Геннадий Марченко - Музыкант (трилогия)

– То есть я смогу сыграть на чемпионате мира? – на всякий случай задаю уточняющий вопрос.

– Ну, мы, по крайне мере, надеемся.

– Николай Николаевич, вы не представляете, как вы меня обрадовали!

Все же изображать радость повторно на таких же эмоциях трудно получается. А тут еще и перед женой нужно будет показать свое актерское мастерство.

– В общем, пусть врачи и тренеры «Динамо» дадут нам свое заключение о твоей готовности, завтра они ждут тебя на утренней тренировке. Если все нормально – покупаем тебе на утро пятницы билет до «Хитроу», а оттуда доберешься до Мидлсбро, там же присоединишься к команде. Думаю, с твоим знанием Англии не заплутаешь.

– А что с «Челси», Николай Николаевич?

– Ах, эти… Обзвонились, честно говоря. Думают, что мы набиваем тебе цену, не отпуская в Англию, и задрали стоимость твоего контракта чуть ли не в два раза по сравнению с предыдущим. Ну мы тут подумаем еще над этим вопросом. Приоритет, сам должен понимать – сборная СССР.

Положив трубку, на цыпочках прокрался в спальню, где рядом с нашим ложем стояла детская кроватка.

– Кто там на ночь глядя названивал? – спросила тихо Ленка сонным голосом.

– Ряшенцев, из Федерации футбола. Ну все, Лисенок, пляши – мне разрешили присоединиться к сборной в Англии!

– Да ты что! Ой, как я за тебя рада, а то, бедный, исстрадался весь… Бли-и-ин, опять без тебя, значит? Сколько твой чемпионат мира идти будет? Около месяца? Что ж делать, будем с Лешкой ждать тебя, как семья декабриста…Что-то весь сон как рукой сняло, теперь фига с два уснешь… Ежик, ну ты чего, нашел тоже время… Ежи-и-ик!

Довольные оба жизнью, уснули мы далеко за полночь.

Скучал ли я по тебе, Лондон? Пожалуй, что да. Скучал по неторопливо отмерявшим столетия стрелкам на Биг-Бене, по чайному магазинчику старины Олдриджа, по пабу «Старый чеширский сыр» и его добродушному хозяину… По своим музыкантам, по неповторимой атмосфере клубов, где выступали легенды рок-н-ролла, и где мне же посчастливилось выйти на сцену… По ребятам из «Челси» наконец, хотя уж не знаю, испытывали ли они ко мне подобные чувства.

Понятно, что к иностранцам чопорные по своей природе англичане никогда не питали теплых чувств, тем более к советским гражданам. Ненависть к социалистическому строю даже не нуждалась в комментариях, тут было все заложено чуть ли не на генном уровне. Только вот многие рядовые британцы имели по этому поводу собственное мнение, даже несмотря на обработку со стороны подконтрольных властям печатных СМИ, радио и телевидения. Немало было и таких, кто плевать хотел на политику. Это касалось как пролетариев, заботящихся каждый день о хлебе насущном, так и представителей творческой интеллигенции.

Хм, интересно, а «битлов» с «роллингами» можно отнести к этой прослойке? Насчет интеллигенции не знаю, хотя все они вроде бы заканчивали какие-то учебные заведения, а вот к творчеству парни имеют самое непосредственное отношение. В спорте политизированность также не была слишком уж ярко выраженной, так что, к своему счастью, я вращался в кругах вполне нормальных, не пышущих злобой к Советскому Союзу людей. А иногда и вовсе симпатизирующих нашему политическому строю.

В аэропорту «Хитроу» меня вместе со старым знакомым Федуловым встречала парочка представителей «Челси». Одного я узнал, лицо второго было незнакомо. Первый выразил надежду, что руководству клуба и Федерации футбола СССР удастся решить вопрос с продлением моего контракта, второй согласно кивал, сжимая в сухонькой ручонке кожаный портфель. Его роль для меня так и осталась загадкой. Может, он в портфеле деньги таскает, собирался вручить их мне?

– Егор, очень, очень рад, что вы все же поможете нашей сборной на этом чемпионате мира! – заявил Федулов, когда мы, наконец, отделались от этой парочки.

– А уж как я рад, Леонид Ильич, вы бы только знали!

Говорил я совершенно искренне, я прямо-таки рвался в бой, тем более что тесты перед самым отлетом, проведенные с врачами и тренерами «Динамо», подтвердили мою вполне неплохую форму, хотя и обходившуюся без игровой практики целый месяц, с того самого памятного матча против бразильцев на стадионе им. Ленина.

– А вот и обещанный коньяк, – сказал я, извлекая из дорожной сумки, куда так же втиснул еще дома две пары бутс, заветную бутыль армянского 5-летней выдержки. – Помните, весной обещал проставиться за новость о рождении сына? Говорят, обещанного полгода ждут, ну я чуть раньше уложился.

– Ой, да ни к чему…

– Берите, берите, специально вам вез.

– Ну спасибо… А вы, наверное, проголодались с дороги, может, зайдем куда-нибудь подкрепиться? Я знаю тут неподалеку одно неплохое местечко, недорого можно посидеть. А после определим вас в отель на одну ночь, где вам забронирован номер, и следующим утром на поезде отправитесь в Мидлсбро. В обед уже будете на месте.

– Так ведь клуб мне арендовал жилье, я могу и там переночевать.

– Эх, это мы что-то не подумали… Ну тогда сами смотрите, где вам удобнее. Если решите переночевать дома – мы снимем бронь с номера… А вон и кафе, пойдемте, посидим там, перекусим. Кстати, вам валюты, наверное, поменяли не так много?

– Ну, уж заплатить за себя я в состоянии.

Во время перекуса Федулов поинтересовался, зачем я прихватил из Москвы свой «Gibson», на что получил ответ:

– Кто ж знает, Леонид Ильич, как сложится моя судьба после чемпионата мира… Говорят, «Челси» за меня предлагает очень большие деньги, совсем не лишние для СССР, так что не исключено – после турнира придется задержаться в Англии еще на сезон.

– Да, это вполне вероятно… Кстати, вот!

Мне был вручен прямоугольничек из плотной бумаги – билет на завтрашний поезд до Мидлсбро, отправлявшийся в 8.55.

– И вот еще деньги, купите билет на автобус до Дарэма. Он расположен на полпути между Мидлсбро и Сандерлендом, там в Грей-колледже обосновалась наша сборная. Сам Гранаткин выбирал… Егор, только, прошу вас, не проспите! Надеюсь, мне не нужно будет звонить вам в 7 утра, у вас есть будильник?

– Вроде был… А знаете что, лучше позвоните, на всякий пожарный, как говорится.

Покинув кафе, мы с ним распрощались, и я тут же прошествовал к красной кабине таксофона. С кого начать? Олдхэм, кстати, должен был уже вернуться из заокеанского турне с «роллингами».

На мое счастье, продюсер в этот обеденный час оказался дома.

– Эндрю, привет!

– Егор?! Привет, ты откуда звонишь?

– Из таксофона неподалеку от аэропорта «Хитроу».

– Господи Иисусе, ты прилетел в Лондон?! Я не верю!