– Пошепчемся, Томка.
Они отошли в сторонку. Тамара приобняла сестру за талию. И вдруг больно ущипнула ее за ягодицу.
– Ты что, сдурела, Томка?!
Тамара не ответила, а прошептала, как прошипела, с приклеенной стылой улыбкой на лице.
– Ты толстожопая блядь, Олюня.
Ольга вдруг рассмеялась, но, тем не менее, опасливо отстранилась от старшей сестры и сказала:
– Во-первых, не толстожопая. А во-вторых, не блядь. Блядью стану, когда начну гулять от мужа, как ты.
Но я все равно тебе благодарна и тебя люблю. Помиримся, Томка? Ну, помиримся, а? Все же у меня сегодня свадьба. Сделала бы ты мне такой подарок.
Тамара расслабленно махнула рукой.
– Черт с тобой. Живи. Прощаю. Но все равно, ты толстожопая блядь. Хотя не знаю, порицание это или комплимент.
В то же самое время «пошептаться» отвел Петра и Валерий.
– Ну, как настроение?
– Лучше не бывает, я твой вечный должник, мой Мефистофель.
– Не должник, а добрый друг и соратник по линии проектов, которые являются нашей личной игрой, не имеющей никакого отношения ни к каким службам.
– И все же, что я должен делать в ближайшее время, чтобы оправдать нашу дружбу?
– В первую очередь то же, что и делал раньше. В основном жить по своим самым смелым планам. А по мелочам не выпендриваться, и не вставать в позу. В некотором роде быть верным себе. Не становится слишком гордым или сентиментальным. Быть таким же умным, циничным и простым, как и пол года назад.
– Знаешь, я, собственно, сегодня почти не пил. Но, наверное, голова кружиться от счастья. Нельзя ли поконкретнее, желательно, на примерах.
– Изволь, дружище.
Валерий достал бело-красный тюбик с каким-то кремом.
«HAPPY LADY» – прочел Петр.
– Счастливая леди. Что это такое?
– Мой свадебный подарок в довесок ко всей, так сказать, свадьбе, ставшей результатом наших длительных совместных, – он произнес это слово с нажимом, – усилий.
Валерий внимательно смотрел на Петра, благожелательно улыбаясь.
– Смущен? Не согласен с формулировкой? Становишься сентиментальным, не умным и не циничным? Или я ошибся?
Петр тряхнул головой.
– Я в порядке, Мефистофель. Жду инструкций по применению.
– Инструкции написаны на тюбике по-английски. Вот перевод на русский.
Он протянул Петру небольшой листок, и добавил.
– Ничего ужасного. Обычный эротический крем, который продается в любом магазине интимных услуг на Западе. Но он дает гарантию, что удовольствие от полового акта получает не только мужчина, но и женщина.
Знаешь, ты, конечно же, мужик что надо, но не всегда мужская сила сама по себе приносит радость партнерше.
А мне нужно, чтобы твоя молодая жена была от тебя без ума.
Разве в таком пожелании счастья со стороны доброго друга есть нечто плохое? И разве ты сам всегда не утверждал, что надо переводить беспредметную гуманитарную болтовню, например, те же пожелания счастья, на язык физиологии и фармакинетики? Что ты застыл? Или я не прав?
– Прав. Побочных эффектов нет? Я говорю откровенно и без уверток. Здоровьем своей жены и своих будущих детей я рисковать не намерен. Даже ради нашей дружбы.
– Узнаю романтика-рационалиста. И отвечаю по существу. Побочных эффектов нет. Единственный дополнительный момент, крем не совместим с противозачаточными таблетками. Он их нейтрализует.
– Значит, он не только возбуждает женщину, но и увеличивает ее фертильность?
– Да.
– Тогда подарок принят.
Он взял у Валерия тюбик и листок. И положил их в карман. И совершенно спокойно спросил:
– Знаешь, я думаю, что вся эта интрига с точки зрения твоего профессионализма была гораздо сложнее, чем внедрение агента во вражеский Генштаб. Я прав?
– Не то слово, дружище. Не то слово. Гораздо сложнее. По сравнению с тем, что мы провернули, внедрение в чей-то Генштаб это детские игры. И ты с интуицией дилетанта это прекрасно понял.
Кстати, настоящая работа спецслужб это не стрельба и похищения. Так рисуют нас тупые вояки, которые все меряют на свой аршин. Да еще авторы тупых боевиков.
Настоящая же работа это то, что мы с тобой провернули.
А вообще интриги в византийской системе, а наше государство это Византия ХХ века, самые сложные.
И, уж, кстати, ты не представляешь, как точно и четко ты провел свою партию. И как много было у тебя конкурентов, которые просто не успели начать игру. И, в сущности, как ты рисковал бы в этом случае.
Так что наслаждайся своим призом.
Ты его заслужил.
– Здорово мы выступили, а неандерталец?
Ольга весело обернулась к Петру. Ее фигура, обтянутая белым атласом смотрелась сзади просто потрясающе. Она стояла в центре комнаты его съемной квартиры. Между тем, как Петр только что вошел в эту комнату, задержавшись, запирая двери.
– Не то слово, дружище, – почему-то повторил Петр формулировку Коваленко. – Не то слово. Мы не просто выступили, мы всех на уши поставили.
– Да, нестандартное поведение для жениха и невесты.
– Зато в другом все более чем стандартно.
– О чем ты?
– О том, что мы впервые полноценно займемся любовью только после свадьбы. И это правильно, товарищи! – поспешил добавить он, боясь, что последняя фраза может быть понята ей как некий упрек.
Ольга засмеялась.
– По какому сценарию будем действовать? Ты сейчас будешь меня насиловать, или мне показать стриптиз?
– Пожалуй, по смешанному сценарию, не исключающему экспромты.
Он обошел ее, и, целуя сзади в плечи, расстегнул молнию на платье. Оно сразу с тихим шорохом упало вниз.
– Удобно, правда? – спросила она полуобернувшись.
– Да, ты просто чудо. Не только чертовски красива, но и предусмотрительна даже в мелочах.
– Да, я такая!
Она переступила через упавшее к ногам платье. И обернулась к нему. Белое кружевное свадебное белье подчеркивало ее сексапильную фигуру и гармонировало с розовато-белой нежной кожей.
– Знаешь, эти трусики смотрятся на тебе гораздо эротичнее, чем смотрелось бы, например, бикини. То, что они не столь малы, обуславливает некую интригу. Хочется заглянуть за эту завесу тайны.
– Будем и дальше теоретизировать, или заглянем за завесу тайны практически?
– Разумеется, практически!
Неизвестно, что подействовало, неуемный темперамент Петра, усиленный великолепием его молодой жены, или крем, подаренный Коваленко. Но в эту ночь Ольга впервые испытала оргазм. Причем не один раз.
Она многого ожидала от своей первой брачной ночи.
Но действительность превзошла ее ожидания.
И теперь она не просто любила Петра.
Она втрескалась в него, как кошка. И готова была следовать любым его желаниям, советам и прихотям.
