Кира покачала головой:
— Я в порядке, но не мог бы ты принести немного воды для Мэдс?
— Тебе тоже принесу, — он нежно коснулся ее плеча и прошел на кухню.
Хочи посмотрела на Мэдисон, затем на Киру. Ничего не сказав, она повернулась к проигрывателю.
— Думаю, нам нужно что-то расслабляющее.
Проигрыватель представлял собой небольшую панель на полке, соединенную без помощи проводов с колонками, которые были расставлены по всей комнате. Хочи вытащила из центра панели запись и положила ее в корзину.
— Есть пожелания?
— Расслабляющее звучит здорово, — улыбнулась Мэдисон.
— Поставь Афину, — предложила Кира, поднимаясь с дивана, чтобы помочь. — Мне нравится ее музыка.
Вместе с Хочи они начали просматривать записи в корзине, наполненной тонкими серебристыми коробочками с записями. Большинство из них было подписано: ДЛЯ КЕЙТЛИН, ОТ ПАПЫ, ДЛЯ КРИСТОФА: С ДНЕМ РОЖДЕНЬЯ. Те, что были без подписи, все равно были тем или иным образом отмечены: картинкой или узором, или фотографией, а на некоторых коробочках висели амулетики. Эти футляры были больше, чем просто вместилище для записей; они отражали внутренний мир владельца — его вкусы, внутренние мысли, саму личность. Хочи целыми годами искала записи среди руин, а потом они с Кирой могли лежать на полу часами, слушая музыку и представляя, каким был владелец той или иной записи. Например, диск КЕЙТЛИН НА ВЫПУСКНОЙ БАЛЛ был полон бодреньких, звонких, душа нараспашку песен в стиле кантри. ДЖИММИ ОЛСЕН, кажется, слушал всё: от греческих напевов и симфоний до рока и металла. Свою любимую запись Кира нашла на дне корзины — АФИНЕ, МОЕМУ АНГЕЛУ — и вставила ее в панель. Спустя несколько секунд заиграла первая песня, мягкая, но волнующая, тонкая смесь электронной музыки и сокровенного глубокого вокала. Музыка была умиротворяющей и печальной одновременно, как раз то, что нужно было Кире. Она закрыла глаза и улыбнулась.
— Думаю, мне бы понравилась Афина. Кем бы она не была.
Маркус вернулся в водой, и спустя мгновение с заднего двора вошел Гару. Его лицо было серьезно, но уже гораздо спокойно. Он вежливо кивнул Хочи.
— Пахнет очень вкусно. Спасибо, что приготовила.
— Всегда пожалуйста.
— Мы еще кого-нибудь ждем? — Кира быстренько оглядела всех.
Мэдисон отрицательно покачала головой.
— Я старалась поговорить с Ариэль, но она не хочет разговаривать со мной. Изольда опоздает, так что она сказала, начинать без нее. Там что-то происходит в Сенате, и Хобб задержал ее.
— Вот уж повезло, — сказала Хочи, передавая тарелки и вилки.
Все притихли перед тем, как приступить к еде.
— Счастливого Дня Восстановления, — произнес Маркус, поднимая стакан с водой. Все остальные ответили ему тем же жестом. Стаканы были из одного набора — хрустальные фужеры, найденные в очередном рейде за город. Вода была свежей кипяченной, слегка желтоватой из-за химикатов и фильтра.
— Прежнего мира больше нет, — провозгласила Мэдисон. — Но новый мир только зарождается.
— Мы никогда не забудем прошлое, — сказал Гару. — И никогда не отречемся от будущего.
Хочи подняла голову.
— Жизнь рождается из смерти, и слабости учат нас быть сильными.
— Ничто не сокрушит нас, — продолжила Кира. — Мы сможем всё. — Она остановилась и тихо добавила. — И мы сделаем всё.
Они выпили; на мгновение в комнате было тихо, на заднем фоне лишь мягко звучала музыка. Кира, немного подержав воду во рту, медленно ее проглотила, ощущая химический привкус. Она его уже едва замечала, но все-таки он был — резкий горьковатый. Она подумала о Мэдисон и Гару, об их ребенке, милом, невинной, но, увы, обреченном. Она подумала о Джианне и Мкеле, о взрыве, Голосе, Сенате и многом другом, о целом мире, о прошлом и будущем. «Я не дам ему умереть, — решила она, глядя на еще плоский и упругий живот Мэдисон. — «Я спасу тебя, не смотря ни на что».
«Мы сделаем всё».
— Мне нужен образец твоей крови, — сказала Кира.
Маркус приподнял бровь:
— Не думал, что наши отношения дошли до такой стадии.
Она вырвала пучок травы и кинула в него.
— Это для работы, гений. — Они сидели на лужайке перед домом Киры, наслаждаясь редким днем, когда у них у обоих был выходной. Они несколько часов трудились на огороде Нандиты, отчего их руки благоухали терпким запахом трав: — Я собираюсь найти средство для лечения РМ.
Маркус рассмеялся:
— А я то все думал, когда же кто-нибудь на это решится. Это, кстати, был один из пунктов того, что я должен сделать в своей жизни, но ты ведь понимаешь: Жизнь полна забот и суеты, а спасение человечества доставляет столько хлопот…
— Я серьезно, — сказала Кира. — Я не могу больше смотреть, как умирают дети. Я не могу просто стоять и делать записи, пока умирает ребенок Мэдисон. Я не буду этого делать. Прошло уже несколько недель как она сказала нам, я все это время ломала голову, чем могу помочь и, думаю, я, наконец-то, нашла отправную точку.
— Ладно, хорошо, — сказал Маркус, сидя на траве. Лицо его стало серьезным: — Знаешь, я думаю, что ты великолепна, что у тебя самые высокие оценки по вирусологии, чем… у кого-либо. Когда-либо. С чего ты вдруг решила, что сможешь разгадать самую мистическую загадку в истории? Я хочу сказать, в больнице есть целая исследовательская группа, которая работает по РМ на протяжении десятилетия. А теперь вмешается интерн и… исцелит всех? Так просто?
Кира кивнула; это действительно звучало глупо, когда он произнес все вслух. Она посмотрела на Нандиту, гадая, что она сказала бы на этот счет, но пожилая женщина все еще работала в саду в полном неведении. Кира повернулась обратно к Маркусу:
— Я знаю, это звучит высокомерно, но я… — она замолчала и вздохнула, глядя ему прямо в глаза. Он сморел на нее, ждал. Кира положила свою руку на его: — Я знаю, что могу помочь. Они что-то упускают из вида. Я пошла в родильное отделение, потому что думала, что именно там самый центр. Я считала, что все дело в нем, что там все сосредоточено. Но после того как я там поработала и увидела, что они делают, я знаю, что у них ничего не получится. Если мне удастся сделать что-то конкретное, я уверена, меня могут перевести на исследования в полной мере. Это может занять месяц или два, но я уверена, у меня получится.
— Хороший ход, — сказал Маркус. — И для них тоже — ты придешь к ним из родильного отделения, у тебя будет немного другой взгляд на все, чем у других. И я знаю, что у них там есть свободное место, поскольку в прошлом месяце от исследователей был перевод в хирургию.
