- Ты рассуждаешь с позиции macho, - резко возразила Айрис, - а ты не пробовал на это посмотреть с позиции женщины? Или с позиции девочки-подростка? Так попробуй, и поймешь, насколько важно быть законно защищенным от насилия в доме и вне дома.
- Ну, и как? - иронично отозвался Ларвеф, - Работает эта защита в Австралии? Меньше насилия стало в Австралии с начала XXI века по сегодня? Надежно защищают законы, позволяющие сажать мужчину в тюрьму просто за сексуальное инакомыслие? Или эти законы заточены против нормальных социализированных людей, а против настоящих криминальных субъектов все это не катит? Простой вопрос. E-oe?
Ларвеф сделал паузу, подождав ее ответа. Айрис промолчала. Что отвечать, если число актов насилия в Австралии устойчиво растет с начала XXI века? И Ларвеф продолжил.
- Ты ведь коп, и знаешь, что, посадив нормального субъекта в классическую тюрьму, ты получишь на выходе криминального субъекта. Даже в тюрьме, где решетки, режим, web-камеры в каждом углу, и охрана - даже там государство толком не защищает, и поэтому криминалитет чувствует себя доминирующей кастой. А уж на, как бы, свободе…
- …По-твоему, - перебила она, - лучше вообще не защищать? И, ты ушел от вопроса.
- Ну да! - он кивнул, - Я же macho, мне не понять позицию женщины или подростка.
- Извини, - буркнула Айрис, - я погорячилась про macho. Но на вопрос ты не ответил.
- ОК, - Ларвеф махнул рукой, - отвечаю. У женщин и мужчин от природы потребность общаться друг с другом. Но государство так оригинально стало защищать женщин от мужчин, что мужчина сто раз подумает перед знакомством. А вдруг - подстава? Одна неосторожность - и тюрьма. Но, если он, все же, познакомился и женился, то ходит по квартире, как по минному полю, где кругом ловушки типа «домашнее насилие». Лишь пластиковая кукла для секса – это надежный друг, она не сдаст копам.
- Черт побери! – воскликнула Айрис, - Что ты вцепился в эту идиотскую куклу?!
- Скоро объясню, - пообещал он, - теперь смотрим с позиции женщины. Она не может убедить мужчину, что она «не такая», ведь она потенциальный обвинитель, карающая авторучка государства, а он – потенциальный обвиняемый. Неоткуда взяться доверию. Женщина, это хроническая жертва законов о своей же сексуальной защите. Прикинь?
Айрис Шелтон резко ударила кулаками по своим коленям.
- Черт возьми! Ты утрируешь! Такого на самом деле нет!
- Я не утрирую, а экстраполирую. По тренду за 20 лет получается, что еще через 20 лет ситуация станет такой, как я нарисовал, если тренд не сменится. Государство усиливает контроль над людьми через основной инстинкт - как в средние века. И государство не борется против объективного насилия, а потворствует его росту, накачивая в общество разные фобии, и попустительствуя маргиналам типа исламистов. Результат – налицо.
- Гм… - буркнула Айрис, - …Ты сам до такого додумался, или прочел где-то?
- Это, - ответил он, - с политзанятий в школе офицеров флота. Я там учился месяц.
- Понятно, - с иронией заключила она, - значит, ты повторяешь анархистские агитки.
- Ага. Но агитка может быть правдой. А если это неправда, то опровергни.
- Я не буду опровергать. Мы вообще ушли куда-то не туда. Разговор начался с простой понятной темы. Если ты говоришь, что любишь меня, то почему ты изменяешь мне?
Ларвеф обаятельно улыбнулся и утвердительно кивнул.
- Так точно! А я спросил: что ты называешь изменой? Ты не ответила, и мы перешли к частному вопросу психологии: считать ли изменой коитус с пластиковой секс-куклой?
- Черт возьми, Ларвеф! Меня уже бесит эта секс-кукла!
- Просто ответь: да или нет, - предложил он.
- Слушай, - сказала она, - это глупый вопрос. Мы ведь говорим не о куклах.
- Айрис, ты ведь психолог. Скажи: в каком случае респондент старается уклониться от ответа на простой вопрос относительно своих бытовых представлений?
- Черт… Этому ты тоже научился в школе офицеров флота?
- Ага. Но, лучше ты скажи, а то у нас психология была всего 16 академических часов.
- Ладно. Это значит: респондент считает свои представления унизительными. Ты меня поймал. Что дальше? Обольешь меня соевым соусом и скушаешь под музыку Битлз?
Ларвеф снова обаятельно улыбнулся.
- Нет. Я люблю тебя не в гастрономическом смысле. Я люблю тебя, как человека, как хорошего друга, как красивую женщину… Короче: я люблю тебя просто как тебя. Мне грустно, если ты себя не уважаешь, не ценишь, не видишь, какая ты удивительная.
- Стоп! Ларвеф, у меня сейчас мозг взорвется от противоречий!
- Хэх! А в чем противоречие?
- Неужели это непонятно! Если я такая, как ты сказал, то зачем изменять мне?
- Мы в свободной стране, - ответил он, - может, ты не в курсе, но мы воевали за нашу свободу. В частности, за свободу от любых извращений, навязываемых государством. Всерьез воевали. После этого было бы странно, если бы мы стремились, как принято в государстве, посадить наших любимых на цепь, как рабов на сексуальной галере. И по второму вопросу: ты действительно такая, как я тебе сказал. Есть независимое мнение мичмана Тристана, и оно, практически, совпадает с моим.
- Мичман Тристан? Кто это?.. О, черт…
…Айрис вспомнила. Незийский эквадорец Тристан, капитан транзитного корабля. Тот парень, с которым она переспала… Для симметричного ответа Ларвефу.
- Кэп Тристан правильный канак, - сообщил Ларвеф, - так что я доверяю его мнению по многим важным вопросам, таким как моторы, паруса, рыбалка, и женщины.
- Так, ты знаешь про… - тут Айрис запнулась.
- Ага. Я знаю про. Ведь Атафу - это, типа, одна деревня. Все знают про. Тем более, ты авторитетная и красивая девушка, значит ты в числе локальных ньюсмейкеров.
- Подожди, Ларвеф, я не понимаю! У вас тут что, вообще не принято ревновать?
- Ну, не то, чтоб вообще. Например, двум парням на пленере подраться из-за красивой девчонки, или наоборот - двум девчонкам из-за парня, это нормально. Типа, показать волевые и физические качества перед привлекательным сексуальным партнером. Все человекообразные обезьяны так поступают в молодости. Шимпанзе, например. Правда, шимпанзе не получают за это пять суток каторжных работ на благоустройстве. Такие правила здорового человеческого общества: не хрен решать вопросы кулаками. А если говорить о… Хэх… Дистанционной ревности, то да, у нас это вообще не принято. Это психология, опять же. Если респондент дистанционно ревнует, то, значит, боится, что партнер устойчиво переключится на другой сексуально-эмоциональный объект. А кто боится этого? Только тот, кто себя не ценит, не уважает, считает хуже других. Теперь прикинь меру самоуважения у женщины, ревнующей мужчину к пластиковой кукле.
