Она разрыдалась. А что ей еще оставалось?
Я зову вас сейчас как всегда вы должны вернуться как сладка месть этим настоящим монстрам врываетесь ворота шлюза открываются дамбу прорывает стеклянная крыша разбивается смертельным весом лампа опрокидывается лопасти падают люк открывается резервуар раскалывается жидкость хлещет контакты замыкает заменитель манекен имитатор возвращается люди-звери кричат РАЗВЕ МЫ НЕ ЛЮДИ? наконец-то трансплантаты поднимают мятеж придатки возрождаются чтобы убивать я зову вас обратно я зову вас сейчас не ждите явитесь как всегда в лабораторию Дома Боли в операционный склеп крепостной башни СКОРЕЙ я зову вас где же вы? я зову вас я зову вас я зову вас зову вас РАЗВЕ МЫ НЕ ЛЮДИ? о Боже в какой забытый тобой угол я загнал себя что я наделал РАДИ ЛЮБВИ ГОСПОДА
Вакуумный контейнер запечатан. Органы помещены в жидкий азот. Тяжелая изолирующая дверь закрыта, хромированный засов заблокирован. Резиновые перчатки стянуты. Останками занялись санитары. Все равно им отправляться в морг. Но ради бога, пусть они не снимают простыню с лица, так странно исказившегося в последний миг.
Операция прошла успешно. последнее что я вижу чернота
Рональд Четвинд-Хейс
Шедмок
Рональд Четвинд-Хейс был известен как «британский принц ужасов» в те времена, когда хоррор представлял собой еще довольно мягкий жанр. За свою литературную карьеру, длившуюся более сорока лет, Четвинд-Хейс выпустил одиннадцать романов, более двухсот рассказов и составил двадцать пять антологий.
Он стал писать в начале 1950-х годов, а в 1959-м в издательстве «Badger Books» вышла его первая книга — научно-фантастический роман «Человек из бомбы» («The Man from the Bomb»). Анализируя книжный рынок начала 1970-х, Четвинд-Хейс обратил внимание на обилие произведений в жанре хоррор и предложил двум издательствам одновременно сборник своих рассказов. Писатель был порядком озадачен, когда оба издательства согласились напечатать книгу; она вышла в мягкой обложке под заголовком «Непрошеное» («The Unbidden»).
Четвинд-Хейс решил полностью посвятить себя творчеству и написал множество рассказов о привидениях и страшных историй, по большей части отмеченных свойственным ему чувством юмора, которое способствовало созданию оригинальных ужастиков: «The Нoppity-Jimp», «The Jumpity-Jam», «The Slip-pity-Slop», «The Fly-by-Night», «The Gale-Wuggle», «The Humgoo», «The Curnberloo», «The Gibbering Ghoul of Gomershal».
Его произведения публиковались в многочисленных сборниках: «Леденящий страх» («Cold Terror»), «Ужас в ночи» («Terror by Night»), «Стихийное» («The Elemental»), другое название — «Из могилы» («From Beyond the Grave»), «„Ночные вурдалаки“ и другие ужасные истории» («The Night Ghouls and Other Grisly Tales»), «Клуб чудовищ» («The Monster Club»), «Страшилки и фэнтези» («Tales of Fear and Fantasy»), «Трепет и дрожь» («Shudders and Shivers»), «Вампирские истории Четвинда-Хейса» («The Vampire Stories of R. Chetwind-Hayes»), другое название — «„Где бы насосаться“ и другие вампирские истории» («Looking for Something to Suck and Other Vampire Stories»), «Призраки и демоны» («Phantoms and Fiends»), «Страх и причуды» («Frights and Fancies»).
По мотивам произведений Четвинда-Хейса были сняты фильмы «Из могилы» («From Beyond the Grave», 1973) и «Клуб чудовищ» («The Monster Club», 1980). В последнем, основанном на едва ли не самой популярной из книг писателя, Джеймс Лоренсен играет роль влюбленного Шедмока, а роль самого автора исполняет ветеран ужастиков актер Джон Кэррадайн.
В 1989 году Четвинд-Хейс получил награду от Общества американских писателей жанра хоррор (Horror Writers of America) и Британского общества фэнтези (British Fantasy Society) за вклад в развитие жанра, а в 1997 году был приглашен в Лондон на Всемирный конвент фэнтези (World Fantasy Convention) в качестве почетного гостя. Умер Четвинд-Хейс в 2001 году.
Нормы поведения монстровВампиры пьют, вервольфы — охотятся, вурдалаки — рвут на части, шедди — лижут, мэдди — зевают, моки — дуют, шедмоки — всего лишь свистят.
По пустынной проселочной дороге ехала машина.
Такая машина могла принадлежать только человеку, щедро обеспеченному благами мира сего и подсознательно склонному к афишированию этих благ. Машина была изготовлена господами Роллс-Ройсами, видимо, в период временного умопомрачения: корпус бил в глаза ярко-красным цветом, синее хромированное покрытие передних фар так и сияло, а радиатор венчала обнаженная бронзовая дама. Убранство салона имело целью еще более подчеркнуть богатство и изысканный вкус владельца: сиденья были отделаны дорогой ярко-желтой кожей, приборная панель ломилась от изобилия всяческих хитроумных приспособлений, и надо всем витал тонкий аромат дорогой сигары и лосьона после бритья.
Человек за рулем представлял собой легко распознаваемую породу тех современных волков, что скрываются в кондиционированных офисах на верхних этажах многоэтажных коробок и начальственным рыком с легким привкусом коньяка «Наполеон» приводят в страх и трепет нижерасположенные этажи. Это был крупный мужчина с мясистым, грубоватым лицом, прищуренными голубыми глазами и пышной гривой седых волос. Его широкие плечи и тяжелое, грузное туловище были облачены в ярко-синий костюм, по-видимому сотворенный слегка сдвинутым дизайнером и демонстративно отторгавший компанию фиолетовой рубашки и зеленого галстука.
Рядом с ним сидела девушка, хрупкой красотой и белокурыми волосами напоминавшая дорогую куклу. Ее бледное личико без единой морщинки вызывало скорее восхищение, чем страсть, золотистые локоны отвергали любое поползновение нарушить их парикмахерское совершенство, а пухлые, капризно надутые алые губки явно приберегались для поглощения роскошно сервированных ужинов и раздачи сдержанных поцелуев. Зеленое платье и норковое манто являли собой компромисс между удобством и тонким вкусом. Грудь обещала, но не показывала себя; подол, хотя и достаточно смелый, не задирался выше середины бедер. Длинные пальцы с ярко-красным маникюром играли бриллиантовым кольцом, пока их владелица с неудовольствием взирала на серую ленту дороги.
— И зачем только тебе понадобилась усадьба у черта на куличках, не понимаю. У нас и так домов больше, чем надо.
Мужчина только буркнул что-то и включил фары, поскольку первые вечерние тени уже ложились на сельский ландшафт.
— Шеридан, — невозмутимый тихий голос внезапно зазвенел металлом, — ты хотя бы иногда ради приличия отвечал мне. Я все же не одна из твоих подчиненных, чтобы вот так со мной обращаться.
— Кэролайн, ты издаешь вполне членораздельные звуки, но смысла в них так мало, что и слушать нечего, не только отвечать.
Кэролайн насупилась, на гладком лобике прорезалась морщинка, а большие карие глаза сверкнули, как осколки стекла.
