Челнок Карла медленно перевернулся в радужно-бурой лагуне, осаждаемой ядовитым скатом, пресноводной акулой, арекипой, кандиру, морским удавом, крокодилом, электрическим угрем, водяной пантерой и прочими вредными тварями, выдуманными исследователями, которые осаждают прилегающие к району бары.
— Это неприступное племя питается, знаете ли, фосфоресцирующей металлической массой, которую добывает в здешнем районе. Они сразу же превращают ее в золото и высирают самородки. Отличная работа.
Золотистые глаза печеночного больного, карты золотых приисков, золотые зубы над агуардьенте, приготовленной на примусе вместе с чаем и корицей, чтобы отбить вкус нефти, — оставляет во рту и в глотке серебристые нарывы.
— Это было в год чумы рогатого скота, когда перемерли все туристы, даже скандинавы, а нам, мальчишкам, приходилось торговать собой на улицах по сраным МР — Местным Расценкам.
— В районе нет кальция, сами понимаете. Один бедолага лишился всего скелета, и нам пришлось таскать его в брезентовой ванне. Под конец его проглотил ягуар — думаю, в основном из-за соли.
Жестяным мальчишкам приходилось торговать собой на улицах по сраным субстанциям и пластам… Знаете, что это значит?.. Доводили юношу до мертвой воды, осаждаемой согласием… Это было в год Чистых… местных расценок Программы “Пустое тело”…
— Истоки Бабуиновой Задницы… Это страна Лозы-Вешателя…
(Лоза-Вешатель захлестнула шею юноши, оплетая его черепные кости спиралями усиков, шея сломалась, он уже висит, извергая семя, а дисковидные рты, обрамленные зелеными волосками, приникают к его прямой кишке, заставляя усики с мелодичным бульканьем прорастать сквозь его тело и постепенно разжижать его кости до состояния зеленого съедобного желе.)
— Гиблое место вы описываете, ми-истер. Вам достается нечто вроде медузы.
Они живут в полупрозрачном желе и общаются вспышками света, разжижая кости всего мира и поедая желе… мальчик-кокон, гниющий на солнце… ленивые подводные глаза в отрубе над гниющей растительно-мясной спячкой… известняковая наркота из глинистого сланца и воды…
Юношу вешают свеженьким и с кровью… одной из обрядовых принадлежностей является голова скорпиона… смертельный брачный процесс в честь Совершивших Обряд Очищения… в районе нет кальция… встречается на Венере…. вероятно, лишена скелета… лучевой мох оргазма и смерти… Известняковый Бог в миле отсюда… лучше, чем кричать:
“Пустое тело!” Земля здесь бесплодная, сами понимаете, дожидаемся кого-нибудь из мест, прилегающих к району.
— В дебрях Страны Ебливых Барабанов…
(Голый новичок связан ремнями, а его спина и ягодицы прилажены к деревянному барабану. Барабанщик отстукивает оргазменный сигнал, после чего плоть Новичка загорается изнутри голубым огнем, а барабан оживает и ебет мальчишку (клубы дыма в ясном синем небе). Вновь принятый проснулся в чужой плоти и увидел все по-другому… И он шмякнулся на площади и в патио об «Напишите мне, ми-истер».)
Пуэрто-Хозелито расположен на месте слияния двух бурных бурых рек. Город построен на бескрайней илистой равнине, пересекаемой каналами со стоячей водой. Дома на сваях, соединенные лабиринтом мостиков и подвесных лесов, тянутся от илистых равнин к возвышенности, окруженной деревьями и стелющимися лианами, вся местность источает жалкий и упаднический дух полуразрушенного пограничного форта или покинутого балагана.
«Город Пуэрто-Хозелито, довольно мрачный, с точки зрения своего физического состояния, распространяет вокруг себя удушливый туман прогорклого тлеющего зла, как будто город вместе с обитателями медленно утопает в нечистотах и помоях. Я застал этих людей с головой ушедшими в самые греховные суеверия и ритуалы».
«Здесь практикуются разнообразные виды ритуальной казни. Эти подонки обладают столь сильным афродизиаком, что он приводит к смерти от общего спазма кровеносных сосудов, после которой остается лишь пустое тело, холодное и белое, как мрамор. Вещество это выделяет вид “ксиукутиль крустанус”, летучий скорпион, во время своего смертельного брачного периода, в течение которого все самцы ксиукутиля, доведенные этим веществом до исступления, погибают в попытках напасть на любое существо мужского пола, дабы заразить его своей смертоносной спермой. Во время одного из обрядов приговоренных раскрашивают под золотые, серебряные, медные и мраморные статуи, после чего прививают им сперму ксиукутиля, а их судороги по невидимым контрольным проводам преобразуются в изысканные балетные представления и застывают в садовых фонтанах и на парковых пьедесталах. И это всего лишь один из многочисленных обрядов, которые чередуются на Обрядовом Календаре, хранящемся у Совершивших Обряд Очищения и Матери-Земли.
Совершивший Обряд Очищения ежемесячно выбирает одного юношу, и того помещают в кристаллическую кабинку, отлитую по форме шейных позвонков. На стенах кабинки вырезаны клинописью сексуальные программы, а сами стены вращаются с помощью бесшумных гидравлических двигателей. По прошествии месяца юношу провозят по улице на увитой цветами платформе и торжественно вешают на известняковой площадке — считается, что вся бренность человеческого существования покидает Очистившегося, дабы умереть в юноше в момент оргазма и смерти. Перед тем как юношу повесят, он должен публично дать на это свое согласие, если же добиться его согласия не удается, он вешает Очистившегося и принимает его функции на себя. Очистившиеся официально считаются бессмертными и ежемесячно получают инъекции юношеской субстанции». (Цитируется по книге Грин-Баума 'Первый Путешественник'.)
Подвесной мотор принялся вибрировать в ржавой масляной дымке и, прихватив с собой кусок, оторванный от выдолбленного челнока Карла, затонул в радужно-бурой воде, где-то вдали — приглушенный студенистый звук подводного динамитного взрыва: «Туземцы глушат рыбу». Обезьяны-ревуны, подобные ветру в листве. Над водой вспыхнула сигнальная ракета, и Карл разглядел на дощатом настиле плоских людей, стилизованных под жестяные мишени в тире. На берегу дребезжали металлические голоса: Челнок медленно развернулся и остановился, коснувшись разрушенного причала. Прихватив свой нордический рюкзак, Карл вылез из лодки и пошел в сторону площади на возвышенности. Он почувствовал на плече прикосновение, легкое, как ветер. Человек в поношенном сером полицейском мундире и красном фланелевом нижнем белье: одна босая ступня, распухшая и фиброзная, как старая волокнистая древесина, покрывшаяся белым грибком, глаза цвета красного древа поблескивали, а их обладатель то удалялся, то приближался. Задыхаясь, он произнес слово “контроль” и рухнул наземь. К Карлу подполз человек в серой больничной пижаме, пригоршнями поедавший землю и оставлявший за собой зеленую слюну, и дернул его за отворот брюк. Едва передвигая хрупкие ноги и разгоняя облака костяной муки, приблизился еще один. В его глазах вспыхнула ярость, и они погасли в запахе горящего металла. Они надвигались со всех сторон, хватая Карла руками, шипя и брызжа слюной:
