительница подняла на Харлама проникновенные, как у нерпы, глаза.
— Могу я заказать у вас одну книгу?
— В смысле — один экземпляр?
Опешила. Моргнула белёсыми ресницами.
— Не-эт… — чуть отстранясь, протянула она. — Экземпляр… Экземпляров… Экземпляров десять.
— Замечательно! А что за книга?
— «Мастер и Маргарита»… — При этих словах личико воссевшей озарилось тихой улыбкой. — Только сделайте, пожалуйста, так, чтобы вместо Маргариты везде была Виолетта…
Харлам погрустнел, вздохнул, но вежливости не утратил.
— Это вы не по адресу, — с прискорбием молвил он. — Наша фирма, если обратили внимание на вывеску, называется «Семейный альбом». Мы занимаемся исключительно новеллизациями биографий…
— А если я хочу именно такую биографию?
— На здоровье! Но с текстами Булгакова мы не работаем. Не имеем права.
— А кто имеет — не подскажете?
— Разумеется, подскажу. Минутку… — Порхнул пальцами по клавишам. — Вот, пожалуйста. Все права на Булгакова принадлежат фирме «Собачье сердце»…
— Адрес не дадите?
— Сию минуту!
Харлам тронул клавиатуру. Секунду спустя принтер выплюнул нечто красочное. Видимо, рекламный проспект.
* * *
— И всё-таки не понимаю, — признался Харлам, проводив Виолетту-Маргариту до раздвижных стеклянных дверей. — Как вы тогда работали? Вот, например, эта повесть… — Он вернулся к столу, возложил руку на колпак. — Кто вам её заказал?
— Никто.
— Да ладно! Что ж вы её, просто так?
— Просто так.
— Зачем?!
Старичок вздохнул, приподнял бровки, потом включил горелочку и, наполнив круглый прозрачный сосудец покупной родниковой водой «Ипокрена», водрузил его на бледное соцветие огня.
— Так… Для себя.
— А идея? — опешил Харлам.
— Что идея?
— Идею вы где взяли, если заказа не было?
— Своя была.
— Венедикт Фаддеич, — укоризненно молвил Харлам. — Вы что, миллиардер? Идея-то финансируется, продвигается… Откуда вы знали, кого лизнуть, кого опустить? Вот смотрите: заказали мне отца ребёнка… До этого момента я о нём и не слышал даже…
— Понимаете, Харлам… — деликатно попытался объяснить старичок. — Я ведь работал над этой повестью… как бы это сказать… в своё удовольствие…
— А потом?
— Принёс в издательство.
— И взяли?
— Взяли. Тогда ещё в бюджете области была графа на книгоиздание…
— Странно, — сказал Харлам.
— Мне уже и самому теперь странно…
Помолчали, наблюдая, как на дне прозрачной сферы вызревает серебристый дрожащий пузырик воздуха. Дозрел и всплыл, уступая место другому. Вскоре пузыри начали срываться стаями. Особой стеклянной палочкой охранник взвихрил экологически чистый кипяток и, выключив горелку, приступил к ритуалу заварки.
— Долго с ней возились? — поинтересовался Харлам.
— Полгода… Да нет, больше…
— Сколько?! — ужаснулся оператор.
Старичок повторил.
— Шутите?
— Нет.
Харлам был потрясён. Сходил к автомату, взял ещё стаканчик.
— Вы что её, вручную правили?
— Я её и писал вручную.
— Как?!
— Так. Сидел за клавиатурой, пальчиками в буковки тыкал.
У Харлама остекленели глаза. Бездна времени разверзлась перед оператором. Знал, конечно, что Венедикт Фаддеевич существо древнее, но не думал, что до такой степени.
— Вот это да… — выдохнул он едва ли не с восхищением. — Может, вы тогда ещё и на пальцах считали?
— Бывало, что и на пальцах…
— А ручкой на бумаге писать не пробовали?
— Вы не поверите, Харлам, но именно так я и начинал…
— А покажите!.. — затрепетав от любопытства, попросил оператор.
— Что показать? — не понял старичок.
— Покажите, как вы это делали! Вручную…
Венедикт Фаддеевич крякнул, приосанился. Был польщён.
— Показать? — переспросил он, размешивая палочкой чай. — Ну смотрите, Харлам…
Отставной литератор покинул пост и воссел за клавиатуру. Предъявил растопыренные пальчики. Только что рукава до локотков не засучил.
«Я приближался к месту моего назначения», — аккуратно тыча в буковки, набрал он. Подумал — и поставил точку.
Внезапно компьютер издал тревожное гудение, и на экране возникла алая предупреждающая иконка. «Коллега! — значилось на ней. — Вы хорошо подумали?» И подпись: «Болдинские».
Болезненно охнул Харлам.
— Венедикт Фаддеевич! Сотрите! Быстро сотрите! Это вы нечаянно из Пушкина какую-то фразу набрали!
— Почему нечаянно?.. — бормотал вконец запуганный старичок, стуча по клавише. — Я её нарочно набрал…
— Да целиком убейте!.. — взвыл Харлам. — Через минуту штрафные санкции пойдут…
Слава богу, убили вовремя.
* * *
— Да-а… — протянул Харлам. — Вот это бы мы сейчас с вами влетели, Венедикт Фаддеевич…
Проштрафившийся охранник к тому времени вновь убрался на своё рабочее место, и судорожно прихлёбывал чаёк.
— Вы бы ещё «мороз крепчал» набрали! — не унимался оператор. — Знаете, какие сейчас штрафы за пиратство?
— Да видите ли… — беспомощно оправдывался старичок. — В мои времена… подобные фразы были ещё, так сказать, общим достоянием…
— М-да… — изрёк Харлам и, покрутив напоследок головой, выбросил опустевший пластиковый стаканчик в корзину. — Ладно, проехали… — буркнул он. — Пора и за дело браться…
Направился к монитору. Проходя мимо стеклянной полусферы, невольно покосился на
