И вот ради удовлетворения этого любопытства крышка гроба Нострадамуса была открыта и по знаку епископа положена рядом.
Спорщики, заглянув в гроб, в один голос воскликнули:
— Скелет!
Епископ должен был подтвердить это, но стоящий рядом рабочий, имени которого не сохранила история, заметил:
— Ваше преосвященство, но тут между ребрами застряла какая-то медная пластинка.
Он извлек ее и благоговейно передал епископу, а тот прерывающимся голосом прочитал выгравированные там строки:
Проклятье тем, кто клятву преступил в безумстве,
Пророка погребенного тревожа прах.
Я называю точно год, день, час кощунства.
Виновных в том преследует пусть лютый страх.
Его преосвященство в священном ужасе упал на колени, ибо прочел на пластинке и дату сегодняшнего дня 1607 года, и даже двенадцать часов пополудни.
— Молить буду самого папу римского о канонизации великого пророка.
Надо ли говорить, какой ужас объял открывших гроб, допустивших глумление над покойником.
Слава, уже посмертная слава Нострадамуса, вновь вспыхнула с необычайной силой.
Святым канонизирован он не был, видимо, потому, что «нет пророка в своем отечестве».
Мятежный Марсель станет равным вулкану.
В нем адская сила влекущих идей.
Получит вся Франция тяжкую рану —
Кровавые реки и горе людей.
Нострадамус. Центурии, XII, 7. Перевод Наза Веца
Посмертная слава Нострадамуса как прорицателя была так велика, что короли Франции почитали долгом своим паломничество к его могиле. Так, в 1622 году 1 ноября ее посетил Людовик XIII, а в 1660 году 16 января — его сын Людовик XIV (будущий король-солнце), в сопровождении матери Анны Австрийской и своего воспитателя кардинала Мазарини, наследовавшего управление Францией от кардинала Ришелье, не уступая тому ни в хитрости, ни в коварстве. Паломники читали эпитафию на надгробной плите, заканчивающуюся словами вдовы пророка, желавшей возлюбленному супругу вечного покоя…
Как известно, прах пророка не обрел покоя, и останки прорицателя, потревоженные при перестройке храма, были перенесены в часовню францисканского монастыря и замурованы в стену напротив алтаря Пресвятой Девы Марии, где и преклоняли колена перед ним французские короли.
Но и там, спустя сто двадцать лет со дня смерти, был еще раз потревожен прах пророка. Соответственно его же собственному предсказанию (в послании Генриху II, с указанием года свержения монархии) произошла французская революция, начавшаяся в Марселе.
И в 1791 году национальные гвардейцы, усмотрев в катрене Нострадамуса о мятеже в Марселе и последующих кровавых бедах Франции клевету на революцию, отправились с пением «Марсельезы» в городе Салон и там разгромили гробницу Нострадамуса, разбросав его кости по полу, а потом, глумясь над ними во время попойки, превратили череп в чашу для вина.
Жители Салона, стремясь заполучить реликвии, проникли в часовню и унесли часть костей.
Майор Давид, бывший с гвардейцами, не сумев предотвратить святотатства, наутро прочитал проспавшимся солдатам катрен Нострадамуса, указав, что главное в нем не неизбежные для революции жертвы, а само предсказание победы Царства Свободы.
Он убедил этим вчерашних святотатцев, и они стали собирать оставшиеся кости и отыскивать унесенные жителями реликвии.
Однако закончилось это для них трагически. На следующий день они попали в засаду и были перебиты все до единого. Современники считали это перстом Божьим, карой за злодеяние, хотя вполне можно предположить и месть осквернителям могилы, хотя те с не меньшим усердием и восстанавливали гробницу, водрузив на прежнее место гроб и прикрыв его огромной плитой, на которой впоследствии появилась довольно нелепая надпись о заслуге здесь почившего, предсказавшего победу Царства Свободы, не упоминая последствий этой победы для кровоточащей Франции.
В таком виде, правда, со стертыми в 1813 году словами о «Царстве Свободы», могила Нострадамуса существует и поныне. К сожалению, портреты Нострадамуса во весь рост и автопортрет его сына Цезаря бесследно утрачены.
Но облик и внутренний образ Нострадамуса можно увидеть в строках его друга и ученика Шовиньи,[1] обменявшегося с ним последними в жизни прорицателя фразами.
Шовиньи писал:
«Он был скорее маленького, чем среднего, роста, но пропорционально сложен, тело крепкое и сильное, большой лоб, каштановые волосы, серые с блеском глаза, прямой ровный нос, смеющееся открытое и в то же время несколько суровое лицо, на котором нельзя было увидеть особой мягкости, на щеках его до самой смерти играл румянец; борода длинная и густая; он производил всегда впечатление здоровяка; обладал быстрым проницательным умом, легко охватывающим все, что ему нужно; суждения высказывал глубокие и веские, имел прекрасную, почти божественную память; по натуре молчаливый, он чутко выбирал, когда нужно говорить, а когда молчать; человек довольно вспыльчивый, если ему противоречили; трудолюбивый и усидчивый больше, чем кто-либо другой на свете; отдыхал он ночью не более четырех или пяти часов, посвящая все остальное время изучению и созерцанию звезд; высоко ценил в собеседнике способность выражать мысли и сам великолепно их излагал; умел тонко и деликатно, иногда даже язвительно пошутить, всегда радостный и приятный в общении с друзьями, серьезный и сдержанный с остальными».
Переводчик катренов Нострадамуса, «историк иного мира» Наза Вец, не раз пользуется понятием о «Слоях Времени», что перекликается с воззрениями античных философов (например, Пифагора) о том, что все в жизни повторяется и уже происходило. Это, конечно, противоречит представлению самого Нострадамуса о своем даре предвидения, который он считал идущим от самого Бога и унаследованным от предков.
В остальном Наза Вец стремился придерживаться оригинала на старофранцузском языке, расшифровывая заданные автором исторические ребусы и заменяя древние и мифические названия понятиями XX века.
Нострадамус сам признавался, что некоторые его предсказания могут оказаться ошибочными, ибо он не Бог, а только человек. Но все равно, настаивал он, эти предвидения существуют, что наталкивает на мысль о знакомстве или представлении прорицателя о теории вероятностей и предсказании им различных вариантов развития событий.
Им создано около тысячи катренов, не все сохранились, но многие из известных могут служить в расшифрованном виде картиной реально свершившихся впоследствии событий. Нострадамус не хочет, чтобы читатель распознал точно дату предсказываемого, ибо человек не должен знать своего будущего, которое неотвратимо. И он намеренно располагает свои катрены хаотически. Но порой указывает даты предстоящих событий с удивительной точностью. Это относится к дате собственной смерти в 1566 году, надруганию над его прахом в 1607 году в указанный им день и час, свержению монархии во Франции в 1792 году после революции 1789 года, начавшейся, как он и указывал, в Марселе, и четвертая дата — конец света в 3797 году, который означает, как указывает сам Нострадамус, не конец мира, а его преображение.
