«Теперь можно провести эксперимент, формально подтверждающий сделанные выводы», — подумал Иван. Он поднял руку и прошептал:
— Лийил, хочу увидеть тебя, Лийил.
На руке у него возник переливающийся бесчисленными гранями шар. Тяжести Иван не почувствовал. Он поднес шар к глазам и стал рассматривать его. Грани на поверхности шара постоянно появлялись и исчезали. Иван долго смотрел на шар, как зачарованный. Иван услышал в коридоре чьи-то быстрые шаги.
— Лийил, возвратись в меня, Лийил, — сказал Иван, и Лийил тут же исчез.
В дверном проеме показалась Ольга. Она быстро оглядела комнату и спросила:
— Иван, ты не видел, что-то сверкнуло?
— Нет, я ничего не видел.
— Странно, во второй раз уже, — пожала Ольга плечами и ушла. «Итак, ничего это не бред, — сказал себе Иван, — а я и сразу знал, что все это произошло на самом деле. Значит, Бог через этого ангела вручил мне обещанный Лийил. Слушай-ка, — обратился Иван сам к себе, — но у меня-то души нет… Меня-то в Его Книге — нет. Я-то — не бессмертен. И это — точно…»
Иван застонал как от боли, но это была не физическая боль, а гораздо худшая — боль, от которой нет лекарств и которая не проходит.
Аллеин кивнул головой и сказал: «Если бы я мог тебя пожалеть, то пожалел бы. Но как я могу жалеть Предвестника?»
Риикрой ворвался в пределы своего патрона и доложил:
— Господин, срочное донесение: Иван получил Лийил!
Сатана удовлетворенно кивнул:
— Значит, Риикрой, тебе предстоит в ближайшее время встреча с Иваном.
— О чем мне с ним говорить и какие у меня полномочия? — поинтересовался Риикрой.
Сатана задумался на мгновение, что-то прикидывая в уме, потом произнес:
— Твоя задача — только передать ему мое приглашение. Вряд ли он от него откажется. А что он сейчас делает?
— Лежит, думает, — усмехнулся Риикрой. — Он опять погрузился в анализ своей Системы. Что все это значит, мой Господин?
— Это значит, что на Землю явился Предвестник, или Антихрист, настоящий, почти хрестоматийный, и скоро мы увидим его в блеске славы. А что будет потом — этого не знает сейчас никто. Никто! — с торжеством констатировал Сатана.
Вскоре Ивана уже перевели в общую палату. Его состояние не вызывало у врачей тревоги. Иван выздоравливал необыкновенно быстро. «Удивительно сильный организм», — говорили врачи. «На этом парне все зарастает, как на собаке», — так охарактеризовал Лапшин перспективу выздоровления Ивана, забежав на минутку взглянуть на своего пациента. Когда Лапшин спускался по лестнице, ему навстречу попался Сергей. Лапшин и Малышев были знакомы. Как, вероятно, Лапшину была знакома половина жителей города.
— Здорово, Александр Петрович.
— Здорово, Сергей. Ты к кому?
— К Свиридову. Как он?
— Нормально, никакой опасности нет. Лицо хорошо зашили. Вот только сотрясение сильное, но ничего, полежит, отойдет.
— Петрович, проводи меня к нему, если не очень спешишь.
— Пойдем, — согласился Лапшин.
Иван лежал на кровати и смотрел одним глазом в окно. Кроме него в палате были еще трое: какой-то постоянно кашляющий, худой, как мощи, старик, жирный, лысый мужчина с перебинтованной рукой и мальчик лет двенадцати, смотревший на входящих жалобными глазами.
— Здравствуй, Иван. Как себя чувствуешь? — спросил Сергей, пристально глядя на лицо Ивана.
Иван повернул голову и прошептал, едва шевеля губами:
— Ты знаешь, почти нормально, только разговаривать громко нельзя, чтобы швы не разошлись.
— Кто тебя так? Ты запомнил их лица?
— Одного запомнил.
— Блондин, брюнет?
— Блондин.
— Волосы кудрявые?
— Да.
— Ясно. — Это был Куров. Всех городских рэкетиров и «крутых» ребят Сергей знал наперечет. — Ладно, Иван, с ними мы чуть позже разберемся. Как же они тебя отделали! Ну ничего, Александр Петрович говорит, что скоро ты будешь, как огурец.
— Сергей, за что это они меня так?
— Ты слишком вразумительно говорил о математических моделях, кое-кому это не понравилось, да ты еще имел неосторожность сказать, что будешь работать на меня.
— Ах, вот оно что… — Сергей увидел, что глаз Ивана сверкнул недобрым огнем. — Сергей, — прошептал Иван, — вытащи меня отсюда.
— Зачем?! Ты что, с ума сошел? Лежи давай, выздоравливай.
— А как же наше дело?
— Какое дело?
— Управляющая система для банков.
— Там все уже завяло.
— Почему?
— Потому что никто из моих ребят даже не знает, как к этой работе подступиться. В общем, я поставил на этом деле крест. Выздоравливай, что-нибудь другое найдем.
— Сергей, мы решим эту задачу в срок. Забери меня отсюда.
Лапшин стоял рядом и слушал.
— Нет-нет, тебе надо еще не меньше месяца здесь лежать. И не думай даже выписываться раньше, — сказал Лапшин.
Иван посмотрел на Лапшина. «Это лицо я тогда видел», — подумал он, — Доктор, мне надо завтра же быть дома, обязательно, во что бы то ни стало. Я не согласен здесь оставаться, и ни за что не останусь, — шептал Иван.
Сергей посмотрел на Лапшина:
— Александр Петрович, пойдем поговорим. — Лапшин с Сергеем вышли в коридор. — Александр Петрович, его надо отсюда забрать.
— Сергей, не дури, не надо забирать.
— Александр Петрович, дорогой, я знаю этого парня давно. Если он сказал, что не останется здесь, он здесь лежать не будет, это бесполезно.
«А может, и не будет, — подумал Лапшин, — с этого станется». Сергей, заметив в глазах Лапшина тень сомнения, продолжал шепотом:
— Триста из рук в руки за лечение на дому.
— Ему не лечение, а покой нужен и присмотр, — так же шепотом ответил Лапшин.
— Тогда за присмотр.
Названная сумма равнялась двухмесячной зарплате Лапшина с учетом всех доплат за дежурства. «Ой, втянут меня эти парни в нехорошее дело, — соображал Лапшин, — но сумма-то о-го-го…» Как они нужны были сейчас, эти деньги!
— Ладно, подожди, я посмотрю его медицинскую карту, потом поговорим.
Лапшин ушел. Вернувшись, он сказал:
— Сейчас.
И направился в палату.
— Парень, — шептал он Ивану, пристально глядя в его глаз, — зачем тебе это? Объясни, пожалуйста.
— Александр Петрович, у меня нет времени здесь лежать. Если я здесь останусь, то сдохну от безделья и ожидания. Меня чуть не убили для того, чтобы я не смог помочь Сергею. Но они меня плохо знают, сволочи… Еще не родился человек, который бы заставил меня отступить. Отпусти, пожалуйста, не могу я ждать.
