— Никогда не падайте, дорогой Иецуке. Это было так ужасно! Он сначала вспыхнул, а потом свалился…
— Кто вспыхнул и кто свалился? Здешний принц? При виде вас? Бедняга! Я его понимаю, — подскочил к столу американец.
— Да нет, дядя Джо. Не принц, а дуб здешний… От молнии. Понимаете? Тысячелетний, сухой… и свалился с обрыва прямо на сухую траву… Вот и вспыхнула степь.
— Дуб? Молния? Тысячелетняя?
— Ну, может, не дуб, а какое-то другое удивительное дерево. Все возможно в этом мире, дядя Джо.
— Один отшельник очень удивился, узнав, что видит в зеркале самого себя: он никогда не брился.
— Вот здесь вы правы, дорогой Джо! — обернулся к американцу Кочетков. — Представьте себе, что в этом странном мире, как в выпуклом зеркале, можно увидеть самих себя.
— Боюсь не получить от этого удовольствия! — заключил Форд. И, подойдя к Альсино, осведомился: — Ну как, босс? Все о'кей у ваших учеников, которые отрицали безделье даже в электронном устройстве?
Альсино внимательно посмотрел на него и, прочтя, очевидно, мысли американца, сказал:
— Но вы перегрузили основные блоки.
— Я не хотел бы, чтобы это вызвало ваши возражения, Альсино, — сказал англичанин. — Но никто не подсказал нам иного выхода.
— По законам физики теперь мы должны были бы взлететь.
Кочетков внимательно посмотрел на японца:
— У вас есть сомнения в возможности продолжить полет?
— Простите, шеф, но я такого не произносил.
— Не будет ли наиболее правильным опробовать сначала аппарат? — спросил лорд Стенли.
— Разумеется. Я благодарен вам за ваши старания и выдумку, — сказал Альсино. — И мы не задержим нашего взлета.
Иллюминаторы затянуло дымом, через который просвечивали факелами вспыхивающие гигантские растения.
— Я думаю, Альсино, стоит поторопиться, — озабоченно сказал Кочетков.
— Один джентльмен, зайдя в баню, посоветовал ее владельцу обзавестись для нее холодильниками.
— Вам жарко, дядя Джо? Снимите бронежилет.
— А вы, мисс Оля? Нас обоих он несколько толстит.
— Пожалуй, сейчас можно, — согласился Кочетков.
— Вот тогда другое дело, как сказал один джентльмен, когда с него сняли наручники.
— Вы неистощимы, дядя Джо! — воскликнула Оля.
— Альсино, — оторвался Кочетков от иллюминатора. — Мы в огне! — И он указал на бушующий за стенами «Альсины» пожар. — Очевидно, загорелись стволы или стебли, подмятые аппаратом при спуске.
— «Похоже, у нас есть некоторые шансы изжариться», — подумали бы утки, попав на сковородку, — не унывал Форд.
— Я бы ничего не имел против оказаться где-нибудь в другом месте… если не в другом мире, — сказал лорд Стенли.
— Если позволите, я присоединюсь к вашему мнению, — добавил маленький физик.
— Неужели сейчас полетим? И можно будет ухватиться за скобы на потолке? — оживилась Оля.
— Прошу приготовиться. Начинается обнуление масс. Пока только пробное.
— Прекрасно! Прекрасно, Альсино. Я чувствую себя воздушным шариком. Готова взлететь к потолку!
Кочетков сохранял холодное спокойствие. Лорд Стенли был торжественно молчалив. Японец весь напрягся, словно перед прыжком.
Все ощутили потерю веса, передвигаться могли только вдоль стенок, держась за выступы иллюминаторов.
— Один толстяк упросил Бога избавить его от мучений, вызванных грузностью, а когда потерял вес, жалел, что не может перепрыгнуть через канаву, — ворчал Форд. — Потерялась инерция…
— Человеку, на беду его, свойственно всегда желать больше, чем он имеет, — нравоучительно сказал Стенли.
— Извините, но не заложено ли это свойство в прогресс? — спросил японец.
— Летим! Летим! — воскликнула Оля. — Летим в сказку! Но «Альсина» не взлетела, а только приподнялась над травами и тотчас рухнула, подняв снопы искр из горящей травы…
Кочетков спросил Альсино:
— Что случилось?
— Сейчас посмотрим, — вместо ответа отозвался Форд. — Когда деньги кончились, человек обыскивает все карманы.
Альсино молча опрокидывал панель пульта.
— Мне не хотелось бы думать, что дело в перегруженных блоках, — вставая с пола, сказал Стенли.
Японец удержался на боковых скобах и оттуда спросил:
— Дело не в них, насколько я понимаю, потому что их уже нет?
Альсино кивнул.
— Упали? А что теперь? — спросила Оля.
— Падать — падай, но только не духом, — изрек Форд.
Кочетков провел рукой по своей седой голове.
— Есть надежда? — спросил он Альсино.
— Оставить надежду — это все равно что пройти в ворота ада, на которых так и сказано, — произнес Стенли. — Бог для всех миров один…
И тут хлынул ливень, по силе — не меньший, чем тот, под который они попали в лесу. И теперь казалось, что «нелетающая тарелка» находится под водой…
Глава 8. Сюрпризы многомерности
Стоит ли мир на трех китах?
Иль на одном стоят три мира?
Загадка из записной книжки
Альсино поставил на место откинутую панель пульта и обернулся:
— К сожалению, наш аппарат не может ни взлететь, ни переместиться в пространстве.
— Как? Остаться здесь навеки? — ужаснулась Оля.
— Перст Божий! — сказал лорд Стенли. — Не указует ли он нам быть миссионерами в этом мире, нести Слово Божье несчастным неандертальцам?
— Ну уж, прошу прощения, — отозвался Форд. — Одному джентльмену предложили стать священником и он… рванулся вперед… исповедоваться.
— Вперед? — переспросил японец. — Мне кажется, нам следовало бы вернуться назад, чтобы исправить там аппаратуру, а потом достичь своей цели.
— Это возможно, — продолжал Альсино. — Правда, ценой окончательной гибели всего пульта. Мощный импульс энергии сожжет на нем все, но перенесет нас в параллельный мир. Однако прежде следует узнать, в какие условия мы попадем: ландшафты в параллельных мирах другие, нежели у нас. Если в другом мире нас окружит воздух — вызовем там своим вторжением легкий ветерок, в глубине воды поднимем фонтан и волну на поверхности. Но если окажемся в толще земной породы, то попросту будем раздавлены.
— Как же быть? — выразила Оля общее недоумение.
— Прежде чем мы пойдем на риск — на последнюю меру, надо, используя мои способности проникновения в другие миры, выяснить, в каком месте окажется наш аппарат.
— В разведку хотите? — спросил Кочетков. — Разведка — первый шаг, порой самый трудный. Легко ли вам будет?
