Насчёт покупок Белкин был прав – мы получали небольшие, смешные даже по обычным меркам деньги за работу в поле, но поскольку в лагере тратить их было некуда (питались мы бесплатно, а магазинов у нас не было), почти у каждого бойскаута имелся некоторый запас денег на банковской карте. Как правило, весь этот запас хранился до самого восемнадцатилетия.
Я задумался о покупках и понял, что это не так – то просто. Хотелось, конечно, купить что-нибудь приодеться – например, модные джинсы и несколько пар футболок с весёлыми надписями – но ведь в лагере разрешалось носить только форму.
– Илюха, я еду в Белгород. Как тебе новость? – сказал я, войдя к другу.
– Да ты гонишь! – Илья оторвался от смартфона и уставился на меня как на фокусника, который только что проделал восхитительно сложный трюк с исчезновением предмета.
– Я бы сам не поверил. Но тут выяснилось, что я победил в олимпиаде по геометрии, и мне с Белкиным и Олещуком полагается поощрение.
– Отлично. Купишь для меня удочку, телескопическую, немецкую или английскую, лучше всего Rapala или BigFish, и блёсны Mepps, штук восемь. Пойдём покажу, какие именно.
Илья был большой любитель рыбалки и летом проводил много вечеров на нашем озере. Конечно, его просьбу я был готов исполнить с радостью, но одновременно с иронией подумал о Белкине, который побежал предлагать свои услуги всем желающим – уж ему – то сейчас надают столько заданий, что обратно из Белгорода, пожалуй, придётся заказывать грузовое такси, чтоб привезти все заказы в лагерь.
– Вот смотри – видишь, это колено удочки уже еле держится, – грустно показал Илья, достав из – за шкафа удилище. – Уже и скотч не помогает. Ещё немного – и мне нечем будет ловить рыбу. Поэтому не подумай, что я тебя напрягаю, удочка мне действительно очень нужна.
– Да нет, Илья, ну что ты. Всё что пожелаешь.
– Эх, везунчик. Посмотришь Белгород. Говорят, очень красивый город.
– На самом деле, больше всего мне хочется просто увидеть нормальные взрослые лица не из этих.
«Этими» мы за глаза называли педагогов.
– Да. Тут я с тобой соглашусь. Просто люди – это то, по чему я в лагере больше всего скучаю, – заметил Илья. – Скоро едете?
– В субботу утром едем и вернёмся в воскресенье вечером.
– Ну порядок. Желаю отлично провести время. Да, вот ещё что – купи мне нормальный дезодорант, а не китайскую дрянь, которую нам раздают. Она мне подмышки разъедает. Про запас купи штук пять – шесть.
Вечером в пятницу Георгина Матвеевна пригласила нашу троицу в кабинет и, устало потирая переносицу, пояснила свой взгляд на нашу поездку:
– Идея отправлять бойскаутов в какие – то увольнительные, как солдат, всегда казалась мне бредовой и глупой. Дело в том, что у ребят всегда появляются завышенные ожидания от таких поездок. Им кажется, что за стенами лагеря какой – то чудесный мир, который от них скрывают, а это вовсе не так. И когда они сталкиваются с действительностью – видят бедность, неухоженность, алкоголиков, поддатых с самого утра, и вообще всю нашу русскую неустроенность – их постигает большое разочарование. Вот в чём дело. Мы здесь начинаем полноценно готовить бойскаутов к жизни за стеной только в последний год обучения. До этого мы формируем ваш характер, вашу волю, развиваем ваши таланты. А учить преодолевать бытовые трудности, характерные для внешнего мира, лучше всего людей, которые полностью сформировались как личности, – Георгина Матвеевна запнулась на секунду, точно засомневавшись, стоит ли развивать тему, но всё же продолжила. – Я понимаю, вам это кажется дурацкими нравоучениями надзирательницы Георгины Матвеевны, старой стервы, но есть статистика. До появления системы бойскаутских лагерей только 10 % воспитанников детских домов выживали во взрослой жизни. Остальные спивались, становились наркоманами, кончали жизнь самоубийством. Теперь, благодаря Департаменту и нашим новым методам воспитания, в том числе благодаря особенной физической и духовной подготовке, которая возможна только в изоляции, во взрослой жизни выживают 80 % парней и девушек. А наш лагерь – лучший в стране, и здесь мы добились результата в 87 %. Можете сколько угодно называть нас, педагогов, садистами и мучителями, но статистика упрямая вещь, ребята. Бойскаутский лагерь – это именно то учение, после которого легко в бою. И я бы не хотела испортить за два дня ту работу, которую вела с вами многие годы. Но в данном случае я сама настояла на вашей поездке. Признаюсь, это со мной впервые. Я… Даже не знаю, как лучше объяснить… Одним словом, идёт война. Все бойскауты, даже вы, можете оказаться в самом пекле. А вы трое мне небезразличны. Я бы хотела, если возможно, вас вытащить. Но вам придётся принять одно трудное решение, ребята. Сейчас я не могу сказать вам больше. Когда вы приедете в Белгород, то встретитесь с начальником Департамента по Белгородской области, Германом Артуровичем Вольфом. Вы поймёте, как он может вам помочь, когда с ним поговорите.
Георгина Матвеевна выдвинула ящик стола и достала из него небольшую коробку с гербом Департамента бойскаутских лагерей. В коробке оказались три жёлтых бойскаутских значка.
– Берите. Завтра в девять, когда вы покинете лагерь, значки должны быть прикреплены к вашей форме, и снять их можно будет только в воскресенье вечером, когда вы вернётесь. Всё остальное очень просто. Во внешнем мире запрещается красть, хулиганить и делать всё прочее, что предусмотрено Уголовным кодексом. Остальное разрешается. Я, со своей стороны, буду очень рада, если вы воздержитесь от вранья, хамства и будете вести себя вежливо, как и подобает бойскаутам. Ах да… отдельно для вас, мсье Олещук, замечу – за приставания к девушкам лагерь ответственности не несёт, и если от вас кто-то забеременеет, разбираться с этой проблемой будете самостоятельно.
– Конечно, Георгина Матвеевна. Постараюсь вас не разочаровать, – как-то двусмысленно ответил Андрей.
– Уж постарайтесь. Всем спасибо, можете идти.
Выйдя, мы переглянулись.
– Ты что-нибудь понял про беседу с этим Вольфом? – спросил я Олещука.
– Нет. Не люблю вещей, которых не понимаю. Хотя чего гадать – скоро и так узнаем.
В субботу ровно в девять, когда остальные бойскауты разошлись на занятия, за нами к подъезду администрации подъехал довольно раздолбанный «Форд». За рулём сидел Егор Егорыч – крестьянского вида мужичок, который, как правило, возил в лагерь овощи и прочую снедь.
– Я как-то по – другому себе это представлял, – заметил Белкин вполголоса.
– А ты чё, малец, думал, за тобой Круизёр приедет? – хмуро сказал Егорыч. – На Круизёрах у нас только губернатор гоняет. Ты ещё не губернатор, не?
