В 1860-х годах владельцы особняков отправились на войну и погибли; со временем умерли все их родственники. В 1954 году два поместья объединили в единый участок, принадлежащий правительству. И теперь здесь располагалась штаб-квартира Конторы.
Солнечным октябрьским утром, следующим после поспешного отъезда Энди и Чарли из Нью-Йорка в Олбани, в десять минут десятого, пожилой мужчина с добрыми сверкающими глазами в шерстяной английской шоферской кепке катил на велосипеде к одному из особняков. Позади него, за другим холмом, находился контрольно-пропускной пункт, где компьютерная система идентификации просканировала отпечаток его большого пальца и разрешила въезд. КПП располагался за двумя рядами заграждения из колючей проволоки, отделявшими штаб-квартиру Конторы от остального мира. На наружном семифутовом заборе через каждые шестьдесят футов висели щиты-предупреждения: «ВНИМАНИЕ! СОБСТВЕННОСТЬ ГОСУДАРСТВА! ЗАБОР НАХОДИТСЯ ПОД ЭЛЕКТРИЧЕСКИМ ТОКОМ НИЗКОГО НАПРЯЖЕНИЯ!» Днем напряжение подавали действительно невысокое. Зато ночью стоявший на территории генератор поднимал его до смертельного, и по утрам команда из пяти егерей объезжала периметр на маленьких электрокарах для гольфа, собирая поджаренные тушки кроликов, кротов, птиц, сурков, иногда зловонных скунсов, а то и оленей. И дважды – тела людей, также поджаренные. Расстояние между наружным и внутренним заборами составляло десять футов. И по этому кольцу круглосуточно бегали сторожевые собаки – выдрессированные доберманы, прекрасно знавшие, что к проволоке прикасаться нельзя. По углам высились сторожевые вышки, тоже ярко-красные с ослепительно белой отделкой. Охранниками служили непревзойденные специалисты, обученные использовать по назначению всевозможные орудия убийства. Многочисленные видеокамеры вели постоянную съемку территории, изображение в режиме реального времени контролировалось компьютером. В лонгмонтской штаб-квартире сотрудники Конторы чувствовали себя в полной безопасности.
Пожилой мужчина ехал на велосипеде, улыбаясь встречавшимся на пути людям. Лысый старик в бейсболке прогуливал тонконогую кобылу. Он поднял руку и крикнул:
– Привет, Кэп! Отличный денек, правда?
– Это точно, – согласился велосипедист. – Пусть он пройдет для тебя хорошо, Генри.
Подъехав к северному особняку, он слез с велосипеда, поставил его на подножку. Глубоко вдохнул теплый утренний воздух, пружинистой походкой поднялся по ступеням крыльца и миновал дорические колонны.
Открыл дверь, вошел в просторный вестибюль. Молодая рыжеволосая женщина сидела за столом и читала книгу по статистическому анализу. Одна рука удерживала страницу. Другая касалась лежавшего в ящике стола «смит-вессона» 38-го калибра.
– Доброе утро, Джози, – поздоровался пожилой джентльмен.
– Привет, Кэп. Вы сегодня немного припозднились.
Красивым девушкам подобное сходило с рук. Если бы за столом сидел Дуэйн, он бы поплатился за такую вольность. Кэп не был сторонником женского равноправия.
– Заедает передача, дорогая. – Он вставил большой палец в нужное отверстие. В консоли что-то бухнуло, на панели перед Джози загорелась, мигнув, зеленая лампочка. – А теперь будь хорошей девочкой.
– Ладно, постараюсь, – игриво ответила она и положила ногу на ногу.
Кэп расхохотался и пошел дальше по коридору. Джози смотрела ему вслед, на мгновение задумавшись, а не сказать ли, что двадцать минут назад сюда пришел этот жуткий старик Уэнлесс. Но решила, что Кэп сам скоро все узнает, и вздохнула. Лучший способ испортить такой прекрасный день – поговорить с этим старым пугалом. Однако она полагала, что людям вроде Кэпа, занимавшим столь ответственные посты, жизнь не должна казаться медом.
Кабинет Кэпа находился в глубине здания. Из большого панорамного окна открывался прекрасный вид на лужайку позади особняка, амбар и пруд, отчасти затененный ольховыми деревьями. Рич Маккеон катил по лужайке на миниатюрном тракторе-газонокосилке. Кэп постоял, глядя на него, заложив руки за спину, потом прошел в угол, к кофемашине. Наполнил свою флотскую чашку, добавил сухих сливок, сел за стол и нажал клавишу аппарата внутренней связи.
– Привет, Рейчел, – поздоровался он.
– Доброе утро, Кэп. Доктор Уэнлесс…
– Я так и знал! – воскликнул Кэп. – Знал. Почувствовал запах этой старой крысы, едва переступил порог.
– Сказать ему, что вы сегодня заняты?
– Не нужно, – стоически ответил Кэп. – Пусть просидит в желтой гостиной все это долбаное утро. Если сам не решит уйти, я приму его перед ланчем.
– Хорошо, Кэп.
Проблема решена, во всяком случае, для Рейчел, с легким раздражением подумал Кэп. Но в действительности Уэнлесс и не был ее проблемой. Если на то пошло, Уэнлесс постепенно превращался в помеху. Он пережил свою полезность и влияние. Что ж, в их распоряжении оставался лагерь на Мауи. И разумеется, Рейнберд.
От этой мысли Кэп вздрогнул… а с ним это нечасто случалось.
Он вновь нажал клавишу аппарата внутренней связи.
– Я хочу еще раз посмотреть досье Макги, Рейчел. И в десять тридцать пригласи ко мне Эла Штайновица. Если Уэнлесс будет здесь, когда мы с Элом закончим, пусть заходит.
– Хорошо, Кэп.
Кэп откинулся на спинку кресла, сложил руки домиком, задержал взгляд на фотографии Джорджа Паттона на стене. Паттон стоял, расставив ноги, на башне танка, словно возомнил себя кем-то вроде Дюка Уэйна.
– Жизнь усложняется, если не давать себе послаблений, – поделился он с фотографией Паттона и начал потягивать кофе.
Десять минут спустя Рейчел привезла досье на библиотечной тележке. Шесть коробок с документами и донесениями, четыре – с фотографиями. А также распечатки телефонных разговоров. Телефон Макги прослушивался с 1978 года.
– Спасибо, Рейчел.
– Всегда рада помочь. Мистер Штайновиц будет здесь в половине одиннадцатого.
– Разумеется, будет. Уэнлесс еще не умер?
– Боюсь, что нет, – с улыбкой ответила она. – Просто сидит и смотрит, как Генри прогуливает лошадей.
– Раздирает свои чертовы сигареты?
Рейчел прикрыла рот рукой, как школьница, хихикнула и кивнула.
– С половиной пачки уже расправился.
Кэп хмыкнул. Рейчел ушла, и он занялся бумагами. Сколько раз он уже их просматривал за последние одиннадцать месяцев? Десять? Двадцать? Вскоре он выучит их наизусть. И если Эл прав, двое оставшихся Макги будут схвачены до конца недели. От этой мысли в животе зашевелился горячий червячок волнения.
Он начал просматривать досье Макги, доставая лист там, читая отрывок здесь. Именно к такому способу он обычно прибегал, чтобы быстро вспомнить все. Его сознание работало на холостом ходу, тогда как подсознание вышло на максимальный режим. Он хотел ухватить не отдельные подробности, а ситуацию в целом. Как говорят бейсболисты, взять контроль.
