Текст на свитке стал совсем другим. Привычным, похожим на тот, что во всех копиях.
— А вот это… — Каэр посмотрела в глаза Лас. — Слушайте… это слово всемогущества? Да? Я помню точно, тут было всё стёрто! Почти до дыры! А потом закрашено чернилами!
Лас посмотрела на Каэр, потом на свиток. Она могла бы быть моей дочерью, подумалось неожиданно. Неважно, какого цвета кожа и какой разрез глаз… Мне кажется, что мы с ней родственники.
— Вы только не сердитесь, — Каэр взяла её за руку. — Я сейчас скажу, только не сердитесь! Знаете, мне последние два часа кажется, что вы… моя мама, — прошептала она. — Не знаю, почему такое чувство!
— У меня тоже, — призналась Лас. — И тоже не знаю, почему.
— Мне это нравится, — Каэр сжала ладонь Лас. — Простите! Хотите, я прочту? Вы ведь боитесь?
— Боюсь, — призналась Лас. — Я помню сказку. Никому это слово не принесло счастья. Лучше бы его никогда не было.
Каэр смотрела на надпись, и в конце концов закрыла лицо ладонью.
— Если его прочесть, оно пропадёт со страниц и его будет знать только тот, кто прочтёт, — заключила она. — Прочтите! Пожалуйста! Я могу не выдержать!
— Каэр, успокойся! — Лас взяла её за руку.
— Оно подталкивает меня, — Каэр закрыла глаза. — Я очень много хочу, Лас, и оно это знает.
Лас смотрела на свиток. Королева, в сказке, нашла это слово, и слово соблазнило её, заставило прочесть себя. Это было единственное испытание, которое Королева не прошла. И дорого за это заплатила.
Я всё уже получила, подумала Лас. Я уже умирала. Это вовсе не страшно. А боль можно и вытерпеть. Каэр, напротив, стиснула зубы — видимо, чтобы не сказать вслух.
Времени нет, Лас. Надо что-то делать.
Лас взяла свиток и прочитала слово. Набор букв, не более того.
И ничего не случилось. Слово осталось на свитке, не ударил гром, не тряхнуло землю… вообще ничего не случилось.
— Прошло, — Каэр с удивлением отняла ладонь от лица. — Вы прочитали? Простите меня! — она бросилась к Лас, обняла её. — Я всё испортила!
— Вовсе не испортила, — Лас прижимала её к себе, это было нелегко, Каэр выше на голову. — Я сама и не догадалась бы про свечи. Каэр, давайте дочитаем до конца.
Подземелья, 21:20
— Здесь она жила? — Мира осветила фонариком помещения — теперь погребённый под горами обломков.
— Она жила, и я у неё жила, — согласилась Вейс. — Знаешь, она отказалась выходить на свободу. По закону она может и не уходить, пока не окончен её срок. А ей дали пожизненное.
— Почему она не уходила? — удивилась Мира.
— Из-за меня. Главной стала бы её помощница. А она страшно ревновала свою хозяйку ко мне.
Спокойствие и вечная ночь, подумала Вейс. Вот тут я спала. А тут причёсывала Волчицу и пела ей песни. А отсюда смотрела, как она весело проводит время со своими фаворитами… Она любила, чтобы кто-то видел.
— Но всё-таки ушла?
— Ушла. Помощница сломала ногу, и её отправили в больницу. А через два месяца освободили. Говорили, что Волчица устроила. И тогда ушла сама, я её уговорила. Минутку… Весс, что там у вас?
— У нас гости, Мира. Быстро сюда, обе!
— Сейчас! Вейс, нужно возвращаться. Один только вопрос. Это меня не касается, но… она тебя любила, да?
— Да, — Вейс ответила, не раздумывая.
— А ты её?
— Да. Как дочь, — улыбнулась Вейс. — Знаешь, я почему-то относилась к ней как дочери. Нет, даже ко внучке. Сама удивлялась, почему. Нас ждут, да? Идём же!
Мира отчего-то медлила.
— Почему ты спросила? — поинтересовалась Вейс. — Нас ждут! Наверное, это важно!
— Я чувствую эмоции, — Мира не могла стронуться с места. — Прошлые, как будто эхо голосов. Обычно в таких местах ничего особенного, так, белый шум, здесь же куча эмоций самых разных была. А как ты подошла сюда, сразу чувствую. Тебя очень любили. Знаешь… — она помедлила. — Как бабушку. Или няню. Очень странно, да? Побежали!
* * *
— Красавица, — отметила Мира. — Нет, правда красивая. Откуда она здесь?
— Просто появилась на берегу, и всё, — пояснил Хорёк, указывая на бредущую по камням Незнакомку. — Вышла сухая из воды. Идёт в нашу сторону. Интересно, откуда знает?
— Ты сказал «гости», — Мира посмотрела на карту. Двенадцать красных точек, все движутся. — Я не поняла, а это кто?
— Сядь покрепче, — посоветовал Хорёк и пальцы его опустились на клавиатуру. — Смотри сама.
Мира не сразу смогла вымолвить хоть слово. Остальные одиннадцать… тоже она. Даже лица у всех похожие.
Двенадцать Незнакомок. И все в белом.
— Какой план? — поинтересовалась Мира.
— А что, есть варианты?
— Два точно есть. Делаем ноги или принимаем бой.
— С двенадцатью сразу?
— Слушай, мамочка, у нас полно оружия! И спутники есть, да?
— Спутники накроют всех, — предупредил Хорёк. — Там диаметр пятна метров двести.
— Лас, Каэр, у нас гости, — Мира подняла телефон к уху. — Да. Угадала. Нет, двенадцать. Да, их двенадцать, идут в нашу сторону. Что удалось узнать?
Мира долго слушала.
— Я иду к вам, — решила она. — Гасите свет и сидите тихо!
— Ничего они не узнали, — заключила Мира. — Лас сказала, что нашла приписку — автору, мол, приятно будет узнать, понравилось вам или нет. Кончай ржать, Весс! Тесан, ты слышишь? Готовимся! Стайен, займись спутниками. Против лома нет приёма!
— Тесан, Эверан, Вейс, — Вессен прижала руку к уху. Многолетняя привычка, уже давно ничего не нужно прижимать. — Быстро в штаб, у нас тревога первой степени.
Мира
— Мира, шлем, плащ, — голос Хорька. — Никакого визуального контакта. Это «пси-пятнадцать» минимум, каждая, понятно? Держи карту. Красные точки — они, зелёные — мы, белые — все остальные.
— Зануда, — Мира надвинула шлем. Ну откуда тут взяться белым точкам? — Так точно, Оружейник.
Хорошо, что успела поесть. У Теней, которых обучали в их проекте, два основных свойства, если не считать регенерации: умение очень быстро передвигаться и становиться неощутимым для глаз, зрения и слуха. Не то что неощутимым — камеры всё фиксируют, а вот люди и животные, почти все, не обращают внимания.
На кошек, правда, это почти не действует. Что за чушь, подумала Мира, какие мысли в голову лезут. Так, шлем. Всё фильтруем, звуки из внешнего мира теперь не поступают, только их цифровая обработка, то же с запахами — только индикация. Вроде скафандра. Плащ- это, конечно, шутка, это как скафандр, пусть тонкий. Последние испытания показали: человек в таком плаще неощутим даже для приборов, ни в одном из диапазонов. Никакого информационного обмена с окружающей средой, пока сама не говоришь или не выходишь в эфир.
