загадкой. Никаких намёков, никаких зацепок, хоть голову сломай. А вот студенты иногда выдавали себя: нехарактерная поза, манера держаться, иногда еле уловимые под тщательно подобранной одеждой анатомические особенности. Это создавало определённые возможности, чтобы строить какие-то предположения. Но уверенности не было никогда, разве что при поздней беременности. Интересно, когда оно получит диплом, проблема идентификации исчезнет сама собой? Или взрослому человеку, специалисту, это уже не важно?
В сущности, значимость такого знания стремится к нулю. Возможность овладеть профессией или устроиться на работу ограничивается физическими или умственными способностями человека. Создание семьи – желанием и только. Если два агендера окажутся людьми противоположного пола, то ребёнок может родиться естественным путём. Но в последнее время желание сохранить фигуру и нежелание открыто демонстрировать свою феминность приводит к тому, что пары выбирают искусственное выращивание плода. Что же касается секса… нужно быть готовым реализовать себя в любой роли или выяснить интересующие вас подробности до момента X. Правда, о человеке, вызывающем влечение, хочется знать намного больше, в том числе и его гендерную принадлежность. И это перерастает в настоятельную потребность, когда вызывающий её объект постоянно находится перед глазами. У Пламени как раз такой случай. А имя объекту – Чудо.
Сейчас оно спортивной пружинящей походкой вошло в аудиторию, непринуждённо поприветствовало всех и направилось к Пламени.
– Свободно?
Пламя кивнуло и приглашающе сдвинуло рюкзак, освобождая место:
– Ну как Булгаков?
– Шикарен и сложен! – Чудо расположилось рядом и приветственно улыбнулось.
В этот момент нестройный гул студенческих голосов перекрыла громкая и отчётливая преподавательская речь:
– Доброе утро, уважаемое студенчество!
Студенты дружно поднялись в молчаливом приветствии. Дисциплина – это то, к чему в университете приучали с первого курса.
– Тема сегодняшней лекции – возникновение ЛГБТ-движения.
В общих чертах эта информация была известна каждому из них. В начале XXI века гомосексуальность или гетеросексуальность человека были не его личным, а почему-то общественным делом. Понятие «нетрадиционная ориентация» служило ярлыком, который мог отравить всю жизнь, а то и поставить её под угрозу. Желание защитить себя и своих близких привело к созданию движения, которое сначала действительно только защищало своих, а затем, получив численное превосходство, начало притеснять противников. Во многих странах это привело к вооружённым конфликтам, а желающие мирного решения проблемы выступили за агендерность. Так из мира моды это понятие перекочевало в политику и стало символом толерантности, известным каждому цивилизованному человеку.
– Кстати, в нашем государстве агендерность стала нормой раньше, чем в других, и это, безусловно, повод для гордости. Таким образом, постепенно сформировалось надстереотипное мышление…
– Ага, теперь наши стереотипы надстереотипные, – с сарказмом пробормотало Чудо. Пламя ухмыльнулось, придвинулось чуть ближе и, наклонившись к его уху, тоном опытного психолога поинтересовалось:
– Хочешь поговорить об этом?
Прикосновение бедра к бедру отозвалось острым желанием в паху. Пламя откинулось на спинку скамьи и оценивающе посмотрело на Чудо. Оно сидело в прежней расслабленной позе. Интересно, что положение его тела всегда как будто транслировало комфорт. Незаменимое умение для будущего психолога, даже если оно было не естественным, а выработанным. Чудо никогда не сидело вполоборота – всегда разворачивалось всем корпусом, не имело привычки переносить вес на одну ногу или подпирать плечом стену во время разговора. Иногда человека выдаёт манера поправлять волосы или одежду. И внимательные люди склонны замечать такие мелочи. Но тёмные волосы Чуда были очень короткими, рубашки сидели как влитые. Когда оно надевало классические брюки со стрелкой, то, садясь, небрежным движением поддёргивало их, и это выглядело непринуждённо и элегантно. Его гибкие сильные пальцы отличались белизной и изяществом, свойственными, наверное, всем аристократам. Это в генах у них что ли? Так же, как породистым собакам бывает свойственна лёгкая придурковатость, весьма, впрочем, стильная. Как же оно сексуально, чёрт бы его побрал!
Когда преподаватель закончил и вышел из аудитории, Чудо спросило:
– Ну и к какому выводу ты пришло?
– Ты о чём? – Пламя удивлённо приподняло бровь.
Чудо усмехнулось:
– Ты так пристально меня изучало, что я чувствовало себя опытным модулем. Поделишься впечатлениями?
– Возможно.
– И от чего это зависит? – в его голосе появилась интригующая нотка.
– Для начала хочу собрать больше информации. Понаблюдать за тобой в нетипичной ситуации, например, – предположило Пламя, потирая подбородок большим пальцем.
– Так, может, после занятий прогуляемся по парку? Или ты предпочитаешь что-то более экзотическое, типа зыбучих песков или жерла вулкана?
– Начнём с парка, но твои предложения тоже неплохи.
В парке людно и шумно. Последние по-летнему тёплые дни притягивают сюда людей, как цветущая липа пчёл. Повсюду счастливые парочки, бродят, держась за руки, или сидят бок о бок на траве. Как муравьи, снуют дети на игровой площадке. Мимы пускают разноцветные мыльные пузыри, продают сахарную вату и кукурузу. И над всем этим, поглощая прочие запахи и вкусы, стоит властный и настойчивый аромат свежесваренного кофе.
– Интересно, откуда такая кофемания? Почему не чай или шоколад? Столько разных видов кофе или скучный чай в пакетиках. Избавляемся от стереотипов, а без чего не обходится ни одна прогулка?
– Твои слова навели меня на одну мысль… – губы Чуда тронула лукавая усмешка.
– По кофе? – деланно-обречённо уточнило Пламя.
– По-моему, у нас нет выбора.
Ради эксперимента они взяли манговый эспрессо.
– Чудовищно, – похвалило Пламя. – Но я бы предпочло заварить нормальный кенийский чай. И имбирь добавить. А ты?
– Ром, свиная грудинка и яичница – вот всё, что мне нужно! – Чудо скопировало интонации Билли Бонса из мультфильма.
Пламя залпом допило кофе и кивнуло:
– Достойный ответ. А аристократы валяются на траве? Белая кость не пачкается? – оно перемахнуло через невысокое ограждение, сбросило на землю рюкзак и с удовольствием вытянулось под раскидистым каштаном.
– Так кость внутри: не проверишь, – Чудо устроилось рядом и, покусывая только что сорванную травинку, задумчиво спросило:
– Ты задумывалось когда-нибудь, как живётся людям, которые не хотят быть агендерами?
Взгляд Пламени задержался на зелёном стебельке, который касался красиво очерченных губ Чуда:
– Нет, а кто их заставляет? У нас свободное общество.
– Свободное. Но если ты отличаешься от других, на тебя всегда смотрят косо. Представь, что кто-то гордится своей мужественностью или женственностью, что ему нравится тело, которое дала природа, и он хочет это открыто демонстрировать… или хотя бы не скрывать.
– Чем же тут гордиться, если это не зависит от нас? Это же не достижение. Мы можем изменять своё тело, тренируясь или делая операции. Это показывает наш вкус, силу воли, финансовое благополучие – вот это повод для гордости. Или наоборот. Может, ещё гордиться своей национальностью или возрастом?
Чудо смотрело на ползущую по земле божью коровку:
– Тут я согласно, но люди разные. Всегда будут те, кто не хочет плыть по течению. Для кого-то агендерность – свобода от стереотипов, для кого-то – новый стереотип. И он может сильно осложнять жизнь.
– Осложнять? – напряглось от неожиданности Пламя. – А к чему, прости, этот разговор? Просто так?
– Нет, конечно, – Чудо округлило глаза
