памяти.
— Нет, этого просто не может быть! — она говорила это с вызовом самой себе. Никогда ранее подобного она не встречала, ведь даже для банальной жизни сейчас, в их мире нужна была хоть какая-то память. И забрать ее можно было разными путями. Но пустышки ничего не могут! Она взглянула на перерезанное сухожилие, — все в порядке, это не робот, те вообще давно запрещены.
— Кто ты? — она смотрела в потухшие от ее выходок глаза и резко дернулась, когда заверещал телефон. Она вскочила и ответила на звонок, закричав в микрофон первой:
— У НИХ НЕТ ПАМЯТИ!!!ТЫ СЛЫШИШЬ? У НИХ НЕТ ПАМЯТИ!
— Да не ори ты, знаю уже, не дурак, увидел, ты же по метке шла на задание. Быстро проваливай оттуда, я скину куда, только поторапливайся, таких ребят нам не остановить стандартными приемами. Будем решать, что с ними делать.
Она зачем-то кивнула, убрав телефон и побежала к проспекту. Быстро заскочила в припаркованный минивен, подсоединилась к нему с помощью часов, и через считанные секунды эта карета была ее средством передвижения по всем имеющимся базам мира. Так же ее стали звать Мэри Каса, и все это за мгновения, часы уже передали точку маршрута, и машина сама устремилась к цели. Не имея автопилота, она выдавала все данные до сантиметра дороги, и куда повернуть, и кто сейчас ехал рядом. Она видела все, и не понимала: «зачем еще что-то знать кому-то в этом мире, где есть подобное? Когда все, что ты должен знать, уже подумали за тебя и принесли на тарелочке».
— Что такое любовь? Может ты мне ответишь? — она откинулась на мягком стуле, закинув голову и спрашивала это у человека, дающего ей задания.
Он взглянул на нее, и, отведя тут же взгляд назад к своему монитору, ответил:
— Что ты заладила, любовь, любовь, кто ж ее знает, что такое. В рекламе ее лишь увидеть можно, хороший аргумент для покупки товаров для выработки эндорфина. Хочешь удовольствия, попробуй закажи себе какую-нибудь безделушку или одежду. Девушки это любят.
— Мне ничего не надо, — она смотрела куда-то в потолок.
— Белье может какое красивое. Для любви идеально будет.
— Ты говоришь слоганами из рекламы. Нет это не любовь, и трусов у меня достаточно, а вот любви нету.
— Я тебе в этом не помощник, я всего-навсего запрещенный робот.
— Последний из могикан.
— А ты умная. Сколько ты памяти скопила.
— Я коплю только умные вещи. Глупые оставляю простолюдинам или вовсе истребляю, — она, говоря это, крутила в руке память погибшего напарника.
— И все же, не боишься, что за ней объявят охоту? Если попадешь в список охотников, беды не миновать.
— Я сама себе охотник. Да и кому я нужна, — она присела и уставилась уже куда-то в пол, — может на море уехать? Говорят, там еще есть романтика.
— Ага, и ждут тебя там умники и умницы. Туда лучше уже с кем-то ехать, цеплять кого-то глупая затея.
— И все же, если я найду память с хоть какой-то любовью, я уеду от тебя.
— Ты так просто покинешь НИГДЕ?
— Ты все правильно понял, я надеюсь ты поймешь меня. Хочешь я и тебя перепрошью, и поедешь с нами?
— С кем с вами-то?
Она глубоко вздохнула:
— Ладно. Проехали. Что там с этими ребятами?
Он перевел взгляд с нее опять на свой маленький экранчик, и, нахмурив брови, наконец-то ответил уже по делу:
— Странно все это. База вроде находит их, и память была у ребят. А кто-то смог сделать из них пустышки. У них ничего кроме временной памяти нет.
— Ну честно сказать, их движения показались мне крайне замедленными. Вместо своих решений, они долго принимали чьи-то команды, и реакция была соответствующей.
— А что было бы, если бы они вставили твою память сразу в себя?
Она, чуть задумавшись, пристально посмотрела на робота:
— Тогда бы они сумели перенять краткосрочную память, она бы не удалилась, и они узнали бы, что я хочу любить.
— Нет ну ты явно… Кхм, ладно, нет. Такое сомнительно, просто твоих данных было бы достаточно, чтобы выйти на меня сразу. НИГДЕ стало бы ГДЕ, я бы удалил твой чип до того, как он нашел носителя, или был вшит в кого-то, понимаешь? А тут тебе готовые пустышки, кидай в них, и все, удаляй я данные, не удаляй, скорость прямой передачи предоставила бы им эту выгоду.
— Но как ими управляли? Волнами что ли?
Он сделал удивленные круглые глаза, и полез тут же искать информацию и замер, она была права:
— Да как ты!.. Посмотри только, короткая память без запоминания, а сигналы к действию наипростейшие через базовые частоты. Мы и не отследили бы подобное. Никто бы не отследил. Но теперь — он быстро достал не используемую, казалось бы, уже никем обычную рацию, и стал подгонять ее под частоты, уже выясненные из полученных данных.
— Ну что там, Шерлок? — она улыбнулась, увидев, как сравнение понравилось ее начальнику.
— Это лучшее что происходило с НИГДЕ за последнее время. Я отследил их передачу. Они думают все в сетях и только, но ты перевернула время, нет, целую эпоху ты перевернула! Ведь кто последний раз радиоволнами пользовался?
— Никто? Я честно не знаю.
— Вот именно.
— Что теперь? Отправишь всех агентов?
Он сидел, мотая головой не останавливаясь.
— Ты сломался поди? — она толкнула его легонько за плечо.
— Нет, если мы промедлим, мы упустим главную цель быть может всей нашей работы. Мы отправимся туда вместе.
— Ты с ума сошел? С каких пор ты тоже в этом участвуешь?
— Ну тебе же нужен напарник? Или я не прав, а так отошлю всем нашим агентам координаты, как подоспеют, так подоспеют. Мы ликвидные, если что НИГДЕ не пропадет. Стартуем.
Они сели все в тот же минивен и теперь по настройке в машине по шоссе в город ехала семейная пара Анна Отто и ее муж Ричард Отто.
— Это здесь. Мы приехали.
Они оба вышли из машины, оглядываясь по сторонам. Все было тихо и спокойно.
— Странно это, где же все пустышки? — Она скорчила милую мордашку, поправила задравшуюся при выходе из машины юбку и вместе со своим спутником пошла ко входу в здание. Они прошли по лестнице на самый верх, и, оказавшись в просторном зале, увидели в богатом убранстве повернутое к ним спинкой большое кресло, в котором явно кто-то сидел. Человек медленно повернулся. Им оказался совсем молодой парень, лет семнадцати. Но стоило ему поднять глаза, они оба увидели насколько же неглуп тот был. Ведь по взгляду
